Московское золото или нежная попа комсомолки. Часть Вторая

— Почему? — наивно спросил Лёха.

— Потому что каждый день в бригаду идёт отчет о количестве готовых к вылету самолётов. А без масла, пока оно фильтруется, самолёт числится не боеготовым, — грустно произнес Алексеев.

Надо сказать, что на аэродроме железной рукой Алексеева фильтрование масла было введено с самого начала. После каждого вылета всё масло сливали из двигателей и фильтровали в специально сваренной установке.

Конец апреля 1937 года, Картахена.

Услышав о Лёхиных успехах в торпедометании — «Точность у нас аж пятьдесят процентов: или попадём, или нет», — высказался Лёха, — Кузнецов на следующий день собрал весь цвет своей небольшой авиационной эскадрильи на совещание. В кабинете было тесно, но торжественно. Кузнецов, поднявшись, сдвинул брови и начал вещать:

— Товарищи! Франкисты давят наших союзников на севере, пытаясь захватить республиканский Север Испании: Астурию, Кантабрию и Страну Басков, — его голос был серьёзен, а карта на стене выглядела угрожающе красно-синей.

Он сделал эффектную паузу, словно собирался выдать нечто грандиозное, и продолжил:

— В отличие от франкистов, наши там кто во что горазд. У каждого региона своё правительство, свои войска и даже свои деньги. В Астурии коммунисты, социалисты и анархисты никак не договорятся между собой. В Кантабрии рулят республиканцы и социалисты, а в Стране Басков — католики-баски. Баски с коммунистами не сотрудничают, а кантабрийцы делают вид, что вообще не в курсе, что идёт война. Как собаки на сене — и сами не едят, и другим не дают.

— На заборе. И сидеть неудобно, и слезть страшно. Красота, да и только, — тихонько поправил начальство Лёха. На него шикнули со всех сторон.

— Тишина! — отрезал Кузнецов. — Базироваться будете на аэродроме Сондика около Бильбао. Запасной аэродром — Ла-Альберисия в Сантандере. Баски и кантабрийцы обещали топливо, боеприпасы и помощь.

— А что делать, если топливо кончится, а боеприпасы не дадут?

Кузнецов выдержал паузу и невозмутимо ответил:

— Тогда клянчите, берите в долг, уговаривайте. Тебе ли Хренов объяснять? Ещё раз выскажешься, назначу главным доставалой.

— А мы туда зачем? С лекцией про колхозную кооперацию? — опять пробормотал Лёха, но уже совсем тихо.

Кузнецов не обратил внимания на комментарий и снова принялся рисовать перспективу:

— Состав вылета: три машины. Остряков, Николаев и Хренов. Хренов летит с торпедой. Остряков берёт вторую торпеду на временном креплении. Николаев пойдёт с бомбами.

Лёха, не выдержав, поднял руку, как в школе:

— Николай Герасимович, есть предложение! Давайте отправим торпеды автотранспортом в Мадрид. Она весит почти тонну, а у СБшки грузоподъёмность — 600 кг. Придётся срезать заправку на 400 кг, а это значит, дальность упадёт на треть. Лучше я два раза слетаю за второй торпедой, а Острякову радио поставили — пусть он координирует наши усилия.

Кузнецов задумался, что-то прикидывая в уме, потом кивнул:

— Логично. Отправим автотранспортом до Мадрида.

В заключение он обрадовал всех:

— Есть сведения, что в Витория-Алава и Бургосе легион «Кондор» разместил мессеры. Из хорошего — нам выделяют звено И-15 для базирования в Сантандере.

И под самый конец постановки задач Кузнецов грозно сдвинул брови и произнёс:

— И, надеюсь, никому не надо повторять — НАС ТАМ НЕТ!

Прощаясь с Кузнецовым, Лёха не удержался и подал команду:

— Товарищи НАСТАМНЕТЫ, встать!

Зал разразился смехом, но быстро притих, уловив взгляд Кузнецова.

Машины с торпедами вышли в Мадрид за пять дней до перелёта. Сам перелёт запомнился Лёхе не столько перегрузом по весу, сколько по объёму: помимо техника в бомболюк запихнули бочку моторного масла, запасные детали и ещё кучу какого-то хлама.

— Ну что, товарищи, ещё пару мешков картошки в кабину не хватает, — проворчал Лёха, забираясь в тесный кокпит.

Когда самолёт наконец оторвался от земли, Лёха хмыкнул и объявил:

— Внимание, наш грузовик совершает рейс Картахена — Мадрид. Всем пристегнуть ремни, вашим капитаном сегодня будет мастер по парашютному спорту Алексей Хренов! Нам на борту только разве что кур и свиней не хватает!

Глава 42

Сучка крашенная

Конец апреля 1937 года. Аэродром Алькала, пригород Мадрида.

Мадрид встретил небольшой караван морских авиаторов сухой и ясной погодой. Переночевав в казарме при лётном поле, морская команда с рассветом снова отправилась в путь. Остряков с Николаевым взлетели на полчаса раньше — их самолёты несли меньшую нагрузку, и лететь строем в таких условиях не имело смысла.

Как всегда в авиации, в самый последний момент большие авиационные и морские начальники всё переиграли и теперь основный местом базирования был определён аэродром Ла-Альберисия около Сантандера.

Услышав новость, Кузьмич просиял:

— Так это же на пятьдесят километров ближе! И наши истребители там же стоят!

В четыре утра мадридский аэропорт Алкала напоминал импровизированный театр абсурда. На цирк с подвеской торпеды сбежались, кажется, все, кто не спал, включая половину аэродрома. Советские лётчики и техники суетились вокруг самолёта, пытаясь решить задачу, как прицепить тяжеленную торпеду к бомбардировщику без специальных инструментов.

Естественно, погрузочную тележку оставили в Лос-Альказаресе. Теперь вместо неё с помощью пары лебедок для подвески бомб, ящиков, пары случайных бочек и какой то матери, советские техники поднимали торпеду под Лёхин самолёт.

Испанцы, подтянувшиеся с громкими комментариями и энергичными жестами, радостно усложняли этот процесс.

Секретность? О чём вы говорите! Вокруг самолёта уже собралась целая толпа зрителей, обсуждавших происходящее так громко, что их, наверное, было слышно в соседнем квартале.

— Если кто-то из мятежников ещё не знает о нашей секретной операции, то можно быть уверенным, что это только вопрос времени, — мрачно заметил Кузьмич, наблюдая за суетой.

Тем временем советские лётчики и техники продолжали борьбу с гравитацией, крутя ручки, подтягивая ремни и ругаясь на всех известных языках.

В итоге, спустя час возни и коллективного творчества,

После часа ругани, смеха и шуток «лучше бы мы её руками потащили», торпеда наконец заняла своё место под фюзеляжем.