Моя Святая Земля

– А до девки-то тебе какое дело?

– Алвин, - сказал Эральд, - до неё всем нам есть дело. Примем это и не будем чушь молоть, хорошо? Джинера - наша. Наш союзник, партнёр и товарищ.

– Злая стерва, - тут же окрысился Алвин.

Эральд рассмеялся.

– Я тоже - злой стервец! И не суй пальцы к принцессиной собачке, пока не вернём твою душу. Укусит - и правильно сделает. Не терпит бездушных. Не со зла, а от страха.

– А шавка тут при чём?
– возмутился Алвин.
– Шавка - тоже наша?

– Шавка любит Джинеру, - сказал Эральд.
– Ты скоро поймёшь, что это такое и как это важно. Пока просто поверь.

– Вы, кстати, благородные мессиры, лучше бы ели, вместо того, чтобы трепаться, - вставил Сэдрик. Ему, очевидно, сильно нездоровилось: он съел лишь ломтик пирога, зато всё время пил.
– Надо успеть, пока часы на ратуше не пробьют полночь.

– Недавно шесть пробили, - сказал Алвин.

Эральд хотел что-то сказать, но тут с лестницы донёсся шум. Кто-то из свиты жаждал видеть Алвина, Алвин распахнул дверь и яростно приказал всем убираться к бесам в пекло, пообещав одновременно огонь, петлю и заострённые колья. Эральд выслушал, пожалуй, встревоженно - и, когда Алвин разогнал всех и вернулся за стол, сказал:

– Мне не хочется, чтобы нас сопровождала твоя банда, братишка.

– Отправимся втроём, - Алвин дёрнул плечами.
– Возьмём лошадей.

– Я не умею ездить верхом, - сказали Эральд и Сэдрик почти одновременно, и Эральд рассмеялся, а Сэдрик добавил:

– Они меня боятся, лошади. И не удержусь я в седле.

– Конечно, нет, - кивнул Эральд.
– Нужна карета.

И Джинера впервые за весь импровизированный и нереальный обед - не обед, а новый Малый Совет Святой Земли, чего там!
– осмелилась вставить слово:

– Моя.

На неё обернулись.

– Что?
– Алвин сморщил нос, но Эральд улыбнулся, и можно было продолжать.

– Я предложила взять мою карету и мою свиту, - сказала Джинера.
– Я понимаю, почему вы, благородные мессиры, не доверяете двору Сердца Мира. Моему двору доверять можно - если, конечно, вы не будете унижать златолессцев, мессир Алвин.

Алвин хотел сказать что-то обидное, но Эральд перебил его:

– Только попробуй, - и снова улыбнулся Джинере.
– Да здравствует Златолесье, дорогая принцесса.

– Двор Сердца Мира хочет войны с моей страной, - сказала Джинера. Сказала Эральду, будто он был главным на этом фантастическом Совете - и Эральд ответил просто и кратко:

– Войны не будет.

Это прозвучало не приказом даже, а простой констатацией факта. У Алвина вспыхнули щёки.

– Ты меня спросил?!

– Нет смысла, - сказал Эральд.
– За тебя сейчас решает ад.

Алвин хотел ещё что-то сказать, но передумал. Вздохнул, махнул рукой:

– Ладно. Пусть её карета.

Джинера взглядом подозвала Дильберта.

– Всё отменяется, - сказала она.
– Готовьте экипаж и охрану, - и отпустила его жестом.

– Что отменяется?
– тут же подозрительно спросил Алвин.

– Война, - ответила Джинера удивлённо.
– Хочется надеяться, что Святая Земля и Златолесье - снова союзники, как повелось издревле, мессир Алвин. Я поеду с вами.

– Да вот ещё!
– возмутился Алвин.

Эральд спросил согласия Сэдрика одним вопросительным взглядом - и проклятый кивнул. Эральд сказал:

– Поедет. И златолессцы узнают от своей принцессы, что ты вернул душу себе: она увидит своими глазами.

– Смотреть будет противно, - предупредил Сэдрик.

– Ничего, - сказала Джинера.
– Я не боюсь.

Они вышли вчетвером: проклятый опирался на плечо Эральда, а Алвин подал на лестнице руку Джинере. Она мгновение колебалась прежде, чем принять помощь, но, сделав над собой усилие, позволила держать себя за руку - и Алвин на сей раз не стал ломать ей пальцы. Только буркнул:

– Убери от меня шавку - рычит.

Джинера отдала собачку Ланну.

В галерее, куда вела лестница, оказался почти весь двор Сердца Мира; Джинера не нашла глазами только Марбелла. Очевидно, тут ждали короля - но Алвин не желал ничего разъяснять.

– Я же сказал, уроды, - бросил он злобно, - до завтрашнего утра никому ничего не скажу! И не сметь ничего предпринимать, ясно?!

– Ваше прекрасное величество, - начал канцлер, - но всех удивляет...

– А мне какое дело до того, что вас удивляет!
– прорычал Алвин, выпустив руку Джинеры.
– Что вам надо?! Моё согласие на похороны отца? А что ещё делать-то с трупом?! Или что ещё?!

Маленький серый человечек, который предупреждал Джинеру, что ей нельзя лезть в дела, связанные с адом, высунулся у канцлера чуть ли не из-под мышки, вставив слово:

– Но ведь эти двое, государь, государственные изменники...

– Нет, - отрезал Алвин.
– Государственные изменники - это те, кого я назову. Ты, может быть. Ясно?

Как-то подозрительно дёрнулись люди в штатском. Джинера подумала, что, с точки зрения первых лиц Святой Земли, всё, очевидно, пошло не так - и сейчас, скорее всего, пришедшие в себя телохранители короля доделают то, с чем не справились в храме: убьют Эральда, а, быть может, и проклятого и её, Джинеру - с ним заодно. Эта мысль её просто обледенила - но тут проклятый Сэдрик громко и как-то хамски весело сказал:

– Эй, босота, вы бы не спорили с королями - не стоит!

Наступила ужасная тишина. Джинера быстро оглянулась - и увидела в единственной руке Сэдрика нож из матового стекла, из которого текло кровавое сияние. Коротко и ясно. Очень ясно, всем.

– Кто не будет слушать моих братьев, - продолжал Сэдрик, ужасно ухмыльнувшись, - тот прямо сейчас и отправится в ад, который так любит.

Толпа - придворные, солдаты, лакеи, какая-то безымянная челядь - шарахнулась в стороны, прижимаясь к стенам.

– Пойдём, рыжая, - сказал Алвин почти любезно, и Джинера сама протянула руку.

Они успели сделать несколько шагов - и Витруф гаркнул откуда-то снизу, видимо с площадки парадной лестницы:

– Лошади для государя и принцессы!

Солдаты взбежали по лестнице и остановились вдоль перил. Увидев синие мундиры армии Златолесья, Джинера чуть не расплакалась от облегчения и восторга. Златолесские телохранители проводили четверых союзников до парадного подъезда - и Витруф даже успел накинуть на плечи своей принцессы плащ, подбитый мехом.