Мой ректор военной академии
Шрифт:
Я расстроено качала головой.
– И что нам теперь делать?
– Ника, я боюсь уже говорить фразу о том, что я сумею вас с детьми защитить. Однажды я ее тебе сказал... И получилось так, как получилось. Ты спасла меня и сама при этом пострадала. Ты права, когда говорила, что судьба решила полечить меня от излишней гордыни таким безжалостным способом.
Он замолчал, нахмурившись. Губы превратились в тонкую нитку. Милорд Верд судорожно вздохнул, прижал к себе, словно проверяя - рядом ли я с ним или ему это только мерещится.
– Я думал - с ума сойду, когда узнал, что ты пропала. А потом, когда узнал,
– Поверь мне, я сделаю для вашей защиты все. И справлюсь с этим лучше, чем вы трое. Мальчики, конечно, молодцы. Но они еще слишком молоды. А ты... Я хочу, чтобы ты знала - если тебя беспокоит что-нибудь. Даже что-нибудь несущественное - тебе не надо хватать мальчиков и бежать. Нужно прийти ко мне - и сказать. Лучше всего было бы, конечно, уговорить тебя выложить все как есть. Но я так понимаю, на это ты не пойдешь?
– Нет, - смогла проговорить я.
– Я допускаю, что есть причины. Но такая скрытность - зря. У вас троих в должниках - я. Это практически неограниченный ресурс.
– Я не рассматриваю тебя как ресурс, - рассердилась я.
– Только как человека.
– Знаю, - он улыбнулся.
– Но! Ты все равно спасла меня - и это выход на императора. Надо же этим пользоваться.
– И ты был бы не против, если бы я воспользовалась знакомством с тобой и твоим положением, чтобы...
– Спасти свою жизнь и жизнь мальчишек? Нет. Не против. Я даже на этом настаиваю. И злюсь, между прочим, что на это не идешь. И надо отметить, я такой упрямой женщины еще не видел...
– Спасибо, - я сняла перчатку и погладила его по щеке.
– Я не могу. Но спасибо.
Милорд Верд перехватил мою руку и поднес к своим губам.
– Ника, - прошептал он.
– Прибыли, милорд, - раздался голос Натана.
– Как не вовремя, - раздосадовано поджал губы милорд - и в этот раз я была с ним даже согласна...
ГЛАВА 20
Пока я выходила из экипажа, я поняла несколько вещей. Во-первых, нас раскрыли. Сразу возник вопрос: а надо об этом говорить Паулю и Рэму? Или не стоит их беспокоить? Во-вторых, мы с милордом незаметно как-то и очень естественно перешли на ты. И как теперь с ним общаться? И в-третьих, я оставила сумочку - эдакий расшитый цветами мешочек - дома. И как теперь быть с покупками?
– У вас такое лицо, госпожа Лиззард, - негромко сказал мне милорд Верд, подавая мне руку, чтобы помочь выйти из экипажа, - словно на вас накинулись все мысли, какие только есть в вашей прелестной голове... Не надо их с таким старанием думать...
– Вы еще скажите, что мои мысли портят мне мозги, - пробурчала я.
– Не без этого... Кстати, вы уронили перчатку.
Действительно, перчатка, которую я сняла в процессе нашего с ним "общения", лежала на земле.
– Не вздумайте, - он понял, что я сейчас наклонюсь, чтобы ее поднять - и остановил меня.
– Доставьте мне это удовольствие.
– Какое?
– не поняла я, забирая у него из рук перчатку.
– Когда дама хочет продемонстрировать интерес к мужчине, она невзначай роняет или перчатку, или платок...
– Следовательно, я продемонстрировала к вам интерес?
Должно быть в моем голосе было столько ехидства,
что милорд преувеличенно тяжело вздохнул и ответил опять же - преувеличенно печально:– Вы просто уронили перчатку...
– А может, все-таки интерес, - негромко рассмеялась я.
– И я так выражаю что-то подсознательное.
И осеклась о его слишком серьезный взгляд.
– Я что-то не то сказала?
– Нет-нет, - улыбнулся он - немного грустно, как мне показалось.
– Не паникуйте. Все хорошо. Просто...
– Милорд Верд!
– окликнули его.
– Вы к нам! Как мы счастливы!
Оказывается, мы уже дошли до магазина. Я оказалась настолько поглощена беседой с ним, что и не поняла, где мы оказались.
Но перед нами уже открывали дверь. Мы оказались в огромном магазине, заставленном книгами, календарями, репродукциями... Чего тут только не было!
К нам, между тем, спешила целая делегация - возглавлял ее молодой рыжеволосый мужчина, всем своим видом излучающий радость от нашего посещения и готовность услужить.
– Вот, госпожа Лиззард, это мой любимый магазин, - обвел руками все великолепие милорд Верд.
– А это - его славный хозяин господин Мирров.
И шепотом мне на ухо: "Твой земляк, между прочим. Из ваших".
Ну вот разве так можно! Я ведь сделала стойку и хотела расспросить милорда Верда о том, как мой земляк оказался в империи Тигвердов и... Но на нас уже обратили внимание присутствующие покупатели, да и подбежали, наверное, все продавцы, что были в магазине.
Поэтому я молча выслушивала приветствия и заверения в готовности служить и прочая, прочая, прочая.
– Что бы вам хотелось посмотреть?
– обратился к нам господин Мирров.
– Мы прибыли выбрать книги для госпожи Лиззард, - невозмутимо сообщил присутствующим милорд Верд.
Взгляды обратились ко мне.
– А можно сделать это без такой... помпы? Просто книги посмотреть?
– тихонько сказала я. Мне казалось, что взгляды всех посетителей магазина устремлены на меня. Меня рассматривают, оценивают. В общем, все как у дедушки Крылова: "По улицам слона водили..." И я в роли этого хорошо заметного зверька.
– Госпоже - хорошего консультанта. А мне - кофе, - распорядился милорд.
– Милорд Верд, вы не откажете мне в беседе? Нам в магазин пришли мемуары Осман-бея. Их все-таки перевели на имперский, представляете!
– Да что вы?!
– искренне улыбнулся милорд.
– С удовольствием! Через минуту.
Он тихонько сказал мне:
– Только не переживайте на счет денег. Я знаю, что подарков вы не принимаете, поэтому вычту все из вашего жалования.
– Его у меня столько нет - сколько вы так и не вычитаете.
– Вы же не знаете его размеров. Мы это никогда не обсуждали. И, кстати, я вам его еще не платил.
Он чуть поклонился мне - я присела в книксене.
– Миледи, - обратилась ко мне невысокая молоденькая девушка.
– Рада вам служить.
– Госпожа, - поправила я ее.
В ее глазах мелькнуло удивление, которое, тем не менее, быстро сменилось искренним желанием мне помочь.
– Что вам угодно выбрать?
– Книги для легкого чтения.
– Сентиментальные романы? Приключения? Или - самую популярную новинку этого сезона - романы с преступлением? Хотя дамы, иной раз не покупают их - переживают за свои нервы.