Моя вторая мама (Сериал). Книга 1
Шрифт:
– Не надо! Я не хочу!
– закричала Моника и выскочила из-за стола.
– Пошла бы в школу, поиграла с подружками, - предложила Мария.
– Я хочу к маме.
– Может, с куклой поиграешь, пока папа не вернулся?
– спросил Игнасио.
– Глорита плачет и не хочет играть!
– Так поиграй с другими. Ты их совсем забыла. Давай, Моника, иди…
– Ладно, - Моника повернулась и пошла к двери.
– Только если папа позвонит или приедет, вы мне скажите.
– Ну, конечно!
– Мария и Игнасио облегченно переглянулись.
–
– встретила Мария Хуана Антонио, заехавшего домой поесть и переодеться.
– Моника совсем извелась.
– Я так и думал, что она не пойдет в школу…
– Какая уж тут школа, - вздохнула Мария.
– Как там сеньора?
– Плохо, Мария. Она все еще без сознания…
– Я буду молиться за нее. Господь должен нам помочь.
– Знаешь, Мария… - Хуан Антонио с горечью взглянул на служанку.
– Мне кажется… Господь хочет забрать ее к себе.
– Что вы такое говорите, сеньор! Сеньора Лусия не может умереть!
– О чем вы?! Мама умерла?!
– Моника стояла в дверях и смотрела на отца широко раскрытыми от ужаса глазами.
– Нет, Моника… Что ты… - Хуан Антонио подошел к ней и хотел обнять ее за плечи, но она вырвалась.
– Неправда! Я знаю… Она умерла.
– Если бы это было так, я бы тебе сказал.
– Я не хочу, чтобы она умирала, папочка!
– Моника не выдержала и горько расплакалась.
Хуан Антонио обнял ее и, присев на диван, усадил к себе на колени.
– Ты должна успокоиться, Моника. Маме не понравилось бы, как ты себя ведешь…
– Я же ее так люблю…
– Я тоже ее люблю. Ну все… все, родная. Успокойся. А я приму душ, переоденусь и опять поеду в больницу.
– Возьми меня с собой…
– Послушай, Моника, - голос его стал строгим. Он редко разговаривал с дочерью таким тоном, и она притихла.
– Возможно… Возможно, Моника… нас с тобой ждут трудные времена… Мы оба должны быть стойкими. Ты поняла меня, Моника?…
Глава 3
Даниэла сидела на том же месте, за своим столом, в своем кабинете… Все было точно так же, как несколько мгновений назад. И все было иначе. Вертикаль ее жизни вдруг надломилась, и она чувствовала, что еще немного, и все, что до сих пор составляло ее счастье, составляло ее саму - Даниэлу Лорентэ - лишится всякой опоры и рухнет вниз, в пропасть. Она бессознательно сопротивлялась этому чувству, мозг ее словно онемел, отказываясь воспринимать реальность, отказываясь верить услышанному, но все эти ухищрения разбивались о тихий, почти лишенный выражения голос посетительницы и круглые, невероятно живые, любопытные глаза малыша, которого та держала за руку.
– Вчера соседка принесла мне газету. Представляете, что я почувствовала, когда увидела там фотографию Альберто… рядом с вами…
– Господи, но это же невозможно, - пробормотала Даниэла.
– Он не мог так поступить… Смотрите!
– она показала женщине фотографию, которую держала в ящике стола.
– Мы венчались в церкви…
– Мы с ним тоже венчались в церкви… - сказала женщина. Она взглянула на малыша.
– У нас с ним двое детей… Знаете… я всегда надеялась, что он ко мне вернется. Особенно, когда носила Рубена.
– А мы с ним в это время уже были женаты… Господи! Господи, что же это?!
– Альберто всегда был бабником… К тому же, он любит красиво пожить, а для этого нужны деньги. Поэтому он и бросил меня. Он всегда злился, что я не могу его содержать… А потом я вообще осталась без работы…
– Ради Бога, не продолжайте. Вы не представляете, как мне больно это слышать.
– Я подумала, вам лучше знать правду.
– Знаете что… - Даниэла решительно встала из-за стола. Нужно было что-то делать, каким-то образом разрубить этот узел, вдруг возникший в ее судьбе, и невыносимо, до боли стянувший ей сердце.
– Давайте сейчас поедем ко мне домой!
– Зачем?!
– в голосе женщины послышался испуг.
– Я хочу, чтобы Альберто… увидел вас.
– Ради Бога, не надо… Он может рассердиться, и тогда…
– Обещаю вам, ничего не будет. Нужно прояснить это дело раз и навсегда.
– Прямо сейчас?
– женщина еще колебалась.
– Да, сейчас, - решительно сказала Даниэла.
– Только подождите меня одну минуту. Я сейчас вернусь.
Оставив женщину с малышом в кабинете, Даниэла бросилась к Джине.
– Ты, конечно, надеешься, что ее брачное свидетельство - фальшивка… - заключила Джина, выслушав подругу.
– Но ведь она могла все это выдумать?…
– Не пытайся оправдать Альберто. Я тебя предупреждала, но ты же ничего не желала знать.
– Я люблю его, Джина!
– Любовь слепа… - Джина покачала головой.
– Как зовут эту… другую жену Альберто?
– Кажется, в брачном свидетельстве написано «Каролина Моралес».
Джина задумалась.
– Значит, Альберто не только вор, но еще и двоеженец… Не смотри на меня так. Я тебе тысячу раз говорила, что он тебя обкрадывает. И не реви! Черт бы побрал этого Альберто… Будь он сейчас тут, кажется, глаза бы ему выцарапала!
– Ты понимаешь?!
– слезы хлынули рекой из глаз Даниэлы.
– Три года… Три года жизни! И все оказалось обманом…
– Идем за этой женщиной, - решительно сказала Джина.
– Идем, пока она не передумала.
– Где Альберто, Дора?
– спросила Даниэла у служанки, едва они поднялись в квартиру.
– Сеньор сказал, что вернется к обеду, - ответила Дора, с любопытством разглядывая малыша, которого Каролина вела за руку.
– Принести вам прохладительного?
Даниэла вопросительно взглянула на Каролину.
– Нет, нет, спасибо, не надо, - засмущалась та.
– Не надо, Дора. Спасибо.
– Даниэла отпустила служанку.
– Садитесь. Придется его подождать.
– Может, лучше… в другой раз?
– нерешительно предложила Каролина.
– Вы лучше меня понимаете, что тянуть тут нельзя. Иначе зачем вы ко мне пришли?