Мой путь озарён рассветом

Рейнер обернулся ещё до того, как я успела его окликнуть, и выражение его лица было весьма неприветливым. Ворон смотрел куда-то за моё плечо, и я поняла, что он заметил Криса. Должно быть, услышал его издали.

— Не говори мне, что твоим женихом всё это время был Энтхейм, — попросил он меня и тихо выругался. — Проклятье, я должен был догадаться. Значит, ты пришла сказать, что мы больше не напарники?

Разговор ожидался непростым. С трудом сдерживая тоскливый стон, я ответила:

— Не знаю. Не имею ни малейшего понятия, что теперь делать. Думаю, вы могли бы помочь мне определиться.

Переваривавший слово «жених» Крис резко вскинул уши, но ничего не сказал. Впрочем, Ворон в его словах не нуждался.

— Энтхейм считает тебя своей собственностью, — пресным тоном поведал он мне. — Он не станет делиться тобой с другими, включая тебя саму. А мне не нужно от тебя ничего, кроме того усиления, что ты мне даёшь.

— Ты признаёшь, что для тебя она просто вещь, — отозвался Призрак. — Тебе плевать на неё так же, как на всех других людей.

— Я отношусь к ней так же, как ко всем другим людям, которые мне нужны, и она знает это. Мы знаем, чего нам друг от друга ждать, а ты не можешь её понять.

Слушать, как они оба совершенно по-бабьи перемывают мне кости, было по-своему забавно. Было бы, не будь у меня более важных дел.

— Давайте вы оба не будете корчить из себя знатоков человеческих душ? — повысив голос, прикрикнула я. — Вы оба ничего не понимаете в людях, а ещё слышащие.

Рейнер повернулся ко мне.

— Ты не знала? Считается, дар слышащего достаётся тем, кто недостаточно чуток к людям, а дар ведуна — игнорирующим окружение. Священные звери пытаются компенсировать человеческое несовершенство.

— Кажется, у меня плохие новости для Марики, — фыркнула я, но парочка слышащих была слишком занята друг другом.

— Я никогда не скрывал своего безразличия к людям, — мрачно произнёс Рейнер, — никогда не убегал от самого себя и не пытался быть кем-то другим. Ярну это устраивает. Всё остальное — не моя забота.

— Никогда? — Голосом Призрака можно было заморозить океан. — Олави Безродный рассказал мне, что ты такое, полукровка.

Ворона задели эти слова, задели настолько сильно, что он позволил себе весьма ярко проявить злобу.

— Если Безродный рассказал тебе всё, ты знаешь, что это не твоё дело.

— Вы оба замечательно лезете не в свои дела, — тихо заметила я, зная, что двум готовым сцепиться петухам уже не до меня. — Продолжайте.

Наверное, это было неправильно. Стоило вмешаться, велеть им остановиться, но зачем? Беря пример с Криса, я решила дать обоим выговориться, а потому затихла, готовясь услышать много интересного и не слишком приятного.

— Олли не предаст тебя даже сейчас, — заметил Призрак. — Но я сам слышу достаточно. Ты завидуешь мне.

— Поверь, ты последний человек… — зарычал было Рейнер, но Крис не дал ему закончить:

— Мы оба многое теряли, но я терял только своё. Ты же каждый раз хотел то, что твоим никогда не было, оттого и страдал. Не глупо ли?

Ворон не ответил, и по его искривившемуся лицу я поняла: ему нечего ответить. Крис попал точно в цель. Деревянная бусина посохом упала в ладонь Рейнера, Призрак тоже приготовил свой. Это было плохо.

— Можете не начинать, я вам сразу скажу результаты, — буркнула я. — Рейнер убьёт Криса посохом ровно в тот момент, как Крис разобьёт его голову о стену, а я останусь тут, и мне придётся это объяснять.

Никакой реакции. Я вздохнула. Ворон и Призрак собрались убить друг друга, и если первый был на голову сильнее как киирин, то второй был на две головы крепче и ловчее.

— Прекратите.

Не замечают, готовятся. Провоцируют.

