Мой встречный ветер

Или уже?

— Очень тебе сочувствую, — заметила я.

— Спустя месяц, — продолжил жаловаться он.

— Это вы еще долго продержались.

Вадим качнул головой и предложил:

— Давай помогу донести.

— Спасибо, но мне близко.

— Я помню. — Еще бы он не помнил. Заявился в мой район и давай задерживать. Вадим в принципе никогда особой скромностью не отличался. Ставил свои интересы выше интересов окружающих, вот только поняла я это слишком поздно.

— Я обидел тебя?

Смешной такой. Что надеется услышать? Нет, ни в коем случае? Меня предают ежедневно, поэтому я перестала обращать на это внимание?

— Ты не дал сказать мне всё, что я бы хотела, тогда, в январе. А сейчас — разве есть смысл разговаривать?

— Давай я тебя провожу, — стоял на своем Вадим.

— Давай. Проводи.

Шопер оказался в его руках. Вадим нес его безбожно, как пакет, сделав петлю из ручек, едва не задевая им асфальт.

Я думала, он сейчас начнет рассыпаться передо мной в извинениях, убеждая меня — и себя, вне всяких сомнений — какой он замечательный.

Но Вадим молчал.

Шел чуть впереди по маршруту, который мы с ним проходили неоднократно; случалось в нашей жизни и такое, что мы вместе наведывались в этот магазин, набирали всяких вкусностей, а потом шли ко мне смотреть фильмы.

И мне вдруг захотелось представить на одно лишь мгновение, что с тех пор ничего не изменилось. Что вот сейчас мы вместе зайдем в подъезд, поднимемся на третий этаж. Я открою дверь, и он придержит ее, пока я буду входить.

Зажмурила глаза, и наваждение тут же спало.

— Хорошо поговорили, — не удержалась от наблюдения я, когда мы повернули за угол, тот самый, мой любимый, и до конца прогулки осталась одна минутка.

А вот если бы рядом был Ник…

Это он все испортил. Он и Пашка. Приучили меня к тому, что парни должны болтать без конца.

— О чем ты хотела поговорить?

Мы остановились возле моего подъезда друг напротив друга. И я впервые за нашу встречу открыто встретилась с Вадимом взглядом.

Серо-голубые глаза.

Он вечно жаловался — недостаточно яркие, скучные. Я качала головой и говорила, что у него самые красивые глаза на свете, и под солнышком они становятся голубыми-голубыми, точно летнее небо. Это моим уже никак не помочь — ничто не внесет в них краску. Лишь свет, и то — нужно сильно постараться. Погасить свет в глазах значительно проще, чем зажечь.

Спросила несколько даже резко:

— А ты о чем хотел? Зачем-то же вызвался меня провожать.

— Я тебя знаю, и говорить с тобой бесполезно.

— А, ну я же типа мартышка, — я помотала головой из стороны в сторону. — Человеческих слов не понимаю.

— Нет, принципиальная ты. И гордая, как лебедь. Просто хотел пройти рядом, вот и всё.

И он первым отвел глаза. Пробормотал куда-то в сторону:

— Встретила всё-таки достойного?

И чего это с ним? Впервые в жизни стало стыдно? Нет, я — уж точно не та, из-за которой он стал бы беспокоиться. Играет, актёр. Надо было на актёра поступать, экстерном бы выпустился спустя полгода обучения. Гений непризнанный.

— Да нет, — ответила я и вспомнила зеленющие глаза Ника. — Мне всё время какие попало встречаются.

— Хочется пожелать тебе хорошего встретить, — Вадим покосился на меня.

— Пожелай, если хочется, — великодушно пожала плечами.

Он вздохнул.

— Желаю. Ника, встреть самого хорошего.

— Обязательно. Ты тоже повстречайся с такой, с которой будет интересно каждое мгновение.

Без лишней скромности потянулась к его руке, чтобы забрать шопер. И случайно задела ладонь. Пальцы Вадима подались вперед, намереваясь коснуться моих. Но я вовремя выхватила шопер и закинула его на плечо.

— До встречи, — сказал Вадим. И я ответила — пока.

Ключи нашлись мгновенно, на самом верху кармана. Радует, что я не выронила их за время дороги.

Спряталась в приятной прохладе подъезда, дала себя несколько мгновений спокойствия, чтобы осознать то, что только что произошло.

И с удивлением поняла, что прикосновение к Вадиму прошло бесследно, как если бы я потрогала стол или какую-нибудь табуретку, подогретую солнышком или чьими-то ногами. Обида ещё не прошла, но любовь уже осталась позади.

А следом за этим подумалось — значит, теперь я должна от других прикосновений трепетать.

Энергия трепетания ведь никуда не уходит. Вообще любая энергия. Я знаю. Как-никак, брат у меня — практически физик, почти программист.

* * *

Я провела на кухне основательных два часа и приготовила целую гору шоколадных круассанов (очень вкусных, проверено собственнолично). И только потом спросила у Ильи, зачем же ему «что-нибудь съедобное». В то, что он их пойдет раздавать их всем нуждающимся, верилось с трудом. Я бы скорее поверила в то, что он схомячит всю эту гору в одно лицо.

И тут внезапно выяснилось — Илья взял с меня пример, хороший уж или нет, не знаю. Для кого, наверное, как. В общем, он вдохновился нашими с Полинкой и Олей посиделками. И решил устроить свои собственные — суровые мужские.

Это было удивительно уже потому, что Илья никогда никого не приводит в гости, сам уматывается. Говорит, нас здесь слишком много, и, если сюда привести кого-нибудь еще, квартира не выдержит и взорвется. Я у него интересуюсь — а как же мои подруги? А Илья говорит, что я сравниваю мух и слонов. Не потому что мои девочки — мухи, а потому, что занимают куда меньшее пространство, чем эквивалентное количество его друзей.

Но сегодня родители заняты допоздна — папа все еще не вышел в отпуск, а мама вернулась на работу, после которой у неё к тому же было репетиторство до вечера (это я ее так загрузила, добрая дочь). Из лишних людей осталась только я, и ту приспособили для полезного дела.

Я провозилась на кухне еще час, чтобы сделать тосты — мои круассаны суровые парни наверняка засмеют, надо было у Ильи сразу целевую аудиторию уточнить.

Резала колбасу и сыр, поджаривала хлеб, всё как обычно, и все-таки еда летала во все стороны, что-то падало, что-то проливалось. Было волнительно. А вдруг он придет? Уже вернулся — и придет? Что мне ему сказать? И… как случайно коснуться? Теорию одну проверить надо…

Он не пришел.

Их, Илюшкиных друзей, оказалось всего двое.

Заявились они ровно в тот момент, когда я заканчивала уборку на кухне — подметала пол, хотя понимала прекрасно, что после себя эти товарищи оставят куда больше мусора, чем успело скопиться на кухне.

Дорога в комнату-убежище пролегала через прихожую, и столкнуться с ними я была вынуждена. Единственный вариант, при котором я бы этого избежала — если бы все они сначала дружно завалились в комнату к Илье. Но в квартире основательно поселились ароматы моей готовки, и — так Илья говорит — надо быть совсем уж сытым, чтобы в такие моменты идти куда-либо, кроме кухни.