Мой препод Укротитель

Со вздохом опустившись на стул, Роза подпёрла ладонями покрывшийся испариной лоб.

– Всё хорошо, Родь. Нормально всё. Мне просто посидеть нужно. Голова закружилась.

– Ага, как же, – пробухтел крепкий, красивый мужик, набрав воды в стакан. – Слушай, я ничего против не имею, но Лилька в последнее время у нас толчётся сутки через двое. Может, я её с пареньком из цеха познакомлю, а? Нормальный парень. Глядишь, и скроится-сладится у них там всё, – вывернул он сложный узор пальцами в воздухе.

– Не знаю, – тихо проговорила Роза, скорее, самой себе. – Не знаю я, Родь, что делать с ней. Хоть убей, не знаю.

***

Две недели прошли как в аду. От Лили ни слуху ни духу не было. Изведя мужа слезами, Роза вынудила его поехать с ней к сестре.

Как и водится, потакая прихотям беременной жены, Родион недолго противился.

– Погоди, я к Пётре схожу, – накинул куртку он, нелепо топчась в прихожей как медведь. – Пусть отвезёт нас, а то не хватало тебе ещё в автобусе разродиться. Ключи от Лилькиной квартиры только не забудь.

Роза не забыла. Но суета оказалась тщетна. Квартирка Лилии пустовала, а слой пыли на серванте и сморщившиеся яблоки в вазочке явно говорил - хозяйки не было давно. Может, месяц. Может, два…

Побродив по медленно погружающейся в осенние сумерки комнате, Роза напрасно пыталась отыскать книгу. Ту самую. Но понимала, что Лилия, если и отправилась вновь в Материю, то сделала это не здесь. В укромном месте.

Чтобы ни Орден, ни даже Роза не сумели ей помешать.

***

В ту ночь бушевала непогода. Осень вступила в права, яростно уничтожая крохи лета. Срывала листья и разбрасывала лужи.

Как ни странно, это в полной мере соответствовало чувствам Розы. Душа чуяла: грядёт буря. Грядёт дурное, а чутьё Розу ещё ни разу не подводило.

– С Лили беда, – вот уже в сотый раз перетирала она вымытую посуду. – Родь, давай ещё разок съездим, а? Вдруг вернулась?

Родион нахмурился и откинул светлый чуб.

– Вернулась бы, уже тут топталась. Успокойся.

Но успокоиться Роза не могла, как ни пыталась. Сновала по квартире, словно загнанный в клетку зверь.

Поддавшись общему настроению, даже всегда спокойный Родион злился и негодовал. А поразмыслив, как никогда уверился - их семье, семье Золотенко, от непутёвой странноватой сестрицы ещё достанется. И в секунду, когда среди ночи раздался звонок в дверь, мужицкое сердце так и ёкнуло.

– Лили! Господи, Боже! Живая!

Лилия и впрямь стояла на пороге. В темноте лестничной клетки её силуэт казался тонким, почти призрачным.

Кутаясь в халат, Роза отступила вглубь освещённой прихожей. Впустила сестру и даже не сразу заметила за её спиной мужчину.

Высокий, чернявый, темноглазый. Таких видеть ей точно не доводилось. Едва он бесшумно вошёл, стены словно стиснулись. Стало трудно дышать. А быть может, Розе так лишь казалось от охватившего её волнения.

– Здравствуй, – с трудом улыбнулась Лилия, протянув руку.

Роза охнула, увидев болезненную бледность на лице сестры. Но затрепыхаться её сердце заставил свёрток, прижатый сестрой к груди. Его Лилия держала крепко, словно особый груз.

Перехватив пристальный взгляд Розы, черноглазый за спиной Лили нахмурился. Роза позже клясться готова была, что в голове у неё явственно зашелестели сотни голосов разом.

Отступив на шаг, она плотнее ухватилась за края халата и решилась больше не глядеть на странного спутника сестры.

– Ты не бойся, – выдохнула Лилия и сделала робкий шажок навстречу, качая свёрточек.

– Was bedeutet das, Lilie? Wer ist das?*

* Что это значит, Лили? Кто это? (нем.)

Роза говорила сбивчиво, но с каждой секундой порядком забытая родная речь придавала сил. Лилия покачала головой, но таинственный незнакомец заговорил прежде, чем сестра успела ответить.

– Я понимаю каждое ваше слово, Роза. Не утруждайтесь. Этот язык, как и многие из вашего мира, доступен для моего понимания. Но вы правы, я не представился. Это неприлично. Можете называть меня Миарх. Думаю, теперь мне необходимо оставить вас наедине?

Он вопросительно глянул на Лили, чуть склонив голову, и его глаза - удивительно чёрные, будто дождевое осеннее небо в ночи - сверкнули теплом, а взгляд смягчился, растеряв звериную остроту.

– Да, – кивнула Лилия, мягко и досель невиданно женственно улыбнувшись. – Прошу, подожди меня внизу.

На секунду замерев над Лили горой, Миарх коснулся свёртка кончиками пальцев. Прикрыл в муке глаза, а затем вышел. Оставил лишь у порога сумку, которую до тех пор держал в руках.

– Лили, да что происходит? Кто он? Что...

На взволнованный голос жены в коридоре замаячил Родион.

– Розочка…

– Прошу, оставь нас одних! Минуту, – взвилась Роза, вконец потеряв самообладание. – Дай мне минуту!

Родион обиженно засопел и потопал прочь. В гостиной нарочито громко заработал телевизор, и теперь сестёр никто не мог подслушать.

– Роза, я всё объясню. Послушай! – свёрток в руках Лили многозначительно закряхтел, грозясь разразиться плачем.

– Это же... – Роза приложила ладонь ко рту. – Господи, Лилия! Это ребёнок!

Она не спрашивала. Разве уместны тут вопросы? Гораздо важнее, откуда у Лили, две недели назад не бывшей на сносях, взялось это чудо.

– Откуда, Лили? Ты где его взяла?

Мысль, что украла, Роза старательно отметала.

– Он мой, – нежно поглядела Лилия на свёрток. – И мне теперь нужна помощь... Мне не к кому обратиться, кроме тебя, Роуз!

– К-конечно, – совсем растерялась Роза, беспомощно кутаясь в халат. – Ну, конечно Лили! Раз так... Раз твой… Все вместе вырастим! И я, и Родька поможем!

– Хорошо, – отчего-то погрустнела Лилия. – Миарх сомневался, но я знала, что тебе можно довериться.

Слов на это у Розы не нашлось. Вместо этого она переняла протянутый сестрой свёрток с младенцем. Малыш не спал и недовольно заёрзал, оказавшись в чужих руках.