— Вы такие храбрые, потому что знаете, что я не дам вам даже коснуться друг друга этим? — сварливо поинтересовалась я, неохотно вставая между ними. — Прекращайте. Так уж вышло, что я нужна вам обоим, но, если говорить совсем честно, я вполне обойдусь без вас.

Комментарий к 37. Погодные условия

С восьмой мартой!

========== 38. Совместимость ==========

«Ты сразу сказала мне, что уйдёшь, когда он вернётся. Не буду скрывать, ты была очень полезна, но до тебя я всегда работал один и прекрасно смогу работать один и дальше. Мне лишь жаль, что ты будешь растрачивать свой потенциал на этого человека».

Я шла, то и дело проваливаясь в грязь по колено и принципиально отказываясь оборачиваться назад. Наводнения до сих пор давали знать о себе здесь, у разлившегося Отавая: свихнувшееся озеро пыталось пожрать окрестности и подмыть Стену, превратив степь в самое настоящее болото. Впрочем, ещё пару недель назад там, где сейчас было болото, и вовсе нельзя было пройти. Только проплыть.

Единственную находившуюся поблизости деревню эвакуировали уже давно. Мы проходили через её останки, и зрелище это оказалось удручающим даже несмотря на то, что было известно: здесь никто не погиб. Кроме, возможно, Марьи Сирин. Обыскав всю деревню, мы не нашли ни единого доказательства того, что она побывала здесь, а других населённых пунктов в округе, так близко к Стене, не имелось, но мы знали наверняка: Марья направлялась в эту сторону.

По словам Маттиаса, она пропала две недели назад, когда ситуация здесь была куда опаснее, чем сейчас. Это даже не было заданием: ведунья пожаловалась на странные предчувствия и выпросила разрешение всё разведать. Сейчас, когда Валмирану с трёх сторон пытались разгрызть эйноматринцы, а Стена уже была пробита рядом с Белым Лисом, глава кииринов счёл возможным отпустить одну из лучших своих подчинённых, доверившись её ощущениям, и она пропала, не оставив от себя даже следа. Маттиас не знал и не решался гадать, что могло случиться. Ведунья, успешно выполнявшая работу Валмиранской Ведьмы, была в состоянии защитить себя от опасностей наводнения и диких животных, вроде водившихся тут степных и красных волков, а потому оставалось только предположить, что предчувствия Марью не обманули.

С каждым днём безрезультатных поисков я всё больше и больше убеждалась, что мы ничего не найдём. Скорее всего, Маттиас думал так изначально, он просто хотел примирить нас троих и, не слушая возражений, отдал приказ отправиться на помощь общей знакомой. Крис с Рейнером изо всех сил пытались отказаться от задания, впрочем, Ворону хватило выдержки, а Призраку — гордости, чтобы принять поражение и задание без лишних сцен. Бросив мне в лицо обидные слова безразличия, мой бывший напарник объявил, что это задание станет для нас последним, и Маттиас пообещал, что больше не станет на него давить.

Сама я согласилась без колебаний. Марью Сирин я почти не знала, но она была хорошим человеком и заслуживала хотя бы попыток спасти её с нашей стороны. Так мы и пошли все трое, скрыто или не очень злясь друг на друга. Рейнер источал показательное безразличие и при каждой возможности старался подчеркнуть, что без нас ему было бы проще, Крис грубил ему и совершенно не знал, что теперь делать со мной, а я держалась в стороне от обоих и мечтала столкнуть их лбами, чтобы привести в чувство.

Испачканные в вездесущей грязи, наши с Рейнером чёрные костюмы выглядели печально. Пустоши вокруг казались мне совершенно одинаковыми, размокшими и омерзительными, здесь нельзя было даже остановиться на привал, потому что сидеть в грязи не хотелось никому. На ночь мы возвращались в брошенную деревню, где ночевали на втором этаже единственного двухэтажного дома: дома правления, судя по оставшейся обстановке. Уйти слишком далеко от деревни мы не могли, что добавляло ситуации пикантную нотку безысходности.