Моя чужая новая жизнь

— Вы прекрасно знаете, почему я хочу заполучить её, — в ледяном взгляде гауптмана светилась неприкрытая злость. — Кое-как переводить может даже солдат, заучивший пару фраз по словарю, но много ли таких, которые говорят свободно и без акцента? Да ещё неплохо знают менталитет этих дикарей?

— Как бы там ни было, вам лучше решить этот вопрос непосредственно с фройляйн Майер, — в глазах Вильгельма промелькнула скрытая насмешка. — Без её согласия я не буду писать прошение о переводе, а теперь извините, я ещё должен зайти перед выпиской к доктору.

Гауптман проводил его неприязненным взглядом, вскользь посмотрев и на меня. Затем резко развернулся и пошёл внутрь.

— И что это было? — повернулся я к Вильгельму.

— Я тоже рад тебя видеть, — усмехнулся брат.

— Прости, — я обнял его. — Просто я слышал ваш разговор.

— Эрин пришлось поработать переводчицей, и гауптман Ягер настолько впечатлился её знанием русского, что решил перевербовать в свою дивизию.

Да что же это такое? Эрин везде умудряется найти приключения на свою голову. Хотя конечно она не виновата. Я прекрасно понимал, что отказаться переводить она не могла.

— Он же никак не сможет как-то повлиять на её перевод? — на всякий случай уточнил я.

— Он может попробовать обратиться к Файглю, но сомневаюсь, что тот согласится, — уверенно ответил Вильгельм. — Не только их элитной дивизии нужны толковые переводчики.

— А где кстати Эрин? — надеюсь ей тоже сняли гипс.

— Я уже сказал ей, что мы уезжаем, сейчас придёт.

— Я отойду? Хочу успеть поздороваться с Чарли.

— Чарли уехала домой, — перехватив мой удивлённый взгляд, Вильгельм пояснил. — Я настоял, чтобы она не пренебрегала отпуском, пока есть возможность.

Это его выбор — осторожничать и пережидать трудные времена, отказавшись от любви, а свой я уже сделал.

— Вильгельм, я нашёл для Эрин квартиру, — на этот раз я не позволю ему настоять на своём, но надеюсь, он всё же поймёт меня. — И собираюсь переехать из казармы. Я больше не отставлю её одну.

Он лишь молча смотрел на меня, затем кивнул:

— Хорошо.

Мне показалось, или в его глазах промелькнуло что-то похожее на… сожаление? Но гадать, почему он так легко согласился, было некогда. Я заметил на ступеньках лестницы Эрин. Нет, Вильгельм явно что-то недоговаривает, слишком хорошо мне знаком этот злой, настороженный взгляд. Она часто так смотрела на всех нас, когда пряталась под личиной Карла.

— Рени.

Надеюсь, я не перестарался, прижимая её к себе, но мне это сейчас так нужно. Чувствовать её рядом, вдыхать родной запах, зарываясь в мягкие волосы, видеть в её глазах отражение того, что чувствую к ней сам.

— Прости, что не мог приехать раньше. Сейчас никому не дают увольнительных.

— Ничего. Главное, что приехал, — пробормотала она. — А то я уже думала сбежать отсюда.

Никогда не знаешь, серьёзно она говорит или нет, но с расспросами придётся повременить. Я же её знаю. Если не захочет рассказывать что-то, нипочём не признается.

***

На фронте наступило временное затишье. Командиры продумывали очередную стратегию, парни временно маялись от безделья, но я едва замечал эти перемены. Казалось, это сон или сбывшаяся мечта, быть рядом со своей любимой. Нет, конечно элементарных обязанностей с нас никто не снимал, но теперь всё было по-другому. Мы словно отгородились от всего мира, в своём собственном, где не было ни смерти ни войны. Я позволил себе представить, что мы обычная семья. Утром уходим на службу, считая часы до вечера, когда наконец-то останемся вдвоём. Что можно позволить себе долгие разговоры в ночной тишине, просыпаться по утрам и обмениваться неспешными поцелуями и ласками, рискуя опоздать на построение. Порой я испытываю угрызения совести за это безмятежное счастье, в то время как вокруг царит хаос и страдания. Понимаю, что одному Богу известно, сколько нам отмерено этого украденного у войны счастья, но все эти мысли меркнут, когда я просыпаюсь, чувствуя на щеке её сонное дыхание.

Помню как-то приятель в университете говорил, что женщин нужно читать как книги — каждый раз это новая история. Если так, то Эрин для меня как Библия для заблудшего фанатика, я словно не могу надышаться ею. Поначалу я волновался, ведь у меня нет ни малейшего опыта в близости, как впрочем и у неё.

— Рени, — касаюсь губами её приоткрытых губ. — Скажи мне, что ты чувствуешь? — её ладони расслабленно гладят мою спину, лёгкое дыхание щекочет шею, заставляя меня на мгновение зажмуриться от удовольствия. — Тебе не было больно?

Сердце замирает в ожидании ответа. Боюсь услышать, что что-то сделал не так.

— Всё хорошо, — выдыхает она, возвращая мне биение сердца. — Мне нравится… быть с тобой.

— Это правда?

Её признание приводит меня в восторг. Губы прослеживают контур подбородка, язык дразнит ямку между плечом и шеей.

— А что нравится больше?

Она расслабленно улыбается:

— Мне нравится, как ты ласков со мной, как целуешь меня…

— Так? — мои губы рисуют неторопливую линию на её щеке, прикусывают мочку уха. — Или так? — она прерывисто выдыхает, когда я нахожу губами бьющуюся жилку на шее.

— М-м-м, по-моему, ты прекрасно справляешься без подсказок, — она слегка проводит языком по своим губам, и я перехватываю этот вздох своими губами.

— Я хочу узнать тебя всю.

Помнится, как-то она сказала, что всё, что делают в постели любящие друга друга люди — нормально. Моя рука скользит по её вздрагивающему животу, пальцы проникают ниже. Она всё ещё возбуждающе влажная внизу, и я бесстыдно размазываю влагу вдоль её складочек, на пробу лаская чувствительную плоть. Действую скорее интуитивно, ну, и невольно вспоминаю пошлости Шнайдера, который любил иногда похвалиться перед парнями своим богатым опытом. Мне хочется, чтобы она кричала от страсти, забылась в моих руках. Тихие отрывистые стоны подсказывают, что я действую правильно, не прекращая ритмичных движений рукой, жадно целую её рот. Возбуждение накатывает горячей волной, но я, игнорируя напряжённо восставшую плоть, сдвигаюсь ниже. Язык скользит по впадинке между её ключицами, обводит напряжённый сосок. С её губ срывается полувскрик-полустон, пальцы с силой сминают простыню, изящное тело выгибается словно натянутая струна.

— Рени… — обнимаю её, содрогающуюся в только что пережитой истоме, прижимаю к себе, зарываясь лицом в пушистые волосы.

— Фридхельм, нужно отвезти этих солдат в госпиталь, — Вильгельм протянул мне папку с документами.

— Хорошо.

Я незаметно бросил взгляд на стол, за которым Эрин кропотливо писала что-то в тетрадь. Перехватив мой взгляд, Вильгельм слегка улыбнулся.

— Эрин, ты составила список нужных медикаментов?

— Конечно.

— Проследишь, чтобы всё выдали правильно.