Моника 2 часть

– Черт возьми, вы уже очнулись! Как вы себя чувствуете?

Человек в черном встал, опрокинув табуретку, к которой уже привык, подошел к больной, чтобы отыскать пульс, посмотрел усталыми и добрыми глазами, в которых показалась надежда, и посоветовал:

– Не трудитесь говорить; не делайте усилий. Вам лучше, знаете? Вам намного лучше, но будьте благоразумной. Теперь я велю послать за лекарством, которое вам нужно принять.

Моника вздрогнула, напрасно пытаясь определить видения, которые вихрем проносились в ее мозгу. Кто этот человек? Где она находится? Жива или мертва? Спит или потеряла рассудок? Она не припоминала это помещение, что когда-либо спала здесь, только свежий воздух из окон доносил резкий запах селитры и йода. Воздух ближнего моря. Она на корабле, да, на корабле, и очень больна. Но как она здесь оказалась? Откуда этот корабль? Образы прояснялись. Она вспомнила долину Кампо Реаль, роскошный дом Д'Отремон, Софию, Ренато, Каталину, Айме, Хуана. Хуан Дьявол! И поняв, где она находится, разразилась рыданием:

– Боже мой, Боже мой!

– Что с вами? – обратился внимательно доктор. – Вам больно, что-то мешает? Скажите, дочка, говорите без утайки. Постарайтесь объяснить свои чувства. Я доктор Фабер, ваш лекарь, и уже три дня с вами, хотя вы и не видели. У вас была сильнейшая лихорадка, но все худшее позади, и с Божьей помощью…

– О, Иисус! – воскликнула Моника с испугом на бледном лице.

– Что с вами? Что произошло? Успокойтесь. Почему вы так испугались? Ничего не случилось, уверяю вас… – Доктор Фабер напрасно пытался успокоить ее, но ослабевшая Моника снова упала на кровать, и он упрекнул:

– Ах, черт! Вы появились так внезапно, напугав меня и ее. Посмотрите, как глупо произошло, что она чуть не упала в обморок.

Тихий и грустный мужчина, чье присутствие вызвало упадок духа Моники, медленно приближался и остановился, глядя на нее. Уже без лихорадочного румянца, щеки Моники стали белее простыней. Он смотрел на нее, находя красивой, необыкновенно красивой, несмотря на слабость, нездоровье; болезненная красота делала ее похожей на ребенка.

– Ей лучше, правда, доктор?

– Несомненно лучше. Но эта слабость... По крайней мере, она пришла в себя!

– Вы не оставите меня с ней, доктор?

– Нет, доктор, не уходите! – встревоженно взмолилась Моника, пользуясь правами больной.

– А? – удивился доктор. – Ваш муж хочет поговорить с вами наедине, дочь моя. – И повернувшись к Хуану, порекомендовал: – Кабальеро, думаю, речь идет о капризе больной, но осмелюсь попросить вас…

– Не беспокойтесь, доктор, – прервал Хуан со спокойной вежливостью. – Я ухожу.

Постепенно шум шагов Хуана стих, и Моника снова прикрыла глаза, чувствуя упадок тела и духа. Она знала, где она, с ужасом вспомнила, что произошло: это каюта «Люцифера», и она замужем за Хуаном Дьяволом. Бледные образы кошмара, случившегося в Кампо Реаль, танцевали сарабанду в ее затуманенном разуме. Затем стремительный галоп по полям, борьба на побережье, руки человека, который тащил на корабль и бросил в грязную каюту, а затем темнота, красные облака лихорадки. Больше она не помнила, не могла вспомнить. Что еще могло произойти? Трусливые моряки не смогли помочь, и Бог, к которому она взывала, не предотвратил этого.

– Сколько часов я на корабле, доктор? Когда мы отправимся в Сен-Пьер? Когда вас позвали?

– В Сен-Пьер?

– Да, доктор, в Сен-Пьер. Корабль бросил якорь. Или нет? Мы не в порту? Не в Сен-Пьере?

– Мы в заливе, перед Гран Буром, столицей Мари Галант. Ваш Сен-Пьер в сотнях миль отсюда на юг.

– В таком случае, я одна, покинутая? – испугалась Моника.

