Монстры всегда возвращаются!

– Да все будет нормально! У тебя еще целый день впереди.

Ляля шагала вперед. Ей нужна была эта обувь! Ну хоть что-то должно быть как следует!

– А я тебе никогда не рассказывала, как мы гуляли на мой день рождения?

Ляля покачала головой.

– Ну, короче, мы пошли, и там должны были быть зыкинские шашлыки, ага? Тока папаня заблудился. И вот мы, значит, вдесятером бродили по бушу туда-сюда. И все, все было плохо! Мы поперли напрямик через старицу, и там везде были крокодилы. Маманя забыла сидр, жрачки тоже не было. И тут мы видим цистерну – дай, думаем, хоть поостынем. Хопа – туда, а там креветки кусучие! Даже папаня вопил, что твоя кукабарра.

Ляля остановилась и уставилась на Лагги. К чему это все?

– И тут мимо прет джуи, жирный такой, и я такая думаю: судя по его пузу, он-то уж точно знает, где тут шашлыки дают! И мы пошли за ним, и пришли в гольф-клуб, и там были пирожки с мясом и холодные бутерброды на всех!

Они миновали табличку «Туалет школы T’eau Dally». Если бы все ее будущее не зависело от исхода этого конкурса, Ляля бы, наверное, рассмеялась.

– Я чего сказать-то хочу, – продолжала Лагги. – Иной раз жизнь подкладывает тебе свинью. Но если не зевать и идти за джуи, рано или поздно все равно будут пирожки с мясом и бутерброды!

Ляля хихикнула.

– Ну, а джуи куда делся?

Лагги улыбнулась.

– О-о, это целая история! На следующий день он приперся к нам на крыльцо. Мама поселила его в комнате Джаззи, когда тот уехал в колледж. И он прожил там целых девять лет!

Ничто так не успокаивало Лялю, как история про животных со счастливым концом. (По крайней мере, она думала, что это история про животных, ведь джуи – это детеныш кенгуру, верно?) Так что в школьный офис она вошла с улыбкой.

– Ляля! Есть тут такая? – осведомился здоровенный дядька в коричневой рубашке и немнущихся шортах. На животе он держал здоровенную коробку, как раз на две пары обуви.

– Это я!

Она готова была расцеловать этого дядьку, но решила, что хватит и сердечка, нарисованного рядом с ее подписью.

Ляля содрала скотч, ухватилась за ремешок из искусственной кожи – и выдернула его наружу. На пол посыпались кусочки пенопласта.

– Может, я совсем дикая, но что это такое? – осведомилась Лагги.

– Упаковочные орешки, – объяснила Ляля. – Их в Америке используют вместо стружек, чтобы вещи в таре не разбились.

И вполголоса добавила:

– И это очень вредно для окружающей среды!

Голубые глаза Лагги расширились, светлые бровки изумленно вскинулись.

– Да нет! Я про вот это!

Она указала на сапожок, который Ляля держала в руке.

Ляля хихикнула. Долгожданный гибрид не был похож ни на что из этого, что они видели раньше. Нога вдевалась в какую-то трубу высотой по колено. Труба заканчивалась просторным мешком. Шоколадно-коричневый ремешок, на который застегивался второй такой же мешочек, обвивал его посередине, как ленточка подарочный бумажный пакетик. Серовато-коричневая, мягкая, как плюшевый мишка, эта штука была похожа скорее на раскрытую сумочку, чем на обувь. Женская версия была с резиновой подошвой и на пятисантиметровом каблучке, который внизу загибался этаким хвостиком. Мужской вариант был на плоской широкой подошве, как у скейтерских кед.

– Наверно, в этом удобно носить крем для рук! – заметила Лагги, разглядывая «сумочку».

Ляля хихикнула. Лагги была права. Зачем вам сумка, когда есть «T’eau Dally»? Да уж, эти сапожки точно революционизируют женскую моду! Но мужскую… Скорее, феминизируют. Ляля с трудом представляла себе, чтобы Клод согласился надеть что-то настолько… европейское. И не только Клод – любой спортсмен. Да любой американский парень! Но, с другой стороны, фирма «Dally» ведь не случайно сделалась спортивной маркой номер один. Если уж Дикки – несносный вундеркинд спортивного мира – поставил на чем-то свое имя, уже неважно, как оно выглядит. Футбольные трусы в клеточку, баскетбольные кроссовки высотой по колено, прозрачные бейсбольные биты – не вопрос. Непривычное снаряжение было гораздо удобнее всего, чем они пользовались раньше, и это перевешивало все остальное.

