Моника 2 часть

– Вижу, у него есть лучший защитник, который смотрит на мир его глазами.

– Вероятно, ты сказал правду, Ренато. Хуан научил меня смотреть на мир другими глазами.

– А взамен закрыл искренние глаза, любившие меня. Почему ты покраснела, словно эта мысль тебя смущает? Почему? Моника, жизнь моя!

– Не говори со мной так, Ренато! И не смотри так!

– Знаю, что ты думаешь: я муж сестры.

– Хотя бы и так, этого уже достаточно.

– Правда? Ты счастливая, если рассудком можешь вычеркнуть чувство! – Преодолевая ее сопротивление, Ренато взял руки Моники и заставил посмотреть в лицо, напрасно разыскивая следы любви в ясных глазах. – Знаю, ты никогда не проявляла истинных чувств, никогда не позволяла говорить своему сердцу.

– Я всегда разговаривала с тобой сердечно!

– Больше не борись с чувством, не старайся… Говори, что хочешь, ты не убедишь меня. Я был невежей, а ты молчала десять лет. И продолжаешь молчать, – с побежденным выражением Ренато подошел к окну, посмотрел сквозь стекло, снова взглянул на Монику, и проронил горькие слова: – Буря стихла. Циклон должен уйти.

– Был циклон? Несомненно, циклон обрушился на береговую охрану!

– Надеюсь, Хуан избежал его. Я пошлю телеграмму на Мартинику и спрошу. Если погода улучшится, мы выйдем этим вечером или завтра, чтобы показать Хуану, какая ты преданная и примерная жена.

– Это меньшее, что я могу сделать, поклявшись у алтаря! – гордо высказалась Моника. Затем умоляюще прошептала: – Ренато, если я встану на колени, ты отзовешь обвинение?

– Это уже не в моих силах, Моника, – грустно объяснил Ренато. – Я просил строгой справедливости, закрутил рычаги закона до предела, и закон будет действовать. Но не переживай, потому что Хуан выйдет на свободу. К счастью, не я должен судить его, и будь уверена, мы проживем в мире. Все будет по справедливости! Доставлю тебе удовольствие, Моника, постараюсь завершить наше путешествие.

12.

«Галион» рискованно шел через мрачные морские волны, отклонившись на десять километров от курса на Сен-Пьер, все еще сотрясаемый сильными шквалами повторного циклона, который длился уже несколько часов. Разбитый, без мачты, с трюмом, наполовину залитым водой, с заглохшими двигателями, он все-таки плыл со странной точностью, подгоняемый единственным парусом у носа корабля, ведомый крепкими и умелыми руками двадцатишестилетнего, самого отважного морехода на Карибах. Внимательный к шуму, суровый и осторожный, Хуан Дьявол время от времени поднимал голову, чтобы посмотреть в бортовой журнал, который покачивался над колесом штурвала. За все часы жестокой битвы он словно превратился в камень, и следил только за ходом корабля. На омытой волнами палубе, цепляясь за стенки, к нему приблизился человек, и Хуан спросил:

– Что случилось, Сегундо, почему ты не на парусе?

– Он в хороших руках, капитан. Угорь и Мартин там, я подумал, раз буря стихла, мне нужно вас заменить. Вы знаете, что капитан сильно ранен? Что рулевой и первый лоцман остались в воде? Что на борту командует только офицеришка, который задержал нас, а моряков больше нет?

– Да, Сегундо, я прекрасно все это знаю.

– Корабль, как говорится, в наших руках, капитан. Благодаря нам вчера ночью мы не потерпели крушение и не ударились о камни Гренадин, не сели на мель и не погибли в разгар урагана.

– Да, Сегундо, знаю. Выполняй работу.

Сегундо колебался. Над горами острова Гренада ветер сметал тучи, а в розовом свете показался первый луч зари. Хуан снова сверил компас, затем приказал:

– Через полчаса ветер сменится. Проверь, сможем ли мы поднять другой парус на неповрежденной мачте, чтобы сменить курс при смене погоды.

– И уехать на другой конец света! – развеселился Сегундо с нескрываемой надеждой. – Если разрешите, капитан, я возьму на себя смелость снять охрану, или то, что от них осталось. С ними мы не уедем далеко, о нас знают!

– Нет, Сегундо, мы не станем никого убивать.

– Капитан, это наша единственная возможность. Возьмем курс на континент, высадимся в Гвиане, а там пусть нас ищут!

– Нет, Сегундо, мы не сбежим, – и властно приказал: – Поднимай другой парус. Сегундо, выполняй мои приказания!

– Хорошо, капитан. Я ведь ради вас, не ради себя. Надо мной не висит судебный процесс и обвинение. Мне ничего не сделают, но вы так глупо суетесь в пасть волку.

– Делай, что я приказал, Сегундо. Сменим курс. В Сен-Пьере осталась дама, с которой хочу повидаться, и я заплачу за это любую цену!

Бунтующий Сегундо с трудом покорился Хуану. Его фигура удалилась прочь по мокрой узкой палубе. В это время с другой стороны рулевой рубки появился испуганный человек с бледным и искаженным лицом. Взгляд измерил с ног до головы крепкую мужскую фигуру, которая внимательно вела корабль. На полу, рядом с ним, завернутый в мореходную куртку, спал, как ангел, негритенок. Лицо молодого офицера передернулось от удивления, затем со страхом и любопытством он посмотрел на того, кого взяли на «Галион» арестованным и связанным. Долго он не решался заговорить, словно боролся с двумя опасностями, пока наконец не произнес с дипломатичной улыбкой:

– Мы выбрались из этой передряги, не так ли? Буря стихла, и насколько я вижу, перед нами горы.

– Горы Сент-Катерин, Монтейн и Майклан. Вам знаком остров Гренада?

– Самое важное, что вы знаете. Столица называется Сент-Джорджес. Я так понимаю, что это важный порт. Вы знаете, как нам подойти. – Вскоре, офицер сменил угоднический тон и беспокойно спросил: – Послушайте, почему вы сменили курс? Зачем повернули корабль? Чего добиваетесь? Если думаете посмеяться надо мной…!

– Успокойтесь, офицер, уберите револьвер. Уберите, или я выпущу из рук штурвал, и мы все пойдем в ад.

– Убираю. Вы злоупотребляете ситуацией. Вы не поведете корабль в Сент-Джорджес?

– Я знаю, что нам нечего там делать.

– Послушайте, – решился офицер. – Не знаю, в чем вас обвиняют и какие есть доказательства. Я лишь выполняю приказы вышестоящих забрать заключенного, следить за охраной на корабле и передать его властям Мартиники. Я знаю, что все изменилось, и мы в большом долгу перед вами.

– Но ведь это ерунда, не так ли? – заметил Хуан с тонкой иронией. – Буря уже прошла и бояться нечего. Вы увидели британские острова. Как удобно выполнить миссию, учитывая, что произошло, отправив нас в тюрьму Сент-Джорджес! Думаете, я такой дурак, чтобы сдаваться новым ищейкам, страдать от издевок и грубостей?

– Мы взяли вас как положено. О вас говорили, как об опасном человеке, – торопливо извинялся офицер. – Мне жаль, что с вами так случилось. Я не собирался вести себя со всеми вами слишком сурово.