Мой путь озарён рассветом

— То есть остальные в городе?

Диса не сразу поняла, что я имею в виду, а поняв, как-то особенно тяжело вздохнула.

— Если бы. Те, кто в городе — это не резерв, резерв у нас вот там сидит, видишь? — Она указала в сторону палаток. — Если нам придётся плохо, они вступят в бой. Если и это не поможет, что уж, тогда придётся спасать тем, кто в городе.

Поговорить дальше не удалось: зычный голос Рандольфа — человека, уже почти сутки защищавшего стену, не потеряв ни одного человека, — призывал дочь.

— Дела зовут, — многозначительно проговорила Диса, спешно скрываясь в палатке, и мы с Крисом остались вдвоём.

— И что ты будешь делать, когда вас выпустят в бой? — спросила меня Рия.

Мы сидели около одной из палаток и смотрели в сторону стены, на вершине которой виднелись маленькие человеческие силуэты. Они были похожи на глиняные фигурки, на что-то игрушечное и ненастоящее, и всё-таки это были живые люди, которые вели свой бой всю ночь и половину дня, и теперь наконец дождались отдыха. Свежие охотники шли им на смену, собираясь воспользоваться затишьем.

Никто не знал, что задумали враги, а начальство не собиралось делиться своими идеями с подчинёнными. Нам оставалось только ждать и смотреть на внутреннюю стену, такую хрупкую и маленькую по сравнению с внешним гигантом. Одна достаточно сильная демоническая атака или несколько пушечных ядер, и она не выдержит.

— Не знаю, — ответила я, глядя, как с верхушки стены опускают верёвочные лестницы и охотники поднимаются по ним. Это зрелище напоминало мне муравьёв, ползущих вверх по древесному стволу. — Буду держаться Криса.

— Вы ещё ни разу не сражались вместе, — напомнила шиикара, как будто я могла об этом забыть. — С тех пор, как ты осталась без посоха. Ты считаешь, сейчас подходящее время для экспериментов?

— А что ты предлагаешь? — Человечки на стене достигли вершины, и лестницы заняли спускающиеся вниз. — Искать Рейнера и разводить новые ссоры? Идти самой? А что я сама могу?

Рия дёрнула плечами, давая понять, что не знает ответа, и я обернулась назад, туда, где у соседней палатки о чём-то разговаривал с Тайто Призрак. Они успели навестить Тео, но я с ними не пошла. Сперва мне хотелось увидеть Сону, которая сейчас, вместе с другими уставшими охотниками, медленно и устало брела к лагерю от стены.

Кроме Соны там были Ирма, Венанцо и Морено. Никто из бывших южан не захотел остаться в стороне или хотя бы в запасе: Сальво и Ландольфо готовились сражаться вместе с воинами, а Лаура присоединилась к лекарям. Похоже, Рия чувствовала себя виноватой перед ними, но шиикара никогда не была бойцом. Я считала, что она могла бы со спокойной душой остаться в городе, но разве у кого-нибудь сейчас была спокойная душа? Не было и быть не могло, потому здесь, перед стеной, и оказались конюхи, плотники, кузнецы и вчерашние дети.

Монс, когда я подошла к нему, сказал, что завидует Айри. Та по приказам отца и сестры несколько раз поднималась наверх и видела поле боя, им же удалось посмотреть только на раненых. Монс смотрел на меня большими полными безумной отваги глазами, а я вспоминала Кайру. Пятнадцать крокодильчиков встретила я, когда познакомилась с Арран. Тринадцать из них дожили до этого дня и теперь стояли здесь, готовые сражаться, мстить за погибших товарищей и присоединяться к ним. Сколько из них переживут свой первый бой? Сколько из нас его переживёт?

— Смотри. — Едва не задев меня по лицу, Рия вытянула руку вперёд, указывая на приближающиеся фигурки охотников. — Вот они.

Сона и Ирма шли вместе, поддерживая друг друга. Они выглядели целыми, но очень усталыми. Не сговариваясь, мы с Рией поспешили им навстречу, и моё сердце болезненно сжалось, когда я увидела полубезумное выражение на лице подруги.

— Тео жив, — вместо приветствия с удивительной мягкостью в голосе проговорила шиикара. — Но лекари не берутся давать прогнозы.

Ирма выдохнула с тихим стоном и осела на землю, повиснув на руках стиснувшей зубы Соны. Они застыли на месте, и я, не подумав, кого и о чём спрашиваю, неуверенно поинтересовалась:

— Как… там?

Жёлтые глаза Соны сверкнули молниями. Позволив Ирме окончательно сползти вниз, она кинула на меня ненавидящий взгляд, а потом с отчаянием и болью рявкнула:

— Горит. Всё горит! — А потом, вдруг вцепившись в меня руками, взвыла: — Вся жизнь горит к демонам! Почему мы, почему опять мы?! Почему?..

Содрогаясь от разрывающих её рыданий, Сона опустилась рядом с отшатнувшейся от неё Ирмой, которая, несколько раз удивлённо хлопнув глазами, вдруг расплакалась тоже. Я отвернулась.

— Действительно, почему? — одними губами повторила её вопрос Рия, но я услышала.

«Почему?» — спросила я Кииру, но она не ответила.

Мы хотели отправить двух готовых сломаться охотниц отдохнуть, но они, утирая слёзы с искажённых отчаянием и усталостью лиц, отправились к Тео. Я решила пойти с ними, а Рия отправилась на поиски Морено.

Когда мы вошли в нужную палатку, Петра как раз возилась с повязками и мы успели увидеть, как сильно обгорел Тео от правого плеча и ниже. Всхлипнув, Ирма развернулась и собралась убежать, но Сона поймала её за руку.

— Смотри, — прошипела она. — Видишь? Это твой брат. Смотри, что они сделали с ним.

— Сона! — прикрикнула резко обернувшаяся Петра и осеклась, поражённая глубиной ненависти на лице обычно добродушной охотницы. — Отпусти её. Отпусти!

Но Сона не двигалась, лишь тяжело дышала. Так не дышат здоровые люди.

— Тебе надо отдохнуть, — тихо проговорила я. — О нём позаботятся.

Рука охотницы дрогнула и разжалась. Захлёбываясь в рыданиях, Ирма кинулась в объятия Петры, а Сона, резко развернувшись, вышла из палатки. Прежде чем последовать за ней, я обернулась к ученице лекаря и встретила её холодный взгляд. Мне не нужно было ни о чём просить: и так было ясно, что Петра сделает всё, что сможет.

Сона ждала меня снаружи. Она смотрела на меня с вызовом, и я развела руками, не зная, что сказать. Я не могла обещать ей, что всё будет хорошо, и не могла опуститься до слов сожаления.