Мой (не)любимый дракон

Улыбнулась, заметив, что на лице спящего снова играют краски. Исчезла болезненная бледность, будто её и не было. И круги под глазами потускнели. Грудь мага вздымалась мерно, не было слышно тех жутких хрипов, что срывались с губ Ледяного в первые минуты после приступа.

Значит, эррол Хордис не обманул. Скальде действительно лучше. И можно наконец-то выдохнуть, почувствовать себя немножечко спокойней.

— Всё будет хорошо, — повторила фразу-заклинание, которую готова была шептать всю ночь.

Как клятву, мантру, обещание. Что назло всем Хентебесирам этого мира Скальде обязательно выздоровеет, и с напыщенной физиономии князя наконец сползёт эта торжествующая ухмылка, которую ему никак не удавалось скрыть.

Раскалённые тиски, сдавившие сердце, разжались. Я уже почти расслабилась, тем более что на меня никто не обращал внимания — все продолжали смотреть на спящего, а я, любуясь, на Скальде — и едва не вскрикнула от неожиданности, когда услышала:

— О, Ясноликая! Как он?! — В спальню с визгом ворвалась мамзель фаворитка. Цокая каблуками, как лошадь копытами, рванула к Ледяному.

Вот ведь змеекобыла.

Далива промчалась мимо меня, как мимо какой-то табуретки, или даже чего-то помельче, вроде истрепавшейся стёжки на гобелене. Бесцеремонно отпихнула склонившегося над тальденом лекаря, кулем в шелках рухнула на постель и заверещала недорезанной свиньёй:

— Я только узнала!

Спасибо за информацию.

— Не кричите так! — шикнул на неё эррол Тригад.

Хордис же смерил мисс Ёмкость для силы (бракованную, видать, раз магии в Герхильде хоть отбавляй) таким уничижительным взглядом, что даже мне стало стыдно за Даливу.

А вот ей за себя явно нет.

— Что с ним случилось?! — продолжала она кричать.

Случилась твоя некачественная работа по переработке силы.

Нет, ну а что? Мне только себя за приступ ругать?! Лучше я поругаю мамзель фаворитку.

— Его Великолепие спит, разве не видите? — попытался урезонить д’Ольжи целитель. — Я дал ему сонных капель, и сейчас наследнику нужен отдых, а не вы, эсселин.

— Нам всем лучше сейчас уйти, — поддакнул господин Корсен, оглаживая свою холёную бородку.

Кажется, до Её Сиятельства наконец дошло, хоть и шло долго, что здесь она не одна, а в обществе почтенных старцев. И что визжать при них, театрально закатывать глаза и заламывать руки не очень уместно и совсем не по-эсселиновски.

В последний раз взглянув на тальдена и мысленно пожелав ему скорейшего выздоровления, я покинула спальню. Вдвоём с Даливой нам в ней было тесно.

— Эсселин Сольвер, постойте! — ударил в спину оклик Огненного.

Всё-таки заметил. Жаль! Игрэйт был последним, с кем мне сейчас хотелось разговаривать. Да и в самом ближайшем и далёком будущем тоже.

Быть может, в следующей жизни… И то вряд ли.

Просторный зал, ещё совсем недавно полнившийся гулом множества голосов, опустел. Остались только стражники-пофигисты да я, мечтавшая как можно скорее отделаться от дракона-липучки.

— Ещё одно потрясение для вас, моя дорогая. Мне искренне, искренне жаль, — фальшиво вздохнул Его Лживость, а потом вполне натурально удивился: — Что вы делаете?

Заметил, как сражаюсь с застёжкой украшения, никак не желавшего расставаться с платьем.

— Возвращаю ваш подарок. С моей стороны было ошибкой его принять. Вот, держите, — протянула брошь.

Уголки губ Игрэйта дёрнулись. Но это была не улыбка, а гримаса раздражения.

— Отказываясь от моего подарка, вы меня обижаете, эсселин!

— Сегодня, надев эту брошь, я ранила дорогого мне человека. Жаль, поняла это только сейчас, едва его не потеряв. — Заставила себя улыбнуться и вновь протянула драгоценность князю. — Не держите на меня обиды. Лучше подарите эту прекрасную брошь своей невесте, когда она у вас появится.

Бедняжка.

Тальден нехотя забрал подарок, а я уже собиралась отчалить, когда услышала дерзкое:

— Вообще-то я не оставляю надежды, что в скором времени вы станете моей невестой.

Вам бы сказки сочинять, Ваша Бредовость.

Покачала головой и тихо, но твёрдо сказала:

— Я не выйду за вас замуж, князь. Даже если не стану ари Его Великолепия, за вас всё равно не пойду.

Присела в быстром реверансе — так только, чуть колени согнула — и отвернулась, намереваясь поскорее от него сбежать.

К Снежку и его ласке. Кьёрд ведь знает, как сейчас в нём нуждаюсь, и уже наверняка ждёт свою хозяйку.

Шаг, другой — меня чуть не сбило с ног прокатившейся по залу волной безудержной злости:

— Это не вам решать, чьей женой становиться, эсселин Сольвер!

Обернувшись, отчеканила холодно:

— Я выйду за вас замуж только через свой собственный труп. Думаете, вашим подданным понравится мёртвая княгиня? Надеюсь, мы больше не будем возвращаться к этому разговору, Ваша Светлость. Всего хорошего.

А лучше — плохого.

Не оглядываясь, поспешила прочь. Не шла, бежала, чтобы скорее оказаться как можно дальше от огненного гада. Прочь, прочь, прочь! Чувствуя небывалую лёгкость от того, что избавилась, как от камня, тянувшего ко дну, от дурацкой броши. Исправила хотя бы одну опрометчиво совершённую ошибку.

Всё, запрещаю себе думать о неприятном и грустном!

Скальде поправится. Я это знаю. Сердцем чувствую. А значит, чего печалиться? Тем более у меня есть верная подруга, которая знает мою тайну. Она поддержит, не даст отчаяться. Любящий кьёрд, чьё ласковое урчанье действеннее любого успокоительного. А ещё странный паж и ворчунья-служанка. С которой мы не всегда ладим, но которая меня уже не раз выручала.

И даже ослица есть! Бусинка-Зорька. О ней я, кстати, совершенно забыла.

Значит, я не одинока и в этом мире. Это ли не главное?

Ну а всё остальное сложится и приложится. Иначе я буду не я, то есть не Аня Королёва. Пусть я сейчас не она…

Тьфу ты! Сама себя запутала.

Переступив порог спальни, замерла, окидывая взглядом обстановку, к которой уже почти привыкла. Вот он мой милый кьёрдик спрыгивает с кровати и спешит ко мне. А вон там уже приготовленная ночная сорочка, и щётка поблёскивает перламутром на туалетном столике. У меня уже вошло в привычку подолгу расчёсывать перед сном волосы, как настоящая эсселин Сольвер, и…