Моя чужая новая жизнь

— Чувствую, будет весело, когда ты будешь расплачиваться за проигрыш.

Зараза, теперь точно придётся объясняться с Фридхельмом.

— Что он имеет в виду? — оживился синеглазка.

— Потом расскажу, — я вытянула очередные карты, стараясь не выдать себя выражением лица. Это же…

— Я ведь предупреждал, что проиграешь, Ре-е-ени, — насмешливо протянул Шнайдер, выкладывая карты. — Тройка.

— Да ты прямо везунчик, — с должной долей зависти ответила я. — Даже как-то неловко показывать свои карты.

Парни присвистнули, когда я аккуратно, по одному выложила своих королей.

— Я думаю, это была последняя игра на желание.

Пусть только попробуют не сдержать слово. Они согласно закивали.

— Ну, а ты, — обернулась я к Шнайдеру. — Приступишь к своим обязанностям завтра.

Так, срочно нужен перекур, столько нервов ушло.

— Эрин, что на тебя нашло? — с укором посмотрел на меня Фридхельм. — А если бы Шнайдер выиграл?

— Но ведь не выиграл.

Я расслабленно затянулась, пропуская вредный, но расслабляющий дым в лёгкие. Краем глаза я заметила Вилли. Интересно, он уже в курсе?

— Я удивлён вашими талантами, фройляйн Майер, — чуть насмешливо улыбнулся он, значит, в курсе. — Где же интересно ты научилась играть в покер? Проводила школьные каникулы в казино Монте-Карло?

— Ну что вы, герр лейтенант, всё гораздо проще, — мило улыбнулась я. — К отцу часто приходили друзья, а я любила наблюдать за их игрой.

— Я так понимаю, с играми покончено? — полуутвердительно спросил он.

— А вы во мне сомневались? — небось уже размечтался, что я аки Золушка вкалываю на благо армии Вермахта.

— В последнее время вы вроде довольно неплохо общаетесь, — Фридхельм проводил глазами брата. — Ну да, мы отлично ладим.

Я бы назвала это вынужденным сотрудничеством, вон сколько пришлось решать рабочих моментов. Как показывает сегодняшний разговор, он по-прежнему не прочь повоспитывать меня при случае, а я терпеть не могу, когда меня пытаются нагнуть и в прямом, и в переносном смысле. Так что лучшими друзьями нам стать не грозит.

— Думаю, Вильгельм принял то, что мы вместе, — вот радость-то, можно подумать, от его мнения что-то зависело. — Он настолько привык оберегать меня, что иногда немного перебарщивает. Я рад, что вы больше не враждуете.

Может быть он прав, и Вилли действительно не исчадие ада. Чуть больше человечности и меньше вбитой принципиальности — так вообще бы цены ему не было.

— Чтобы не лезть в чужую личную жизнь, нужно больше заниматься своей. Вильгельму давно пора объясниться с Чарли, — я вздохнула, вспомнив её письма.

Винтер редко писал ей, и она всё пыталась узнать у меня, всё ли с нами в порядке. Я бы наверное сошла с ума, если бы вот так неделями ничего не знала, что там с моим любимым.

— Я говорил с ним об этом, но он считает, что не стоит связывать Чарли какими-то обязательствами. Ведь с войны можно и не вернуться.

— Можно подумать, ей будет легче, если он погибнет, так и не услышав от неё слова любви.

— Я никогда не пожалею, что мы не стали ждать конца войны и стали близки, — Фридхельм порывисто прижал меня к себе, коснулся губами виска. — Но вместе с тем я бы предпочёл, что бы ты сейчас была где-нибудь в безопасном тылу. Каждый раз, когда мы идём в наступление или отбиваем атаки русских, я боюсь, что не смогу тебя уберечь. Вот и Чарли рискует собой, чтобы быть поближе к Вильгельму.

Я потянулась, перехватывая его губы. Лучше целоваться, чем бесконечно обсуждать как оно лучше — рисковать жизнью рядом с близким человеком или отсиживаться в безопасности, гадая, жив ли он ещё.

* * *

Я медленно открыла глаза, недоверчиво оглядываясь и убеждаясь, что декорации вокруг не изменились. Приснится же такое, прости хоспади. Я сидела в стриптиз-баре, одетая в лучших традициях фанатов BDSM. Кожаная юбка, блузка с декольте до пупа, туфли на шпильке высотой с Эйфелеву башню. Покуривая сигаретку в изысканном мундштуке, я наблюдала за танцем горячих немецких мальчиков. Каспер неплохо смотрелся на пилоне, Кох отплясывал в кокетливом фартучке, едва прикрывающим прелести, а на Хайе не было ничего кроме колпака Санты. И вот спрашивается у кого ещё недотрах? Сколько ещё мы с Фридхельмом будем обходиться целомудренными поцелуями и объятиями и то украдкой? Он кстати тоже был в моём сне, я аж покраснела, припоминая, чем закончился его приват-танец. О чёрт, а ещё я совала в стринги Шнайдеру почему-то доллары и лупила его почем зря стеком. Чур меня!

— Похоже нас ждёт веселый денек.

— Не завидую я тебе, Шнайдер.

То-о-очно, мне же ещё нужно продумать каверзные задания для этого павлина. Шнайдер, смотрю, косится на меня с какой-то опаской. И правильно делает. Помнит наверное, на что я способна. Стоп, а куда это он собрался?

— Шнайдер, ты кажется кое-что забыл.

Тот нехотя повернулся, воззарился на меня привычно разбешенным взглядом, и в конце концов решился на язвительное:

— И чего же принцесса хочет?

Принцесса хочет нормальный горячий душ, кофе со сливками и пышный омлет с сыром, но увы придётся ограничиться куда более скромным набором.

— Нагреешь мне воды для умывания и можешь подавать завтрак.

Шнайдер грохнул передо мной кружку, едва не перевернув горячий кофе мне на коленки и так же плюхнул кое-как состряпанный бутер. Ну всё красавчик, ты напросился.

— И не забудь сегодня обращаться ко мне «ваше высочество».

Вот это его перекосило, как бы ранний инсульт не свалил. На пару секунд я засомневалась, а не перебор ли это? Можно было конечно благородно отделаться пустяковыми заданиями, но к счастью я быстро вспомнила, каким козлиной он периодически бывает. Да и парни меня не поймут, так что вперёд, мой «тёмный дворецкий».

— Терпи приятель, карточный долг есть карточный долг, — приободрил его Крейцер.

— Завтрак подан, ваше высочество, — сквозь зубы процедил он, продолжая испепелять меня взглядом, причём самое приличное, что читалось в его глазах было «Сучка». — Что-нибудь ещё?

— Пожалуй, да. Негоже принцессам ходить в грязной обувке, — как раз собиралась привести в божеский вид свои «дизайнерские» сапожки. — Что тебя так смущает? Бери тряпку, гуталин и вперёд.

Шнайдер с такой силой сдёрнул с меня сапог, что едва не вывихнул щиколотку.

— Аккуратнее, — шикнула я, прекрасно понимая, что охотнее всего он бы сейчас эти самые ноги мне переломал.

На всякий случай ретировавшись на свою койку, я задумалась, чем бы ещё осчастливить своего строптивого «слугу».

— Тебе не кажется, что ты перебарщиваешь? — тихо спросил Фридхельм, наблюдая, как Шнайдер со злостью орудует щёткой.

— Он это заслужил.

Ты смотри, какой сердобольный! Уже забыл, как этот гад его отметелил?

— Может и так, — Фридхельм смотрел на меня с укором и… сожалением что ли. — Но ты же не такая, чтобы становиться на его уровень.