Моя новая сестра

И тут до нее доходит, почему Аби действительно ушла, о чем она говорила в тот день, когда покидала дом.

– Это все твоих рук дело, верно? Ты украл мой браслет и ее письма, ты хотел, чтобы она поверила, будто я не люблю ее, будто я ревную ее к вашим отношениям. И чтобы я поверила, будто она ревнует к нашим. Поэтому ты хотел поехать в тот день на остров Уайт? Я не знала, что Аби была там, но ты знал. Она увидела меня на стене – ты планировал это, Бен? Это была очередная уловка? Это ты разместил фотографию на странице ее сестры? И послал цветы? А как же мертвая птица на ее кровати? Я сомневалась, что Себби способен на такое, но решила, что ошибаюсь. Боже мой, Бен, это… это так ужасно!

Он смеется. Но это безрадостный смех, который пугает ее больше, чем все остальное за сегодняшний вечер.

– Это было несложно сделать. Твое собственническое отношение немало этому поспособствовало.

Больно слышать, как ядовито он говорит с ней. Неужели он так сильно ее ненавидит?

– Ты прав, я собственница – потому что люблю тебя. Я люблю тебя, ничего не могу с этим поделать. Я пыталась воспринимать тебя как брата-близнеца, но не могу, не могу… – всхлипывает она, всем телом содрогаясь оттого, что наконец-то смогла сказать уродливую правду. – Я так желаю тебя, так желаю! И я знаю, что ты тоже меня любишь. Именно поэтому ты выбрал ее, разве ты не понимаешь? Потому что на самом деле ты желаешь меня, но не можешь получить, поэтому выбрал самый близкий вариант, кого-то, кто похож на меня, кого-то…

– Заткнись, – приказывает он.

Она встает так, что возвышается над ним, слезы и сопли текут по ее лицу.

– Ты не думаешь, что я тоже чувствую себя чертовски виноватой, Бен? Ты не думаешь, что я беспокоюсь о том, что со мной будет? Это противозаконно – то, что мы сделали. Но мне уже все равно. Я люблю тебя и хочу быть с тобой…

– Я сказал – ЗАТКНИСЬ! – кричит он, вскакивает и хватает ее за запястья, с силой встряхивая. – Захлопни свой поганый, грязный рот!

– Прекрати. Бен, прекрати, ты делаешь мне больно, – умоляет она, ее трясет от ужаса. – Пожалуйста, я тоже хочу оставить это все позади и жить дальше. Я не хочу любить тебя таким образом.

– Ты никогда не отпустишь меня, верно? – цедит он сквозь стиснутые зубы и тащит ее прочь от кровати в сторону балкона. Когда он вновь заговаривает, его голос опять становится бесстрастным, холодным, внушающим ужас: – Прости, Беатриса, но я должен это сделать. Я должен положить конец этой нелепой ситуации, и тогда больше не будет секретов. Не будет больше лжи.

И впервые в жизни ей приходит в голову, что он может причинить ей физический вред.

Она кричит, чтобы он остановился, когда он тащит ее на балкон, умоляет его, когда он с силой прижимает ее к металлическим перилам. Она бьет его ногами, пытается ударить по голеням, но он такой высокий, такой сильный, и она не может предотвратить удар по голове, от которого вскрикивает, у нее плывет перед глазами. Она не может помешать ему сжать обеими руками ее горло; и когда его пальцы впиваются в ее трахею, она понимает, что вообще не может издать ни звука.

Глава тридцать четвертая

Когда я выхожу из такси и расплачиваюсь с водителем, идет дождь. Я стою у кованых ворот и смотрю, как оно удаляется в темноту ночи. Я натягиваю на голову капюшон своей куртки и смотрю на дом Беатрисы. Я всегда думала о нем как о ее доме, и теперь я знаю почему. Он никогда не принадлежал Бену. Меня до сих пор передергивает, когда я думаю о тайне, которую они так отчаянно пытались скрыть. Инцест, абсолютное табу – а я в течение нескольких месяцев жила рядом с этим, ничего не зная! Пол уверял меня, что все это было давно, еще до того, как они узнали о своем родстве, но как я могу быть в этом уверена? Как может быть уверена любая девушка, которая появится у Бена в будущем? У них были сексуальные отношения до того, как они узнали, что они брат и сестра – и не просто брат и сестра, а близнецы. Неудивительно, что у них все так запутано и что Бен приложил столько усилий, чтобы я никогда об этом не узнала.

Окна темные, непрозрачные, ставни открыты. Когда я звонила Бену, он сказал, что уехал по работе, а Беатриса вместе с Пэм и Кэсс сейчас во Фруме, в гостях у друзей. Его голос в трубке был отрешенным, больше не было ни просьб вернуться, ни признаний в любви. Он даже не отреагировал, когда я сказала, что знаю о его поступках, о секрете, который он пытался защитить. Как будто у него больше не осталось сил бороться. Как будто он больше не боялся потерять меня.

