Мрачный похититель

Жизнь моего отца за мою, но Тристан хочет найти человека, которому удалось скрыться от мира.

Я знаю, что мой отец никогда не пожертвовал бы собой ради меня. Он скорее увидит меня мертвой, чем позволит этому случиться.

Он сделает все, чтобы вернуть меня, но только не это.

Если мы продолжим в том же духе, наступит время, когда я стану бесполезна, и Тристан поймет, что похитил меня напрасно.

Я не сомневаюсь, что он убьет меня, чтобы отомстить моему отцу.

Единственным способом покинуть этот остров может быть смерть.

Глава шестнадцатая

Тристан

Ебать…

Я даже не могу спросить себя, что, черт возьми, со мной не так.

Нет смысла.

Может быть, я сошел с ума от беспокойства за Доминика, или меня действительно одолевает похоть.

Нет… даже я могу признать, что это не то и не другое.

Да, я чертовски волнуюсь за Доминика, но я не буду использовать это как оправдание своим действиям. Я также не скажу, что был поглощен похотью и не мог мыслить здраво. Это звучит так, будто я не лучше животного.

Ответ прост: Я хочу ее снова. Я хочу снова ее трахнуть. Вот почему я смог сказать ей это.

Я не должен снова переходить эту черту и продолжаю издеваться над собой.

Слышать стоны, срывающиеся с ее губ, и ее готовность, чтобы я вылизал ее киску, сводили меня с ума. Я должен был это сделать. Мне это было нужно, как мне нужен был кислород.

Я сделал это, зная, что моего рта будет недостаточно.

Я хотел Изабеллу с первой нашей встречи. Может быть, задолго до этого, когда я впервые посмотрел на ее фотографию. Я был так сосредоточен на плане забрать ее, что не думал о своих внутренних желаниях, пока не сделал это.

Это был тот день в парке, когда мы говорили. Это был определяющий момент для меня, когда все изменилось. Это было, когда я понял, что в ней есть что-то, что меня притягивает.

Этот взгляд в ее глазах, который я узнал, меня порадовал. Теперь я как долбаный придурок, который изо всех сил пытается сосредоточиться.

Я иду в свою комнату и направляюсь в душ. Я скидываю одежду и включаю холодную струю. Как только я захожу, я позволяю воде течь по мне, пока я дрочу, как гребаный подросток. Я не могу вспомнить, когда в последний раз мне приходилось делать что-то подобное, но я не могу ходить и ставить гребаную палатку, когда рядом Кэндис.

Даже если бы ее здесь не было, и были бы только я и Доминик, я бы тоже этого не сделал, потому что он бы точно знал, что со мной. Я не хочу объяснять никаких чувств, которые я не должен испытывать к Изабелле, и сомневаюсь, что он поймет.

Мое влечение к Изабелле совершенно отличается от отношений Массимо и Эмелии.

Эмелия — дочь Риккардо Балестери. Прежде чем мы узнали, что задумал Риккардо, Массимо разыграл свои карты в заговоре, чтобы уничтожить его и отомстить за то, что он сделал с нашей семьей.

Мы знали, что этот ублюдок был на мели, и ему пришлось занять у нас. Массимо взял Эмелию в качестве оплаты долга и заставил мужчину переписать на него свои активы.

Когда я увидел, что у него есть чувства к Эмелии задолго до того, как было сделано какое-либо соглашение, именно я подтолкнул его полюбить ее. Я подтолкнул его увидеть ее такой, какая она есть, а не дочерью врага.

Для меня это было не то же самое, потому что Риккардо — это не Мортимер Вигго. Мортимер виновен по многим причинам, и многие страдали и страдают из-за него.

Мне действительно нужно вернуть себе контроль над ситуацией. Вот что мне нужно сделать, и вот почему я решаю держаться подальше от Изабеллы на следующий день.

Выполняя некоторые деловые поручения, я наблюдаю за ней через камеру своего телефона и вижу, что она делает глотки воды, которую мы ей приносим, но не притрагивается к еде.

Я задавался вопросом, не думала ли она, что это яд, но потом понял, что это не так. Она буквально не хочет есть. Кэндис и Доминик по очереди приносят ее еду, но безрезультатно.

У меня встреча с Массимо после завтрака, а потом я снова пойду к Изабелле. Меня бесит, что она не ест. Она не может продолжать. Дни проходят, а часы тикают. Мы даже близко не приблизились к тому, что нам нужно, и не знаем, с чего начать поиски Мортимера.

Я приношу с собой ноутбук, который мы будем использовать для телефонной конференции.

Я захожу на кухню и встречаю неодобрительный взгляд Кэндис.

— И тебе доброе утро, — саркастически говорю я.

Она закатывает глаза и кладет ломтик хлеба в тостер.

— Тристан, это выходит из-под контроля, — заявляет она, подходя ко мне.

Я кладу руки на стол и смотрю на нее. Она знает, что не стоит задавать вопросы, пока она здесь.

— Пожалуйста, выслушай меня, — умоляет она. — А что, если она говорит правду?

Я смотрю на нее. — Кэндис, принцесса. Единственная правда, которую Изабелла нам говорит, заключается в том, что она не будет есть эту еду.

— Тристан, я так не думаю. Подумай об этом. А что, если она действительно не знает, где ее отец.

Кэндис не знает, как действуют эти люди, поэтому она просто рассуждает логически, как любой нормальный человек.

— Нет, дело не в этом, и нам нужно продолжать выяснять, что она знает.

Она выглядит разочарованной моим ответом.

— Ладно… Думаю, тебе лучше знать.

Доминик входит и садится напротив меня.

— Тебя вчера не было, — говорит он, приподняв брови.

— Мне нужен был перерыв.

— Я не могу тебя винить. — Хотя, говоря это, он смотрит на меня так, словно подозревает, что что-то не так.

Мы завтракаем, и Кэндис оставляет нас, чтобы мы могли поговорить с Массимо.

В ту секунду, когда он появляется в сети, я знаю, что он недоволен, и я также знаю, что мне не нужно угадывать причину. Это потому, что мы слишком долго.

— Доброе утро, ребята, — начинает он.

— Привет, — говорим мы оба.

— Боюсь, что вещи потихоньку начинают проясняться, — заявляет Массимо, и беспокойство на его лице усиливается. — Интел сообщил нам, что у Дмитрия есть изображение с камер видеонаблюдения Изабеллы в машине, направляющейся в город. Задолго до того, как было сделано предупреждение о ее пропаже, Саша вернул ее машину к дому. Но они подозревают из-за противоречивой информации. Его слова против изображения и отсутствия видеозаписи из дома. Это делает его подозрительным.