Мост душ
Шрифт:
— Ладно, — говорю я, противясь желанию обхватить голову руками. — У вас есть идеи, что мне делать?
— Я этого не говорил, — отвечает Майкл.
— Мы многого не знаем, — говорит Рене. — Но могут знать остальные члены Общества.
Я оглядываю крошеную комнатку.
— А тут есть еще?
Рене улыбается и разводит руками.
— Это старейшая ветвь Общества, — говорит она. — А бывшие участники, как правило, остаются.
Бывшие участники.
Призраки.
Я вспоминаю о дяде Лары, который остался в их гостиной,
— В группе есть несколько промежуточников, — говорит Майкл. — Может, кто-то из них знает.
Мы с Ларой переглядываемся. Нам нужно будет вернуться за Вуаль. Она протягивает руку. Но я колеблюсь.
— Что если Эмиссар ждет меня там? — говорю я.
— Это Общество, мисс Блейк, — говорит Рене. — Оно защищено дюжиной различных способов. Думайте о нашей Вуали как о хранилище. В очень безопасном месте.
Безопасно.
Если я и научилась чему-то за последние несколько недель, так это тому, что взрослые слишком часто упоминают это слово. Но я видела, как магазинчик оттолкнул Джейкоба. Да и особого выбора у меня нет.
Я беру Лару за руку, и мы вместе тянемся к Вуали, и хотя она не так громка здесь или настойчива, но вот она, прямо под моими пальцами. Я отодвигаю Завесу и, затаив дыхание, ожидаю момента темноты, прилива холода и ощущения падения.
А потом мы возвращаемся.
Лара выглядит немного раскрасневшейся и мне любопытно, что же ощущает она при переходе границы. Но я знаю, что сейчас не самое подходящее для вопросов время. Я оглядываюсь в поисках Джейкоба, прежде чем вспоминаю, что его здесь нет.
Это неправильно, идти за Вуаль без него.
Словно часть меня исчезает.
Что касается комнаты Общества, то она выглядит так же. Возможно, немного выцветшая и еще более захламленная. Никаких признаков Рене или Майкла, конечно, но мы не одни. Девочка моего возраста, только бледная, с копной темных волос и в желтом сарафане, прислоняется к стене и крутит кубик Рубика. Мужчина средних лет в галстуке-бабочке дремлет на диване, а рядом с ним сидит пожилая женщина с растрепанными седыми кудрями, сложив пальцы на трости и уставившись в стену, как будто это окно. Пожилой чернокожий мужчина с усами поднимает взгляд от своей книги. Молодая белая женщина со стрижкой «пикси» бродит по комнате, сжимая в руках кружку с кофе, на которой написано «ЗАГАДАЙ ЧИСЛО».
— О, привет! — говорит она, как будто появление двух новых промежуточников совершенно нормально. Она тычет пальцем в сине-белый огонек у меня на груди, и я инстинктивно отстраняюсь.
Она хихикает.
— Ходящие за Вуалью? — она переводит взгляд с меня на Лару. — Их двое! Что за среда! Сегодня среда? Так легко сбиться со счета.
— Это имеет значение? — спрашивает девушка с кубиком Рубика, ее акцент чисто луизианский, сладкий, как патока.
— Время всегда имеет значение, — говорит старик с книгой.
— Пока только не произойдет обратное, — говорит пожилая женщина.
— Взгляните на нас, только болтаем, — говорит женщина с кофейной кружкой. — Где мои манеры? Я Агата.
Мы с Ларой представляемся.
— Садитесь, садитесь, — говорит Агата. —
Устраивайтесь поудобнее.Здесь не так уж много места, но мы втискиваемся на краешек пыльного кресла.
— Это Теодор, — говорит Агата, указывая на старика с книгой. — Хейзел, — говорит она, кивая на девушку в сарафане и с кубиком Рубика.
— Чарльз…, проснись, Чарльз! — кричит она задремавшему мужчине в галстуке-бабочке.
— И Магнолия, — заканчивает она, кивая на древнюю женщину, склонившуюся над тростью.
— Вы… были промежуточниками? — спрашиваю я.
— Боже мой, нет. И мы используем здесь настоящее время, дитя. Так мы чувствуем себя немного в курсе событий. Мы с Хейзел медиумы. — Взгляд девочки отрывается от кубика Рубика.
— Чарльз… кто-нибудь, разбудите его?… историк. Магнолия занимается вуду, а Теодор здесь, он… или, извините, Тео, вынуждена признаться, был — Ходящим за Вуалью.
Я смотрю на грудь Тео, где должен быть свет. Конечно же, его там нет.
— И все вы просто остались здесь? — спрашивает Лара.
— Мы работаем посменно. Некоторые из нас немного более подвижны, чем другие. Но давайте посмотрим, Гарри и Рената патрулируют, Лекс должна была укреплять защиту магазина после того, как кто— то попытался проникнуть внутрь, — она многозначительно приподнимает бровь, произнося это, — и, зная Сэм, она, вероятно, пьет джин и слушает джаз на площади. — Она делает глоток из кружки. — А как насчет вас двоих? Вы слишком молоды, чтобы быть членами Общества.
Хейзел откашливается. Она выглядит не старше нас.
— Ну, да, но у вас был трагический конец, — говорит ей Агата, а затем снова осматривает меня и Лару. — Но вы не умерли. Просто пришли в гости. Итак, что мы можем для вас сделать?
Лара выпрямляется во весь свой рост, который всё еще на добрый дюйм ниже моего.
— Мы здесь, чтобы обратиться к вам за советом.
— Нет нужды притворяться нормальными, — говорит Агата. — Просто расскажите о своей беде.
Лара бросает на меня взгляд. Я сглатываю ком в горле и говорю:
— Меня преследует Эмиссар.
На секунду все замолкают. Хейзел смотрит на меня широко раскрытыми печальными глазами, а пожилая женщина, Магнолия, задумчиво постукивает тростью по полу. Агата кивает и говорит:
— Верно. Лучше всего рассказать нам всё.
Что я и делаю. Я рассказываю им о незнакомце на железнодорожной платформе в Париже. Я рассказываю им о площади Арм и спиритическом сеансе, черепе в камне и голосе в темноте, и о том, что он сказал. Я рассказываю им о том, что было на волосок от гибели в Сент-Рош, и когда я заканчиваю, слова на мгновение повисают в воздухе, как дым. А потом дремлющий мужчина, Чарльз, вздыхает и садится.
— Это нехорошо, — говорит он, что кажется некоторым преуменьшением.
— Историк проснулся! — ругает Агата. — Честное слово, Чарльз. У нас тут Общество, а не солярий. Итак, Теодор, — говорит она, поворачиваясь к мужчине с книгой. Промежуточнику. — Ты когда-нибудь видел Эмиссара?
Старик с усами закрывает свою книгу.
— Только один раз. Меня пробрала дрожь. Повезло, что он меня не заметил. Но мы потеряли еще одного Ходящего за Вуалью, не так ли? Несколько лет назад.
Историк Чарльз кивает на книжную полку.