Закончив разговор с Беном, я сказала Ние, что собираюсь вернуться в этот дом. Она попросила меня подождать до понедельника, чтобы она могла поехать со мной. «Я дежурю по выходным», – объяснила она, нервно стиснув ладони. Но я заверила ее, что все будет в порядке, что Бен уехал и мне не придется с ним сталкиваться. Теперь я планирую собрать оставшиеся вещи, а потом взять такси и поехать к маме и папе.

Я поворачиваю ключ в замке и вхожу в темную прихожую, бросаю сумку на половик и снимаю мокрую куртку. Щелкаю выключателем и моргаю, пока мои глаза привыкают к свету. Тошнота подступает к горлу, когда я вижу туфли Беатрисы с леопардовым принтом, стоящие рядом с черными ботинками Бена. Я больше никогда не хочу видеть никого из них. Я отвожу взгляд от их обуви и чувствую, как меня трясет. Я промерзла до костей. Я просидела в сырой одежде весь двухчасовой путь из Лондона, и мои джинсы липнут к ногам. Я сдираю их и выворачиваюсь из кофты с длинными рукавами, так что стою в холле в одних трусах. Наклоняюсь, чтобы найти в сумке что-нибудь из одежды – что угодно, лишь бы можно было надеть, – как вдруг слышу звук.

Грохот. Он раздается у меня над головой. В комнате Бена.

Я вскидываюсь с бешено колотящимся сердцем и прислушиваюсь. Я ошиблась? Не слышно больше ничего. Потом я слышу мяуканье и вижу Себби, спускающегося по лестнице, и напряжение во всем теле спадает. Это всего лишь чертов кот. Я снова наклоняюсь над сумкой и достаю первое, что попадается под руку. «Ирония судьбы», – думаю я, глядя, как шелковистый материал скользит между моими пальцами. Зеленое платье Беатрисы от Элис Темперли. Я накидываю его через голову, вдыхая при этом запах пармской фиалки. И вспоминаю, как Бен смотрел на меня тем вечером в гостиной, когда я впервые надела это платье, как он убеждал меня не позволять его сестре превратить меня в свой клон. Как Мария остановила меня на улице, приняв за Беатрису. И тут меня осеняет: Бен увлекся мной, потому что я похожа на его сестру. Я смотрю на себя в зеркало в позолоченной раме над радиатором.

– Боже мой… – шепчу я своему отражению, и меня охватывает отвращение. «Он влюбился в меня, он хотел меня, потому что я похожа на нее, единственную женщину, которую он не мог получить». Я вспоминаю секс с Беном: он был умопомрачительным. Может, это потому, что он думал о ней, когда был со мной? Комната вращается, и я хватаюсь за розовый радиатор, боясь упасть в обморок.

Еще один удар, на этот раз громче, и мое сердце подпрыгивает к самому горлу. Кто-то есть наверху. Я замираю и на секунду задумываюсь о том, чтобы схватить сумку и выбежать в сырую ночь. Но Бена нет дома, а это может быть Кэсс, или Пэм, или даже Беатриса. Я живу здесь уже четыре месяца. Чего же я боюсь?

Я как будто наяву слышу голос Пола, тихий и настойчивый. Предупреждающий. «Когда его загоняют в угол, он может стать опасным». Бена здесь нет, напоминаю я себе. Он сказал мне, что уехал по работе. Я приказываю себе не быть такой слабонервной, закрываю и запираю входную дверь, потом бросаю ключи в фарфоровую миску, хватаю сумку и поднимаюсь по лестнице в свою спальню.

Я уже почти добираюсь до верхней ступеньки, когда вижу его. Он стоит на лестничной площадке, за порогом гостиной, и его длинная темная тень падает прямо на меня. Я замираю и в шоке роняю сумку, слышу, как она катится по лестнице, рассыпая свое содержимое по каменным ступеням и полу.

– Беатриса? – спрашивает он. Его голос почти неузнаваем, звучит растерянно, и даже в полумраке я вижу, что лицо у него мертвенно-бледное.

– Это я, Аби, – отвечаю я, и он хмурится, рассматривая меня, одетую в платье Беатрисы. Я стараюсь, чтобы мой голос звучал беспечно: – Я думала, ты уехал. По работе.

«Это всего лишь Бен, – думаю я. – Он все еще тот человек, который говорил, что любит меня, делил со мной постель. Конечно, он не причинит мне вреда, правда?» Он смотрит на меня, мотая головой, словно пытаясь прогнать неприятную мысль или образ из головы.