Мой путь озарён рассветом

— Что же? — спросила я, с нетерпением подёргивая собственным хвостом.

— Хвосты дают нам способность чувствовать духов. А что такое духи? Духи — порождения эмоций живых существ; созданные из чувств, они нуждаются в схожих чувствах, чтобы продолжать существовать. И это касается их всех, от могущественных и древних, вроде того, что проводит юным раскам ритуал, до мелких, вроде тех, которыми мы заряжаем амулеты на Круг Охоты.

— Мы заряжаем амулеты духами? — удивилась я.

— Ну конечно. Создавая амулет, мы думаем о человеке и вкладываем в свою работу особое значение. И этого более чем достаточно, чтобы крошечный дух созидания привязался к нему. Такие духи настолько малы, что не имеют собственного сознания, но они духи, и они существуют. И когда год спустя мы сжигаем прошлогодние амулеты, тысячи крошечных духов созидания высвобождаются, даруя нам ту радость, что всегда царит на этом празднике. Понимаешь?

Я кивнула.

— То же самое происходит и со всем остальным. Духи созидания и духи разрушения окутывают физический мир, не покидая тем не менее мира духов. Но мы, раски, благодаря нашим хвостам можем чувствовать их. Узнавать места, где случилась беда, распознавать защитные амулеты и тёмные артефакты, способные наложить проклятие, и ещё многое, многое другое! Вот только чтобы заглянуть в мир духов, нужно приложить некоторые усилия. Немногие догадываются сделать это, немногие готовы сделать это. Так и живёт наш народ, довольствуясь словом «интуиция» и не желая признать, что за этим скрывается большее.

— Так почему же вы им не говорите? — я вытянулась вперёд, пытаясь подобрать слова, чтобы попросить научить меня.

— Почему не говорю? Говорила, много раз говорила. Не слушают. Боятся признать правду, ведь тогда репутация Слышащих сильно пошатнётся. Ты никогда не задумывалась, почему некоторые раски, чей зверь — один из трёх священных, имеют способности Слышащего, а другим не достаётся ничего?

Я снова пожала плечами. Я в самом деле об этом не задумывалась.

— Потому что это неправда. Все те из нас, кто имеет хвост и уши священного зверя, могут или слышать, или чувствовать. Просто редко кто из, скажем так, Чувствующих знает, какой удивительный дар ему достался. Между прочим, в тех кланах расков, что живут на южных островах, таких называют ведунами, и ценят их куда выше, чем Слышащих. Потому что талантливый ведун, не поленившийся развить свои способности, с закрытыми глазами видит больше, чем любой Слышащий с открытыми. С помощью духов они могут узнавать, что происходит вне зоны их видимости, и это вовсе не обязательно должно касаться живых существ. С помощью духов ведуны могут всё так же угадывать человеческие чувства, пусть и не столь глубоко, как Слышащие. Да, помощь духов открывает совершенно иные горизонты. Не говоря уже о том, что с теми из духов, кто достаточно велик, чтобы обладать разумом, ведуны могут говорить и договариваться. Накладывать порчи становится в три раза легче! — Марика рассмеялась, а я смотрела на неё, чуть ли рот не разинув.

Всё-таки она говорила потрясающие вещи, которые, не встреть я её, скорее всего навсегда остались бы для меня тайной.

— И вы ведунья, да? — предположила я, глядя на её ухоженный белый лисий хвост.

Марика вновь рассмеялась, многозначительно посмотрев на Кору.

— О да! Ведунья, и ещё какая! И знаешь, что? Ты мне определённо нравишься. Настолько, что… Хм, а не пригласить ли мне тебя в гости? У меня есть, чем ещё тебя удивить, — и она подмигнула.

Я, не скрывая радости, закивала головой.

— С удовольствием приду!

— Я буду ждать, — Марика вновь кинула на Кору странный многозначительный взгляд, повернулась ко мне и подмигнула. — С нетерпением.

Удивительная гостья ушла, а я ещё долго слушала болтовню Коры, поведавшей мне, что её подруга была странной ещё с раннего детства, что в школе она не блистала успехами и имела репутацию ветреной бездельницы, а закончив школу, покинула деревню, и никто не ждал, что она вернётся. Но Марика вернулась, чтобы потом вновь уйти, чтобы потом вновь вернуться. Она всегда уходила и всегда возвращалась, и каждый раз становилась всё более странной и более удивительной. Оказалось, что из-за этого в клане её многие не любят. Из-за этого, а ещё из-за излишней прямолинейности, с которой Марика показывала жителям её родного клана, как неправильно они живут.

Эта история заставила меня о многом задуматься. В том числе, как ни странно, о Крисе. Призрак был Слышащим и, насколько я поняла, весьма одарённым, но свои способности отталкивал. Так как же много он знал на самом деле? Как много слышал в моих ежедневных стонах на тренировках, в разговорах с теми, кто называл себя его другом, в упрёках Финиды? Угадать было невозможно. Но неожиданно очень захотелось.

