Муля, не нервируй… Книга 2

— Тебя как звать-то? — строго спросил я его.

Котёнок посмотрел на меня и горестно мяукнул.

— Ну, имя мы тебе сейчас придумаем, так что не переживай, — успокоил я его, — но вот мне кажется, что ты есть хочешь.

Котёнок не ответил. Но я подозревал, что в данной ситуации я абсолютно прав.

— Сейчас, — сказал я и с видом фокусника вытащил заветную кастрюльку с котлетами, которую Дуся оставила для меня в холодильнике на ужин.

Я открыл крышку и вкусный котлетно-чесночный дух заполонил комнату.

— Мммм… — сказал я, — сейчас мы с тобой как наедимся, что капец нам будет. Дуся котлеты делает вкусно. Да, в принципе, она всё вкусно делает.

Я вытащил одну котлету, положил её на чайное блюдечко и поставил перед котёнком.

— Угощайся, — гостеприимно сказал я.

Тот подошел, осторожно понюхал, поднял на меня взгляд и горестно мяукнул.

— Что, маленький засранец, — с негодованием возмутился я, — уже и Дусины котлеты тебе не нравятся? Вряд ли ты их хочешь с горчицей и хлебом.

Котёнок опять замяукал. Он явно хотел есть. Очень хотел. Но котлеты есть всё равно не стал.

Не стал он есть и кусочек сырого мяса, который Дуся оставила на следующий раз для супа в холодильнике. Не привлекли его и остатки запечённого судака.

— Да вы гурман, любезнейший! — возмутился я.

А котёнок всё плакал, плакал.

И тут я понял, что он, возможно, болен. Может быть, поэтому его выбросили из дома? Чтобы не лечить?

И вот что мне теперь с ним делать?

Скажу честно, я как-то не имел никаких дел с котятами от самого глубокого детства. Тем более с такими вот мелкими и несчастными. И физиологию котят я знал чисто теоретически: четыре лапы, хвост и мяуканье. Вполне возможно, что это у него стресс, раз его мама-кошка бросила. Но я не уверен.

Мне нужно было срочно проконсультироваться. И поправить нервы. Потому что котёнок мяукал безостановочно и всё печальнее и печальнее.

Я схватил сигареты и малодушно бежал на кухню, плотно прикрыв за собой дверь.

Там я, подрагивающими от адреналина руками, попытался раскурить сигарету. К сожалению, все соседи куда-то запропастились. Вот когда хочется тишины и покоя, они тут как тут, бегают, орут, ругаются, советы спрашивают. А когда мне нужно совет спросить — так вообще никого нету.

И тут скрипнула соседская дверь и на кухню вышла Муза. Она держала в руках банку и была зеленовато-бледной, а под глазами запали тёмные провалы синяков.

При виде меня она кивнула и торопливо отвела взгляд, не желая разговаривать.

— Муза, — сказал я печальным и даже слегка испуганным голосом, — у меня какая-то беда случилась. Можно вас попросить только глянуть? Это займёт полминуты. А я уже не знаю, что и делать. Муза, пожалуйста!

Очевидно, у меня действительно был сильно встревоженный истерический вид. Так как она нехотя кивнула.

Набрав в банку воды, она её отставила на стол и посмотрела на меня.

— В комнате, — сказал я и торопливо затушил недокуренную сигарету.

Мы с Музой прошли ко мне в комнату.

— Осторожно только! — предупредил я её. — Под ноги смотрите!

Муза вошла, и я быстро успел закрыть дверь. В этот момент котёнок бросился к её ногам и заплакал, прижимаясь.

— Он всё время плачет, — пожаловался я, — кто-то его выбросил прямо на улице. Пришлось забрать, ему там холодно было. И он котлеты не ест.

Муза посмотрела на меня со странным выражением лица, а я торопливо добавил:

— И рыбу не ест! И сырое мясо не ест! Я уже всё перепробовал! Но он есть хочет!

И тут случилось неожиданное — Муза расхохоталась.

Я аж обалдел.

Отсмеявшись, она сказала, поглаживая котёнка и прижимая его к себе:

— Конечно не ест, он же родился совсем недавно, Муля. Кто же новорожденных котят мясом и котлетами кормит?

— А что делать? — как придурок спросил я.

— Молока ему надо, — нахмурилась Муза.

— У меня молока нет, — сказал я, — но магазин ещё должен работать. Я сбегаю.

Муза кивнула, а я спросил:

— Муза. Но ведь нельзя его одного в комнате оставлять. Он такой маленький. Может, пока я сбегаю, вы подержите его у себя? Если это удобно…

Муза кивнула и, ни слова не говоря, взяла котёнка и вышла из комнаты.

А я поспешил в магазин…

Глава 16

Хуже свадьбы только подготовка к свадьбе. А если свадьба двойная, и когда, собственно говоря, готовятся сразу две невесты — то это вообще вешалка. А если ещё одна из невест — Ложкина, то это вешалка в кубе.

Только я сегодня вернулся с работы, лелея возможность плюхнуться с книгой и дочитать-таки о мести Эдмона Дантеса всем подлым обидчикам сразу, как обнаружил в моей комнате женский консилиум. Дуся, Ложкина, Белла, Полина Харитоновна и ещё какая-то тётка уселись плотным кружочком за столом и что-то оживлённо обсуждали.

На возвращение хозяина, то есть меня, никто не обратил ни малейшего внимания.

Я чуточку потоптался у входа, но всё равно меня продолжали дружно игнорировать.

— Вот смотри, Дуся, — перечисляла Полина Харитоновна, — если на стол поставить по паре тарелок солёных огурцов, помидор и грибов, то вполне нормально будет.

— И винегрет! — возмущённо добавила Ложкина.

— Да, и винегрет обязательно, — согласно кивнула Полина Харитоновна, — я записываю. А теперь считай: холодец — около трёх кило надо, сыру примерно где-то килограмма должно хватить, теперь блины, потом же ещё тушёная картошка со свининой по-деревенски, тушёные кролики с рисом… это как минимум четыре штуки придётся заказывать.

— Лучше утки брать, — компетентно заявила Белла, — утки, они нажористее.

— Да, уток из деревни заказывать надо. Если утки, то и три вполне хватит, — согласилась Дуся и добавила, — а вы же ещё голубцы забыли добавить. Записывайте! Голубцы с мясом и рисом — 25–30 штук.

— Это много, — покачала головой Полина Харитоновна, — я, когда замуж выходила, то на пятьдесят человек всего двадцать пять голубцов делали.

— Это что, по половинке на человека? — хихикнула Лиля.

Она сидела чуть в сторонке, поэтому я её сначала и не заметил. Очевидно из-за молодости Лилю в консилиум не включили, но разрешили быть сторонним наблюдателем.

— Много ты понимаешь, Лилька! — возмутилась Полина Харитоновна, — думаешь, на свадьбе все одно и то же едят?

— А некоторые даже и не едят, — буркнула Ложкина, и все дамочки понятливо похихикали.