Мой путь озарён рассветом

На радостях мы совсем забыли о важной детали. Переключившись на управление посохом, мы сами становились абсолютно беззащитными, не имея возможности даже вертеть головами, но, прежде чем заявлять Рандольфу о себе, мы оба хотели убедиться, что справимся с задачей в настоящем бою. В итоге даже Крис согласился с тем, что нам нужна помощь со стороны, и сторона Рейнера в этом вопросе очень даже неплоха. Вот только сам Ворон нам не поверил. Не поверил и решил самолично полюбоваться на наш позор, а потому, как только была отдана команда к атаке, отправился в бой вслед за нами.

В этот раз себя проявили валмиранские маги. Сцепившись с эйноматринскими, они заставляли землю трястись под нашими ногами, а мир вокруг — сходить с ума. В воздухе летали не слишком крупные осколки Стены и сверкали молнии, обе немагические армии предусмотрительно отступили, и наша металлическая собака, промчавшаяся среди этого безумия, казалась естественным дополнением колдовского пейзажа. К сожалению, подобраться к пушкам мы не смогли: они оказались слишком далеко.

Очередная битва закончилась, вроде бы, не приведя ни к чему, кроме ненужных смертей и ран. Мы тянули время, ожидая подмоги, враги, судя по всему, тоже, но это выступление я засчитала себе как личную победу. Потому что теперь у нас с Крисом был Рейнер, без единого сомнения присоединившийся к нам после нашей демонстрации собаки. Он же предложил план, который лично я нашла гениальным, да и Диса, отправленная нами докладывать о нём отцу, тоже одобрила. Птицы летают тихо. Птицы летают быстро. Птицы, которые загораются и падают на вражеские пушки и запасы пороха — это прекрасно.

Заходящее солнце окрашивало в тревожные малиновые цвета небо за нашими спинами, за стеной, словно давая понять: без победы лучше не возвращаться. Рандольф Дубовый не слишком поверил в наш план, но он верил своей дочери, чей совет насчёт кииринов не подвёл его в прошлый раз.

— Это ни для кого не секрет, — без особых восторга или негодования заметила Диса. — Инициатива оба раза была моя, и совесть, которая примет на себя все смерти, тоже моя. Так что давайте там. Не подведите.

На этот раз атаку снова начинали маги. В вечерних сумерках от них ждали световых эффектов, таких, после которых заметить три плывущие к морю фигуры, скрытые высокими берегами Маранты, будет попросту невозможно. Яркие вспышки бликами плясали по воде. Течение несло нас вперёд, оставалось только вовремя остановиться, чтобы случайно не оказаться в море у самых кораблей.

Крис и Рейнер тормозили, цепляясь за берег с помощью посохов, я цеплялась на них. Битва грохотала в стороне от нас, вокруг не было видно ни своих, ни врагов, а три пушки, гора ядер и несколько бочек, окружённые охраной в виде пары десятков южан, находилась в поле нашего зрения.

— Похоже, я вам не нужен, — недовольно заметил Рейнер.

— Похоже, — легко согласился Крис.

Я тихо фыркнула.

— Сейчас не время, но потом мы обсудим, что ещё можно сделать.

Там, впереди, отвлекая от нас внимание, гибли люди. Для Ворона это был второй раз за последние сутки, и даже он не мог принимать такую жертву как должное.

— Какую птицу? — спросил меня Призрак, и я, глянув в уже потемневшее небо, решительно ответила:

— Ворона. Чёрного.

Рейнер даже не моргнул. С ничего не выражающим лицом он наблюдал, как посох Криса в моих руках превращается в чёрную птицу и взлетает ввысь, оставляя в руках каждого из нас по маленькой бесформенной деревяшке. Птица летела, и абсолютно никому не было до неё дела, пока ворон, резко сложив крылья, не нырнул вниз, к пушкам.

— Взрывай! — шепнула я, и грянул взрыв.