К тому времени, как Ляля поймала Фрэнки с Бреттом, они уже бежали на следующий урок.

– Высоковольтно! – воскликнула Фрэнки, прижав сапожки к груди.

– Примерь! – потребовала Ляля. – Они тебе точно хороши?

– После урока примерю. Но ты не волнуйся. Я могу ходить в чем угодно! – Фрэнки показала свои полосатые платформы «Mary Janes». – Видишь?

Ляля вручила вторую пару Бретту. Бретт взял сапожки двумя пальцами и поднял повыше, разглядывая их в свете ламп.

– Это что такое?

– Ну, он же не очень спортивный, – сказала Фрэнки, оправдывая его замешательство. – Мы сегодня вечером нарочно поучимся в этом ходить.

Ляля стиснула плечо Фрэнки в знак благодарности – так сильно, что едва не вырвала ей контакт. Наконец-то хоть один человек, на которого можно положиться!

«По кусочку, по глоточку…»

Коридоры постепенно пустели. Ляля разбудила свой айпад и принялась составлять новый список дел.

И чем дольше Ляля печатала, тем больше понимала, что Лагги права. Все как-нибудь устроится. Время еще есть. Впереди ждут пирожки с мясом и холодные бутерброды.

И тут – бац! Ляля врезалась в двоих взрослых. Обжигающий кофе из высоких стаканчиков расплескался на их костюмы. Лялин айпад грохнулся на пол.

– А-а-а! – завопили оба. И принялись ругаться, мужчина – по-английски, а женщина… по-французски!

«О нет! Не-е-е-е-е-ет!»

Но испачканные кофе бейджики «Посетитель» на их рубашках тотчас подтвердили худшие опасения Ляли: ее долгожданные гости прибыли на сутки раньше назначенного времени!

Время катастрофы: 09:46.

Глава 22 Обувной переворот

Урок физкультуры пришелся очень кстати – он позволил Фрэнки решить вставшую перед ней проблему. Открыто демонстрировать свой восторг было бы некрасиво по отношению к Клео. Штейны так не поступают. Но подавить желание громко вопить «Победа! Победа!» было так же трудно, как сдерживать искры, сыплющиеся с кончиков пальцев, – практически невозможно.

А вот фехтование было как раз тем, что нужно. Поднимая фехтовальную маску, чтобы перевести дух и вдохнуть свежего воздуха, Фрэнки изо всех сил старалась выглядеть суровой и умудренной жизнью, как будто обязанности Той Самой Пары – это тяжкий долг и ответственность, а вовсе не сплошное удовольствие. Зато, спрятавшись за маской, Фрэнки тотчас расплывалась в улыбке и восторженно пищала, как победительница телевикторины. Потрясение от нежданной победы не выветрилось до сих пор. Фрэнки и теперь ощущала волшебные пузырьки, лопающиеся под ее белым защитным нагрудником. Неужели они с Бреттом действительно получили больше голосов? Больше, чем Клео и Дьюс? В состязании на популярность? Это что ж дальше-то будет? Может, она еще обойдет Кортни Кардашьян в рейтинге журнала «Us Weekly»?

Ну, по крайней мере, Клео не было на математике, когда мистер Бидер притащил Фрэнки тарелку пончиков из учительской. И на уроке музыки, когда госпожа Эндрюс заставила всех петь «We Are the Champions» в честь Фрэнки, Клео тоже не было. На самом деле Клео пропустила почти все утренние занятия, отговорившись тем, что у нее встреча с журналистом из «Teen Vogue». Но на физкультуру она пришла. Сделала перерыв, чтобы подкрасить губы. Улыбалась с таким видом, словно знает какую-то замечательную тайну, но ни с кем не поделится. Вивека говорила, что этого следовало ожидать. Все это называется «сохранять лицо». Хотя, с точки зрения Фрэнки, это выглядело скорее как «кривить рожу».