Мрачный похититель

— Мне жаль тебя расстраивать, — извиняется она.

— Да? А как насчет того, чтобы ты просто оставила меня в покое?

Она сжимает губы, явно униженная, затем подходит ближе, чтобы поставить поднос рядом со мной. Она быстро забирает поднос со вчерашнего дня и уходит.

Когда дверь захлопывается, я подношу свободную руку к голове и смотрю на принесенную ею еду. Там испанский омлет, тосты и жареный бекон. А еще чашка горячего шоколада и стакан воды.

Мне ничего этого не нужно.

Я снова перевожу взгляд на море и теряюсь в движении набегающих волн, пытаясь понять, что делать.

Когда через несколько часов дверь снова открывается, входит мужчина.

Я сразу могу сказать, что он брат Тристана. Они выглядят удивительно похожими и у них одинаковые глаза.

Увидев его, я задумалась, сколько здесь людей. У меня было впечатление, что был только Тристан, пока я не увидела Кэндис ранее.

Как и она, он несет поднос с едой. Сэндвичи на обед.

— Не ешь? — спрашивает он.

— Пожалуйста, отпусти меня, — отвечаю я, но он просто смотрит на меня в ответ.

— Ты скажешь мне, где твой отец? — спрашивает он.

— Я не знаю, где он.

Он вздыхает и вместо того, чтобы продолжить разговор, меняет местами поднос с моими нетронутыми с утра тарелками.

Когда он смотрит на меня, я чувствую эту ауру опасности и понимаю, что он так же безжалостен, как и Тристан.

У меня такое впечатление, что его оружие — молчание. Его темный взгляд вызывает во мне дрожь страха.

— В твоих интересах рассказать нам, где твой отец. Если мы узнаем, что ты знаешь, где он, и солгала, тебе не понравится то, что произойдет дальше.

Это все, что он говорит и уходит.

Я с трудом сглатываю, когда дверь захлопывается, и сдерживаю слезы. Я больше не хочу плакать. Я не могу стать той плачущей женщиной, которая сдается. Я не могу позволить этому случиться со мной, даже если кажется, что надежды больше нет.

Проходит час, и когда дверь снова открывается, появляется Тристан.

В одной руке он несет одежду, которая, судя по всему, предназначена мне, а в другой — сэндвич.

Когда я видела его в последний раз, он меня отшлепал.

Меня били плетью. Меня пинали, как будто я ничто, но никто и никогда не унижал меня таким образом. Никто.

Я знаю, что была неправа, ударив его тарелкой, но, черт возьми, я не могу сказать, что он этого не заслужил.

Теперь он снова здесь, и я не знаю, что он со мной сделает.

Этот мужчина сбивает меня с толку. Его тело реагирует на меня так только потому, что я его тоже привлекаю, и я не думаю, что у нас был бы такой секс, если бы он просто хотел приковать меня к стене.

Сначала он кладет сэндвич, затем одежду и пристально смотрит на меня.

— Ты будешь сегодня хорошо себя вести?

— Вести себя хорошо? Я ничего плохого не сделала, — парирую я.

— Ты бросила в меня тарелку.

— Ты меня похитил, так что ты это определенно заслужил. Если бы у меня был пистолет, я бы тебя убила.

Он на самом деле смеется надо мной, как будто это шутка. Полагаю, так оно и есть. Я та, кто прикована наручниками к окну, полностью в его власти.

Я ни хрена не могу сделать, и мы оба это знаем. Даже если бы я могла что-то сделать, я уверена, что не подобралась бы достаточно близко, чтобы нажать на курок. Он бы меня остановил.

Он достает из кармана ключ, и я не могу сдержать чувство облегчения, которое накрывает меня, когда он освобождает мое запястье.

— Вставай, — приказывает он, и я неохотно подчиняюсь.

— Почему ты не ешь? Думаешь, если будешь голодать, я пожалею тебя?

— Мне не нужна твоя еда, я хочу, чтобы ты меня отпустил, — отвечаю я твердо.

— Ты не ела несколько дней, — замечает он, игнорируя мои слова.

— Мне не нужна твоя еда, я хочу, чтобы ты меня отпустил, — повторяю я, но он лишь сжимает челюсти.

— Ты будешь есть, когда я скажу, — заявляет он. — И как я уже сказал, ты не выйдешь отсюда, пока не скажешь мне, где твой отец.

— А как я уже говорила, я не знаю, где он. Ты, придурок, что с тобой не так?

Его руки сжимаются в кулаки, он весь напряжен.

— Изабелла, ешь эту чертову еду. Клянусь, если не сделаешь, тебе это не понравится.

— Я не хочу есть, — говорю, срываясь на слезы.

Он тянется ко мне, и я толкаю его в грудь изо всех сил, но только больно ударяюсь. Его грудь будто сделана из стали, и мои усилия кажутся бесполезными.

Слабость берёт верх. Он прав, я не ела три дня, и моё тело уже сдаёт. Когда он делает еще один шаг ко мне, я собираю остатки сил и ударяю его по лицу.

— Уйди от меня! — кричу. — Ублюдок!

Мой взгляд отчаянно ищет дверь. Если бы я могла добраться до неё, у меня был бы шанс. Я могла бы попробовать бежать. Я пытаюсь двинуться вперед, но Тристан снова тянется ко мне.

Момент надежды угасает, и ярость заставляет меня воспользоваться моментом, который я вижу, и дать ему еще одну пощечину по щеке. Пощечину, за которую я знаю, что заплачу.

Рыча, он поднимает меня в воздух, как и в прошлый раз, и несет на кровать.

На этот раз он так зол, что срывает с меня платье и швыряет его куда-то в угол. Я голая и не могу от него спрятаться. Он мне не позволяет.

Я не знаю, что он со мной сделает.

Отшлепает меня, трахнет меня или убьёт меня.

Дикий взгляд в его глазах говорит о том, что он может сделать все три варианта.

Толкнув меня на кровать, он придавливает меня своим весом, когда он оказывается на мне сверху и хватает мои запястья, чтобы держать над моей головой. В этом захвате я не могу ничего делать, кроме как дергаться против него.

— Отстань от меня, — хрипло говорю я. — Оставь меня в покое. Я не хочу, чтобы ты был рядом со мной.

Я не могу позволить смятению взять меня и свести с ума.

Я бьюсь об него, пытаясь освободиться. Я уже знаю, что не выиграю, но я не сдамся без боя.