Навестить Марику я решилась на той же неделе. Следуя указаниям Коры, я кое-как отыскала на северной окраине деревни маленький нарядный и уютный домик, кажется, самый красивый и прочный домик во всей деревне. Его строили, чтобы жить и радоваться жизни, а не для того, чтобы ждать времени, когда вновь придётся бежать. Поднимаясь на крыльцо, я глядела на резные перила, украшенные цветными лентами и всё теми же мелкими амулетами, и догадывалась, что это место должно быть переполнено духами созидания. Казалось, что даже воздух здесь был не таким, как везде.

Дверь была расписана странными незнакомыми мне символами, под ручкой был врезан дверной замок, чего в домах других расков я не замечала, а рядом красовалась металлическая пластинка и молоточек для стука. Я постучала, и пластинка отозвалась удивительно приятным звоном. Из-за двери раздалось кошачье мяуканье.

Марика открыла быстро, и огромный пушистый чёрный кот сверкнул зелёными глазами, недобро глядя на меня. Раски не заводили домашних животных, кроме лошадей и охотничьих собак. Удивительно, но никто не имел ни коровы, ни даже курицы, что уж говорить о кошках. Сона рассказывала мне что-то про древние обычаи, но я всё равно не могла понять, зачем их блюдут, если кочевая жизнь осталась далеко в прошлом.

— Фред, сгинь, — велела коту Марика, и тот удалился нарочито медленной походкой, обвив на прощание хозяйскую ногу хвостом. — Рада видеть тебя, Ярна.

Я тоже определённо была рада её видеть. А ещё я была рада видеть, что на свете существуют такие потрясающие дома, как её. Это место было непохоже на аккуратный кабинет Финиды или на уютный дом Коры, заваленный товарами из её лавки. Здесь было светло, тепло и просторно, но практически всё место занимали всевозможные потрясающие штуки. На стенах висели большие и маленькие амулеты из разных стран, пучки трав и хитрые украшения, на полках стояли звериные чучела и статуэтки, повсюду выглядывали кружево и ковры. И книги, книги, множество книг! На столе, на камине, стопки высились вокруг дивана и у кресел. Больше, чем книг, было только бумаги. Записки, схемы, рисунки, карты, перья, склянки с чернилами. Уютно, таинственно, восхитительно.

Я просидела в этом доме до темноты, слушая его хозяйку и поражаясь тому, как много она видела и как много она знает.

— Эти маски изготовляют чернокожие дикари, что живут в диких землях южнее южных островов. Они верят, что те, кто носит такую маску, защищены от демонов. Мы зовём этих людей дикарями, потому что они не строят городов, не признают королей, не понимают денег и не пользуются вилками. Но знаешь что? Дух созидания, заключённый в этой маске, не подпустит к её обладателю ни одного демона ближе чем на два шага. В нашем так называемом цивилизованном мире я ни разу не встречала защитного амулета подобной силы, у дикарей же такая есть у каждой женщины. Что ты на это скажешь?

На это я могла сказать только одно большое «ах». Мир был полон потрясающих неизведанных вещей, а я сидела тут, в клане, обучаясь у Криса, который ничего не рассказывал. С другой стороны, только теперь, слушая Марику, я понимала, как мало вымысла на самом деле оказалось в тех книгах, которые мне подсовывал Призрак.

— Каждый может стать кем угодно. Каждый может быть кем угодно. А те, кто в это не верит, — отвратительные зануды, — сообщила мне Марика, когда на улице уже совсем стемнело и я с тоской начала задумываться о том, что пора бы идти домой. — И дело вовсе не в том, что ты умеешь. Ты можешь охотиться, сражаться, писать стихи, рисовать, лечить людей, делать столы, шить одежду, ковать металл, но при этом быть никем, так, человеком с набором умений. А можешь не иметь никаких определённых способностей, но держать себя таким образом, что при одном взгляде на тебя люди начнут улыбаться. Или, наоборот, хмуриться. Повторю, дело не в том, что ты умеешь, дело в том, что ты сама о себе думаешь, понимаешь? Найди, что в тебе главное, и держись за это. И наплюй, что окружающим это может не понравиться. Если ты для себя решишь стать кем-то, ты можешь стать им. А всё остальное значения не имеет. Вот я для себя решила, что хочу знать, как устроен наш мир. Пусть полностью познать его я не смогу — тут одной жизни маловато будет, — я приложу все силы, чтобы добиться своего. И до самой старости у меня будет любимое дело, которым я смогу заниматься. И никто не сможет сбить меня с моего пути, утверждая, что я занимаюсь ерундой.

Я яростно кивала, в который раз понимая, что наконец-то нашла человека, на которого действительно хотела бы быть похожей. Вот только где взять силы делать то, что хочется, несмотря на общественное неодобрение? Я с грустью понимала, что никогда не решусь намеренно предать ожидания Коры, Финиды и остальных людей, успевших стать для меня важными.

— Ты ведь хочешь научиться так же? — спросила вдруг Марика, словно прочитав мои мысли.

— Да, но…

Ведунья прижала палец к моим губам.