Моя вторая мама (Сериал). Книга 2

–  Вчера вернулась моя жена. Она уверяет, что раскаивается. Но я не хочу ничего знать о ней.

Джина и Даниэла переглянулись.

А в этот самый день в другом конце города тоже было волнение, но совсем иного рода. У Летисии начались схватки, и она в панике позвонила Хуану Антонио. Тот бросил все дела и примчался к ней домой. Не любя Летисию, он все же чувствовал свою ответственность и понимал, что, кроме него, никто не поможет ей.

–  Слава Богу, что ты приехал, - сказала она и заплакала.
– Я так боюсь!

–  Ничего, ничего, сейчас мы поедем в клинику. Я уже предупредил доктора Каррансу.

Летисия прижалась к нему, словно ища защиты. Он обнял ее и повел к двери.

–  Чемодан, чемодан!
– вдруг вспомнила она.

Хуан Антонио огляделся, увидел собранный чемодан и поднял его. Они стали осторожно спускаться по лестнице.

–  Ах, как это ужасно!
– плакала Летисия.

–  Успокойся, - говорил Хуан Антонио.
– Держись за меня.

Машина приехала быстро. В этот час на улице не было пробок.

Входя в приемное отделение. Летисия со стоном произнесла:

–  И почему рожают женщины, а не мужчины?

–  Не жалуйся, - прервал ее Хуан Антонио, которому изрядно надоело ее нытье.
– Посиди здесь, я позвоню твоим родителям.

–  Их вряд ли волнует, что со мной происходит, - сказала Летисия.

К ним подошла медсестра.

–  Сеньора Мендес Давила?
– спросила она.

Летисия даже не удивилась, что Хуан Антонио записал ее под своей фамилией. Ей было не до того.

–  Пойдемте со мной.

Медсестра увела Летисию, и Хуан Антонио, облегченно вздохнув, пошел к телефону.

Роберто был единственным из родственников девушки, кого волновало, что она рожает. Анхелику это известие ничуть не тронуло. Мигель, брат Летисии, был на стороне матери. Роберто только вздохнул и, сказав: «Бог вам судья», вышел, чтобы успеть добраться до роддома.

Мануэль сидел в гостиной у Сонии. Перед ним стояла шахматная доска. Сонию выводила из себя неторопливость, с которой Мануэль делал ходы.

–  Ну ходи же скорей, - торопила Сония.
– Я с тобой только время теряю.

Мануэль поднял глаза от доски и добродушно засмеялся.

–  Если бы месяц назад нам сказали, что мы так сойдемся с тобой, мы бы не поверили, правда?
– спросила Сония.

–  Правда, - согласился Мануэль.
– Хлопоты моей матери все-таки не пропали даром.

–  Кончится тем, что Лолита нас поженит, - сказала Сония, снимая очки.
– Трудно поверить…

–  Да, Долорес палец в рот не клади, - кивнул Мануэль.
– С тех пор, как она вернулась из Майами, говорит с кубинским акцентом и все время курит сигары.

–  Все время?
– удивилась Сония.

–  Представь себе.

–  Я думала, она закурила тогда в шутку…

–  Вот и нет. Она пристрастилась к сигарам.

–  А как тебе Рафаэль?
– полюбопытствовала Сония.

–  Он славный тип, но на десять лет моложе, чем она. И потом, мама старовата для таких вещей.

–  Не знаю, не знаю, - покачала головой Сония.
– Вкуса к жизни она еще не потеряла.

Мануэль все-таки сделал ход. Сония схватилась за голову и вернула его фигуру на место.

–  Прости меня, - извиняющимся голосом сказала она.
– Ты пошел правильно, но так я проиграю, а я не хочу проигрывать.

Мануэль рассмеялся. Сония весело смотрела на него

–  Знаешь что, - сказала она вдруг.
– Мне очень хорошо с тобой и с твоей семьей.

–  А мне хорошо с тобой, - признался Мануэль. Он на мгновение задумался и поставил коня на другую клетку.
– Шах и мат!

–  Вот нахал!
– возмутилась Сония.

Мануэль улыбнулся. Сония встала и пошла готовить кофе. Когда она вернулась, Мануэль сидел задумавшись. Увидев Сонию, он грустно сказал:

–  Все-таки я никогда не забуду Ракель. Она была чудесной женщиной. С ней я был совершенно счастлив, мы были как одно целое.

–  Да, наверное, это хорошо. Мне это незнакомо. У нас с Рамоном все было иначе, - сказала Сония, присаживаясь рядом.

–  Наверное, любовь бывает очень разной, - посмотрел на нее Мануэль.

–  Я тоже так думаю. Такой же разной, как сами люди.

Раздался телефонный звонок. Сония сняла трубку.

–  Да? Да? В какой клинике? Да, да, Мануэль у меня. Мы сейчас же едем.

Она положила трубку и тревожно взглянула на Мануэля.

–  Что случилось?
– спросил он.

–  Летисия рожает.

–  Поехали.
– Мануэль, не раздумывая, встал.

Хуан Антонио сидел в приемной, и, когда появился врач, он встал ему навстречу.

–  Ну что, уже родила?

–  Нет, мы сделали все, что в наших силах, чтобы роды прошли нормально, но боюсь, что все же придется делать кесарево сечение.

Врач с состраданием посмотрел на Хуана Антонио и вышел.

–  Тужьтесь, сеньора, тужьтесь, - говорила акушерка.
– Еще, еще, сейчас покажется ваш ребенок. Тужьтесь, тужьтесь.

Она посмотрела на врача.

–  Доктор, дело плохо, ребенок обмотался пуповиной. Будем делать кесарево?

Врач кивнул, и все, кто был в операционной, забегали, готовясь к операции…

Врач вышел с опущенной головой. Хуан Антонио стоял рядом с Мануэлем и Сонией. Все трое встревоженно смотрели на хирурга

–  Крепитесь, она умерла.

–  А ребенок?

–  Ребенок жив. Мы сделали все, что могли. Простите. Ее сердце не выдержало.

Хуан Антонио схватился за голову, Сония обняла его:

–  Ты ни в чем не виноват, не казнись.

–  А из ее родных никого нет?
– спросил Мануэль.

–  Ее отец сказал, что немедленно выезжает, - ответил Хуан Антонио.

В этот момент появился Роберто. Он бежал по лестнице и поэтому запыхался.

–  Ну что, родила?
– спросил он, подходя к Хуану Антонио.

Тот опустил глаза и глухо произнес:

–  Летисия умерла.

–  Что вы сказали?
– не поверил отец.
– Что? Не может быть!

Он прислонился к стене и зарыдал: