Мрачный похититель

В отличие от вчерашнего дня я делаю все, что могу. Я стараюсь. Но когда он прижимается губами к моим, я знаю в глубине души, что борьба окончена. Сила, которая тянет нас вместе, сильнее нас обоих.

Я знаю, что вчерашний день не может повториться, и он тоже должен это знать.

Зачем же мы тогда это делаем?

Почему мы не можем остановиться?

Его дикий, жестокий поцелуй поглощает мою волю к сопротивлению, и я не могу поверить, что снова позволяю себе поддаться ему.

Когда он отпускает мои руки, мы целуемся с открытым ртом, голодные и жадные. Он целует меня так, будто хочет забрать у меня все, не только местонахождение моего отца, но и меня тоже.

Тристан целует меня так, словно хочет этого, прижимая мои губы к своим, пока они не распухают и не становятся нежными от огня его поцелуя.

Он кладет руку мне на затылок, наклоняя меня так, чтобы поцелуй стал глубже, позволяя мне ощутить его вкус и погрузиться глубже в пропасть желания.

Я падаю, подчиняясь зову страсти, которая хочет сделать меня своим рабом. Я падаю глубже, когда он проводит руками по моей шее и скользит вниз к возвышенностям моей груди.

Я так сильно хочу, чтобы он прикоснулся ко мне, что к тому времени, как он наполнит свои ладони моей грудью, я стону ему в рот от желания, а моя предательская киска сжимается от того же желания, жадно желая его члена.

Он нежно сжимает мою грудь, продолжая заниматься любовью с моим ртом. Его пальцы ласкают мою кожу, пока он продвигается к моим соскам, которые твердеют от его прикосновения.

Удовольствие наполняет меня, проникая глубоко и низко в мое нутро, и становится еще лучше, когда он оставляет мои губы и опускается, чтобы взять мой левый сосок в рот.

Я ложусь на спину, позволяя ему сосать.

Он сосет и проводит языком по вершине, делая ее болезненно тугой.

Когда я выгибаю спину, прижимая грудь к его рту, он принимает меня глубже, заставляя все мое тело гореть от удовольствия.

Он прикасается ко мне, словно точно знает, чего хочет мое тело. Он сильно сосет мою грудь, а затем переходит от одной к другой, уделяя каждой одинаковое внимание.

Прошло так много времени с тех пор, как меня так трогали, годы. Годы с тех пор, как мужчина просто хотел прикоснуться ко мне и попробовать меня на вкус. Он делает все это, сводя меня с ума тем, что он внутри меня.

Я не знаю, как, черт возьми, я перешла от желания убить его к желанию, чтобы он меня трахнул.

Реальность заставляет меня задуматься об этом, но он искореняет ее, когда обхватывает мое бедро и просовывает палец прямо в мою киску.

— Тристан… — выдыхаю я. Удовольствие слишком велико.

Это почти невыносимо, но я хочу больше того, что он со мной делает.

Я снова стону, когда он обводит мой клитор и начинает тереть твердый бугорок. Затем он просто останавливается, и я думаю, не собирается ли он таким образом пытать меня.

Я на самом деле чувствую облегчение, когда он хватает меня за ногу и съезжает с кровати. Он тянет меня, чтобы сесть, раздвигает мои бедра, затем приседает и облизывает кожу моего холмика.

— Не смей, черт возьми, пытаться остановить меня, — предупреждает он.

— Я… не, — выдыхаю я, мой голос хриплый от смертоносного сочетания желания и потребности.

— Раздвинь для меня ноги по шире. Я хочу попробовать твою киску, — командует он, и я подчиняюсь.

Как только я раздвигаю ноги, он зарывается головой между моих бедер и начинает меня лизать.

Бессмысленные стоны слетают с моих губ, я не могу их контролировать или остановить. Я не хочу. Я также не хочу прекращать чувствовать себя так.

Он облизывает и проникает языком глубже, забирая у меня все, а я выгибаю спину, упираясь в его рот.

Я запускаю пальцы в его волосы, и он поднимает на меня взгляд. Но это длится всего секунду, и я не успеваю ничего заметить, потому что жадный оргазм разрывает мое тело.

Он яростно берет меня, и я кончаю, дрожу у его лица, пока он обхватывает мою задницу и продолжает лизать меня, пока мое возбуждение не льется прямо ему в рот.

Блядь… Я вся горю. Моя кожа горит, и я не могу дышать.

Он пьет меня и не прекращает брать, пока не останется ничего. Только тогда он отпускает меня и стоит, привлекая мой взгляд к массивной выпуклости его члена, упирающегося в переднюю часть его штанов.

Я искренне верю, что единственное, что осталось сделать, это снова меня трахнуть, но перемена в его глазах говорит об изменении настроения.

Страх снова возвращается ко мне, когда он кладет руки по обе стороны от меня и подходит прямо к моему лицу.

— Я не собираюсь снова тебя трахать, — говорит он с усмешкой. — И это не потому, что я не хочу. Я хочу. Ты же знаешь что хочу. Но сегодня я этого не сделаю.

Но он снова…

Мой разум настолько запутан, что я не могу сосредоточиться. Моя кожа горит от того, что мы только что сделали, и я в шоке от того, как мое тело отреагировало на него.

Мое тело?

Нет… это было не только мое тело. Это было все во мне. Я не просто отреагировала, и он прав. Я знаю.

— Почему? — шепчу я, и он выпрямляется.

— Потому что сейчас мы не можем быть парнем и девушкой в клубе. Это мы, и у тебя есть информация, которая мне нужна.

— Я не…

Он выпрямляется и качает головой в смятении. Очевидно, он все еще думает, что я лгу.

— Я не знаю, где мой отец.

— Тебе нужно поесть, — говорит он, игнорируя мой комментарий.

Он идет к двери, а я хватаю простыню и накрываюсь.

Я смотрю, как он уходит, но есть кое-что, что я хочу знать. Это не имеет отношения к моей ситуации и не поможет мне ни в какой форме, но это у меня на уме.

— Тристан, — останавливаю я его, и его рука замирает на дверной ручке. — Кого? Кого он убил? — В тот момент, когда я задаю этот вопрос, я жалею об этом.

— Я не могу говорить об этом с тобой. Не с тобой… дочь дьявола, — отвечает он, и мне становится так плохо.

Он входит в дверь, и меня охватывает оцепенение.

Мой отец — его враг, и я тоже.

Я не думаю, что смогу выбраться отсюда. Он не верит, что я говорю правду, и этот взгляд в его глазах сейчас был чистой ненавистью.

Я не глупая, я знаю, что Тристан не связался бы с моим отцом, как это сделал бы среднестатистический похититель, чтобы потребовать выкуп. Это не план. Я пытаюсь думать так, как думал бы он. Он хочет жизнь за жизнь.