– Думаю, «покинутая» не совсем верное слово. Ваш муж – сильный юноша и суровый, как хороший моряк, и признаюсь, четыре дня нахождения на Мари Галант вам не становилось лучше. Он по возможности преобразил эту маленькую пещеру. Не забыл ни одного расхода и обеспечил самые лучшие удобства. Конечно, вас необходимо снять с корабля и отправить в больницу. Я намекал вашему мужу на возможность оставить вас здесь, чтобы они продолжили путешествие, но он не согласился, и мне это показалось разумным. Когда я увидел, как он заботится и ухаживает за вами, то понял, что жестоко разделять вас.

– Он ухаживал за мной? Заботился?

Внезапно Моника замолчала. Она вцепилась в край простыни, чтобы не закричать, потому что ужасная мысль сверкнула в мозгу. Почему за ней ухаживал Хуан Дьявол? Почему проявил великодушие и человечность? Почему потратил усилия и деньги, чтобы сохранить ее жизнь, потому что ужасающий брак свершился, потому что в бессознательном состоянии он проявил насилие, и она всецело жена Хуана Дьявола?

– Не хочу показаться невежливым, сеньора. Хм… Мольнар – ваша фамилия; вы сеньора Моника де Мольнар, не так ли? Что ж, поверьте, я ваш друг и готов помочь вам всем необходимым. Я доктор Алехандро Фабер, главный медик больницы Гран Бура, французского городка, вдовец и в годах, о чем говорят мои седины. У меня нет семьи, а вы чрезвычайно напоминаете мне единственную дочь, которую, к сожалению, я потерял, когда ей было пять лет. К тому же, мое расположение к вам возникло невольно, уверяю вас, со мной можете говорить откровенно. Вы хотите попросить меня о чем-нибудь? Чего-нибудь желаете? Я могу для вас что-то сделать?

С каким отчаянным порывом крикнула бы Моника о помощи, поддержке, защите от Хуана Дьявола! С каким болезненным желанием попросила бы этого старика разорвать эти цепи, вытащить ее из каюты, оставить этот корабль, и никогда бы не видеть суровое и беспощадное лицо Хуана Дьявола! Но непреодолимый стыд парализовал язык и руки, сильнейшее смущение и единственное убежище ее достоинства. В конце концов, разве не она сама дала права Хуану Дьяволу? Как можно просить помощи, не сообщив ужасных обстоятельств, заставивших ее пойти на этот риск? Тело и душу тряхнула лихорадочная дрожь, но так и остановилась.

– Я не смею просить вас. Вы не напишете моей матери, доктор Фабер?

– Конечно. Меня не затруднит. Что вы хотите написать?

– Что я жива и пусть не страдает из-за меня, чтобы не усердствовала. Моя мать Каталина де Мольнар, Кампо Реаль, Мартиника. Сама я не смогу ей написать, но ваши слова ее успокоят. Я буду вам очень благодарна, доктор.

– Не за что. Речь о незначительной услуге. Я сделаю это с большим удовольствием. Что еще написать ей?

– Ничего. И пожалуйста, пусть это останется между нами.

– Конечно. А теперь, дочь моя, я вас оставлю. Настал час посещения больницы. Если хотите, я позову вашего мужа.

– Не зовите никого. Если кто-то спросит, скажите, что я сплю.

– Как пожелаете. До вечера… – осторожным шагом доктор Фабер оставил каюту «Люцифера» и медленно спустился. Рядом с носом корабля, тихо шушукаясь, сидели четыре члена экипажа. На корме, вдали от всех, на мотке канатов, скрестив руки, Хуан Дьявол смотрел отсутствующим взглядом на море. Доктор решил подойти к Хуану. Увидев его, тот резко встал:

– Вы уже уходите, доктор?

– Всего на несколько часов. Думаю, могу это сделать. Вашей жене значительно лучше. Повторения болезни не случится, можно даже сказать, опасности умереть нет.

– Я очень рад, доктор, – темные глаза Хуана сверкнули, скрываясь за сухостью и резкостью. Он почувствовал, как его грудь отпустило, стало легче дышать, но отверг утешение, удивившее его самого: – Полагаю, она пожаловалась вам. Она не просила помощи, защиты, поддержки? Ясно, вы не расскажете. Вы, конечно же, дали ей почувствовать, что верный друг, настоящий кабальеро. О случившемся, если что-то случится, я узнаю по возникшему скандалу.