Мой мастер (сборник)

— А я машину куплю с магнитофоном, — размечтался Косой, — пошью костюм с отливом и — в Ялту! — Во все горло он запел:

Я-я-Ялта, где растет голубой виноград. Ялта, где цыгане ночами не спят, Ялта, там, где мы повстречались с тобой, Там, где море шумит о прибрежный гранит, Поет прибой…

В ворсистом пальто и каракулевой шапке пирожком, со спортивной сумкой в руках Доцент медленно шел по тропинке среди заснеженных сосен. Поселок дышал тишиной и покоем, и Доцент, казалось, был покоен и тих, но все до последней клеточки было напряжено в нем…

У калитки он остановился, постоял несколько секунд, потом вдруг резко обернулся: никого…

Доцент быстро вошел в домик.

— Ну? — встрепенулся Хмырь.

— Толкнул? — спросил Косой.

— Толкнул… грузовик с откоса, — пробурчал Доцент, зачем-то отодвигая комод. — Рыбу я ловил.

— Рыбу? — удивился Хмырь. — Какую рыбу? Где?

— На дне. В проруби у лодочной станции…

Доцент достал из-за комода пистолет и сунул его за пояс.

— Пушка!! — вытаращил глаза Косой. — Зачем она тебе?

— Ты, Косой, плавать умеешь? — спросил Доцент.

— Куда плавать?

— Ну нырять…

— Это щас, что ли? В такую холодину? Не было такого уговора! Пусть Хмырь ныряет!

— Засекли нас, — серьезно сказал Доцент.

— С чего ты взял? — испугался Хмырь.

— Чувствую. Я всегда чувствую. Расходиться надо. — Он подошел к столу. — Встретимся завтра в семь у Большого театра…

Он взял бутылку и стал пить прямо из горлышка.

— Ни с места! — раздался отчетливый приказ.

— Все! Кина не будет, электричество кончилось! — отозвался Косой и первым поднял руки.

Нам не страшен серый волк, Серый волк, серый волк! —

пели три «поросенка» в костюмах и масках: в детском саду № 83 шла подготовка к Новому году.

Дети сидели на стульчиках, как зрители, аккомпанировал на рояле Евгений Иванович Трошкин.

— Хорошо, — похвалил он и похлопал в ладоши. Дети тоже захлопали. — Теперь Серый Волк!

Из-за занавеси вышел худенький и робкий Серый Волк и тоненьким голосом затянул:

Я злой и страшный Серый Волк, Я в поросятах знаю толк…

— Не так, Дима. Вот смотри… — сказал Трошкин, поднимаясь с места.

Он снял с Димы маску волка, надел ее на себя и, моментально преобразившись в волка, зарычал:

— Р-р-р…

В дверь заглянула воспитательница Елена Николаевна.

— Евгений Иваныч, там этот… ненормальный пришел…

Профессор Мальцев ждал Трошкина в кабинете заведующего.

— Здравствуйте, дорогой товарищ Трошкин. Садитесь, — любезно предложил он. Трошкин сел напротив Мальцева.

— Грабителей я поймал! — сообщил профессор.

— Поздравляю.

— Не с чем. Шлема при них не оказалось — я там все перерыл. А где он, они не говорят. Молчат.

— Продали, наверное, — предположил Трошкин.

— Может быть. А может, и спрятали. Теперь это можете выяснить только вы!

— Я? — удивился Трошкин. — Каким образом?

— А вот каким… — Мальцев достал из портфеля фотографию, спрятал за спину. — Закройте глаза! — потребовал он.

— Зачем?

— Закройте, не бойтесь!

— А я и не боюсь.

Трошкин зажмурился. Мальцев быстро вытащил из-за спины портрет Доцента, закрыл ладонью его лоб, чтобы скрыть челку, и скомандовал:

— Можно!

Трошкин открыл глаза.

— Кто это? — спросил профессор.

— Не знаю, — пожал плечами Трошкин.

— Это вы!

— Да, вроде я… — неуверенно согласился Трошкин.

— Ага! — обрадовался Мальцев. — А это вовсе и не вы!

Он убрал ладонь, открывая доцентовскую челку.

— Да, не я… — еще больше удивился Трошкин.

— Так вот, дорогой мой, я вам приклеиваю парик, рисую татуировки и сажаю в тюрьму! Согласен?

— Зачем? — растерялся Трошкин.

— Родная мать не отличит, кто есть кто! — Профессор забегал по кабинету. — Это моя идея! — похвастал он.

— Ничего не понимаю, — сказал хмуро Трошкин.

— Суд уже был, — сообщил Мальцев. — Тем двоим дали по четыре года. Они так, мелочь… А этому, — профессор ткнул в портрет, — восемь! Отвратительная личность, мародер! У него еще и пистолет был… Так те двое сидят в Средней Азии, а этот под Москвой. Теперь ясно?

— Нет! — отрезал Трошкин.

— Господи! — развел руками Мальцев. — Я сажаю вас к этим. — Он указал на дверь, вероятно, подразумевая под дверью Среднюю Азию. — Они думают, что вы — он! — Профессор ткнул в портрет. — И вы узнаете у них, где шлем! Татуировки сделаем ненастоящие, я договорился с НИИ лакокраски, мне обещали несмывающиеся! Согласны?

— Не согласен.

— Почему? — растерялся Мальцев, не ожидавший такого поворота.

— У меня работа, дети. Елка на носу. Пусть милиция этим занимается, пусть еще раз у них спросит. И вообще… — Трошкин поморщился. — Не получится это у меня. Да и неэтично…

— Этично — неэтично! — передразнил профессор. — У нас вот с ними цацкаются, перевоспитывают, на поруки берут. А надо как в Турции в старину поступали: посадят вора в чан с дерьмом — так, что только голова торчит, — и возят по городу. А над ним янычар с мечом И через каждые пять минут он ка-ак вж-жж-жик!.. мечом над чаном, — Мальцев с удовольствием полоснул ладонью воздух, — так что, если вор не нырнет — голова с плеч! Вот он весь день в дерьмо и нырял!