В бочках, по крайней мере в некоторых из них, всё-таки был порох. Пламя, грохот, панические крики боли, вырисовывающиеся в огне силуэты перевёрнутых пушек. Удалось ли нам их испортить? Проверить было сложно. Не пытаясь подняться против течения Маранты, мы выбрались на берег и поспешили прочь, к стене, безбожно выдавая своё присутствие. Впрочем, до нас никому не было дела. Мы справились, мы бежали назад!

Мы победили. Впервые с начала войны я чувствовала себя победителем, и это было прекрасно. На стене нас встречала бесконечно довольная Диса, звучал сигнал к отступлению. Я покосилась на Рейнера.

— Тебе было очень скучно? — Едва ли Ворон мог довольствоваться ролью не слишком нужного охранника.

— Да. — Он и не думал спорить. — Надеюсь, в следующий раз будет лучше.

Радуясь тому, что следующий раз всё-таки будет, я улыбнулась, и вдруг увидела расков, со стороны Белого Лиса приближающихся к стене. Около двадцати явно хвостатых людей, бурно размахивая руками, спешили к нам: похоже, в город пришли вести.

— Пойду скажу отцу, — взволнованно крикнула Диса, убегая прочь.

Именно она позднее пересказала мне письмо, принесённое Марике соколицей с причудливыми белыми пятнами на спине. Помощь спешила к нам, и Малисана обещала, что валмиранские войска прибудут к стене не позднее, чем послезавтра вечером. Но, по словам разведчиков, южные корабли должны были доставить подмогу к нашим врагам раньше.

========== 39. Игры богов ==========

Пришедшие из города раски принесли новые стрелы для лучников, лекарства для лекарей и продукты для тех, кто готовил еду. Они не могли оставаться в стороне так долго, и чем плотнее ночь охватывала нас, робко отступая в свете костров, тем больше остававшихся в городе появлялось среди солдат. Их не гнали. Наш клан оставался единым кланом, воины не мешали матерям оплакивать погибших сыновей и сидеть рядом с ранеными, а гражданские не мешали воинам. Все понимали, что по первому сигналу тревоги они уйдут, чтобы вернуться следующей ночью прохладным ветерком любви, покоя и надежды.

В нас — тех, кто встал между Эйноматрином и Валмираной, — верили. Гости из города наполняли наши сердца верой и решимостью, и я так и не смогла разозлиться на явившуюся вместе с остальными Кору и велеть ей уйти.

— Не могу я сидеть там, когда вы тут, — с чувством говорила хозяюшка.

Она не хотела снова сидеть и ждать, когда ей расскажут о смерти близких. Осторожно коснувшись плеча Коры кончиками пальцев, я тихо пообещала:

— Всё будет хорошо.

«Ты ведь не поступишь с ней так снова?» — спрашивала я Кииру про себя. Моя хозяюшка, которую всё больше и больше хотелось называть матушкой, многое вытерпела и многое сделала, она заслужила своё счастье, а если не счастье, то хотя бы покой.

— Майя всегда так же говорила, — пробормотала Кора. — Верила в хорошее и ждала хорошего, даже когда всё плохо было. Когда отца её убили, всё повторяла, что всё хорошо будет, и я за ней повторяла. Нас бессердечными называли, но чаще — глупыми, но глупой только я была и совсем в другом.

Никогда прежде при мне она не говорила о своей дочери столько и так. Хозяюшка замолчала, глядя на огонь, и я едва слышно попросила:

— Расскажи ещё. Расскажи мне про неё.

Пухлые губы торговки дрогнули.

— Что уж… — Она не сводила взгляда с костра. — Майка моя на отца была похожа. Высокая и стройная, как сосенка, повыше тебя, пожалуй. Глаза темнющие, а волосы рыжие, как медь. Я когда тебя впервые увидела, чуть разум не потеряла: как будто кровинушка моя ко мне вернулась. Как я могла тебя такую не взять? Как могу теперь в городе сидеть, когда ты тут за нас стоишь?

Ласково погладив хозяюшку по плечу, я проговорила:

— Я в порядке. Помнишь, какой я в самом начале с тренировок Криса приходила? Синяков и царапин было больше, чем сейчас. Я куртку порвала, но это ничего, Гита зашьёт.