Мой ректор военной академии

– Хотя, нет. Наверное, ждать не стоит... Так обойдемся.

Милорд стряхнул плащ с себя, закутал меня - и поднял на руки.

– Поедем-ка домой. Там Рэ с ума сходит. На императора кричать изволил... Мне дуэлью грозил. Его силой в постели оставили.

Палач встретился нам уже на выходе из здания.

– Милорд, - радостно закричал он.
– Вот.

И он стал тыкать в нас чем-то самого отвратительного вида.

– Вот, - показал он окровавленную тряпку, что была у него в правой руке. Это - платье госпожи.

– Так оно разрезанное!

– Так лекари спасали госпожу-то... Что ж им - шнуровку развязывать? Вот еще есть.

И он стал показывать второе.

– И оно в крови, - возмущенно объявил начальник контрразведки, разглядев одежду.

– Так женщину убили же. Тут еще дырка от удара кинжалом, - растерянно проговорил он.

Милорд Милфорд раздраженно что-то фыркнул - и пошел на выход, унося меня.

А меня пробило на истерический, непрекращающийся, дикий смех. И смеялась я, одновременно давясь слезами, пока начальник контрразведки не положил мне ладонь на лоб - и я провалилась куда-то в забытье.

ГЛАВА 18

– Мама! Маааа!
– Паша звал меня, а я все никак очнуться не могла.

– Госпожа Вероника...
– это был уже Рэм.
– Надо уходить отсюда. Скрыться.

– Нас выследили?
– я распахнула глаза и рывком села на кровати. Сердце бешено колотилось.

Голова загудела, тело заломило от боли. Я охнула.

Моя комната в поместье. Ночь. Ко мне пришли Пауль и Рэм.

– А почему ночью-то?
– я стараюсь не стонать от боли, понимая, что это их расстроит.

– Мы сбежали, - опустил голову Павел.

– От нас изо всех сил скрывали, что с вами случилось. Про то, что милорд Верд болен, в Академии, конечно, знают. Но вот то, что на него покушались - нет, - злобно ответил Рэм.

– И про то, что тебя обвинили... тоже молчали.

– А кто же вас просветил?

– Маркиз Борнмут, - выплюнул это имя мой сын. Подумал и добавил.
– Козел.

– Козел, - подтвердил Рэм, который вдруг согласился с Паулем.
– Он с таким удовольствием рассказывал, что милорда Верда отравила собственная экономка, за что ее и забили насмерть.

Я почувствовала, как всем телом вздрогнул Павел.

– Мы дождались ночи - и удрали, - сказал он глухо.

– Потом пробрались сюда, в поместье, - перехватил его речь Рэм.

– Мам, как ты?

– Лучше, чем могло быть, - честно ответила я.

– Замечательно, - краешками губ улыбнулся Рэм.
– Кажется, мы влезли в чью-то серьезную политическую игру... Кто-то пытается убрать милорда Верда.

– Надо делать ноги, - продолжил Паша.
– Подальше отсюда.

– Вы сможете идти, госпожа Вероника?

– Подайте халат. Я попробую.

Пауль протянул мне одежду - я замоталась, спустила ноги на пол и, кряхтя, поднялась.

– Хорошо, - скомандовал герцог, - а теперь - несколько шагов.

Они стояли и смотрели, как я пытаюсь идти. Как у меня слезы наворачиваются на глаза.

– Проклятье, - выругался Рэм.

– Я не такой сильный целитель, как мать. Я могу и не вытянуть ваше лечение...

– И что нам делать?
– спросила я у сыновей.

– Я могу предложить не поступать сгоряча, - раздался голос от двери.

– Милорд Верд, - злобно улыбнулся Рэм, вытаскивая шпагу из ножен. Пауль повторил его движения.

Ноги у меня подкашивались, голова кружилась. Я со стоном схватилась за спинку кровати.

– Так. Достаточно, - недовольным взглядом окинул нашу живописную группу хозяин дома.

Молодых людей пришпилило на этот раз к стенкам - не к потолку - только шпаги зазвенели жалобно об пол. Меня лорд Верд подхватил на руки.

– Давайте выйдем из спальни - мне здесь не положено находиться. А поговорить надо.

– Дети, - попробовала вырваться я.

– С ними ничего не случиться, а нам надо поговорить спокойно. Пожалуйста. Десять минут. Потом я их отпущу.

– Хорошо, - кивнула я.

Милорд вынес меня из спальни в прилегающую к ней комнатку, выполняющую роль гостиной.

– Простите, что ворвался вот так - посредине ночи, - он усадил меня на диванчик.
– Я почувствовал, что вы проснулись, испугались, а потом вам стало больно. И переполошился. Разрешите, я тоже присяду?

– Конечно.

Он подвинул себе кресло и уселся напротив меня.

– Вам не холодно?

– Нет. Каким образом вы чувствуете мой страх? Или мою боль?

– Сам точно не знаю, - быстро ответил хозяин дома - и я отчетливо поняла, что он лжет.

– И в тот момент, когда я была в пыточном подвале - вы меня тоже почувствовали?

– Да. Это был один из самых неприятных моментов в моей жизни... Если не самый. Я очнулся ближе к обеду. Отец был со мной...
– в голосе его прозвучало бесконечное удивление.

– Да, - кивнула я.
– Он был в поместье с ночи. Очень переживал.

– Я сказал, что вы для меня сделали. Я ведь, действительно все видел: и то, как вы старались меня спасти, и то, как вы сражались с этой тварью... А сам был беспомощным... Беспомощность - отвратительное чувство. И унизительное... Потом, когда я очнулся, меня пытались убедить, что вы сбежали.

– С чего это так решили?

– Я так понимаю, что никто не понял, куда вы делись. Слишком много народа было в доме: следователи, военные, маги, лекари, контрразведка, охрана императора...

– У семи нянек дитя без глазу, - проворчала я.

– Еще одна присказка вашей родины?

– Совершенно верно...

Он помолчал. Потом заговорил с явной неохотой:

– В конечном итоге, вас спас Вилли. Он видел, как вас увозили в экипаж. На рассвете. Он смог прорваться к Джону - и смог описать черную карету с решетками и мышиную форму.

– Спасибо ему, - вздрогнула я от воспоминаний.

– После этого вас стали разыскивать в Уголовной полиции.

– А это правда, что есть такой принцип - если подписано признание, то вина считается доказанной?