Муля, не нервируй… Книга 2

— Слезами тут не поможешь, — сказал я, — переночевать на пару дней ты можешь попроситься к Белле, она кровать ещё точно Михайловым не отдала. А вот с пропиской я даже и не знаю.

— Пару дней меня не спасут, — всхлипнула Нонна, — я обратно в колхоз не хочу-у-у-у…

Она закрыла лицо ладонями и заревела горестно, по-бабьи, с подвыванием.

Мы с Герасимом переглянулись. Ну что ты тут скажешь?

— За меня выходи, — вдруг сказал Герасим, аккуратно положил кусочек сала на хлебушек и протянул ей.

Нонна аж икнула от неожиданности и машинально взяла бутерброд.

— А что? — вскинулся Герасим и зыркнул на нас с вызовом, — чем я не жених?

Нонна посмотрела на него очень красноречивым взглядом, схватила бутылку и отпила прямо оттуда большими глотками.

— Да ты не сверкай глазами, дурёха, — мягко сказал ей Герасим. — Завтра же подадим заявление в ЗАГС, прям с утра, а через месяц распишемся. Пропишу у себя….

Нонна затравленно посмотрела на меня и шмыгнула носом. Губы её тряслись.

Предотвращая зарождающуюся истерику, я торопливо сказал:

— Погоди, Нонна, дай ему договорить.

— Да он…! — выпалила побагровевшая Нонна, но Герасим вмиг перебил:

— Цыц! — тихо рыкнул он и такой у него был жёсткий взгляд, что Нонна заткнулась и только сопела.

А Герасим продолжил:

— Я давеча слушал, как Муля Жасминову совет жениться дал. Понарошку, чтобы, значится, жильё получить и потом спокойно разбежаться. Так он теперь бабу с детями ищет, чтобы площадь побольше была. Накой ты ему такая же голожопая?

Нонна задумчиво кивнула. А Герасим продолжил:

— Прости, Муля, что подслушал. Но ненарошно это было. Хотя признаюсь честно: я с недавних пор всё, что ты говоришь, слушаю и внимательно осмысливаю. И понял я, Муля, что ты опять прав. Ты советовал Жасминову. А я вот посмотрел на себя — мне пятьдесят два года, а живу в чулане, и ничего мне и не светит больше. Даже окна и того нету. Понимаешь?

Мы с Нонной, не сговариваясь, синхронно кивнули.

— И решил я, что надобно мне тоже бабу какую-нибудь найти и с нею расписаться. И чтобы потом нам квартиру дали. А потом и развестись можно. Зато жильё своё будет. Нормальное.

— Но вам же дадут однокомнатную, если вдвоём, — задумался я, — если без детей, то долго очередь ждать. Жасминов потому и ищет женщину с детьми.

— Ну, это да… — вздохнул Герасим и закручинился. — Тогда не подходит. Я-то после войны контуженный, от меня детей не будет. Тогда мне, значит, тоже кого-то с детями искать надобно будет…

— У меня есть ребёнок, — пискнула вдруг ранее молчавшая Нонна и залилась краской.

— Вот это да! — присвистнул Герасим, — а с кем же оно сейчас сидит, если ты целыми днями то тут, то в ресторане?

— Я в село к матери отвезла, — шмыгнула носом Нонна.

— Вот и отлично, — улыбнулся Герасим, — давай тогда распишемся, дитё заберёшь и станем на очередь на жильё. С ребятёнком-то всяко побольше квартиру площадью дадут, а при разводе как минимум по комнате в коммуналках получим. Не чулан! У тебя, кстати, кто, мальчик или девочка?

— Девочка, — улыбнулась тихой улыбкой Нонна, — четыре годика ей уже.

— А звать как?

— Как и меня, Валентина, — опять улыбнулась Нонна, — у меня и мать Валентина, и бабка Валентина. У нас всех старших дочек Валентинами называют, а сыновей — Иванами.

— Погоди! — всплеснул руками Герасим и чуть не расплескал самогон, — так ты Нонна или Валентина?

— По паспорту Валентина я, — смущённо хмыкнула Нонна, — Валентина Петровна Петухова, а Нонна Душечка — это сценический псевдоним.

— Делааа, — покачал головой Герасим, — век прожил и всё одно не перестаю удивляться.

— Да что там удивляться! — фыркнула Нонна, — ты думаешь, у Беллы это её родное имя?

— Родное! — строго сказал Герасим и для аргументации погрозил Нонне Душечке (по паспорту Валентине) пальцем, — я её паспорт видел.

— Она Капитолина! — хихикнула Нонна, — только не говорите ей, что я сказала, а то обидится.

— Да ладно! — всплеснул руками Герасим, — а зачем же так-то?

— Ну как ты представляешь, конферансье объявит, мол, а сейчас выступает Капитолина? Или меня — дамы и господа, перед вами выступит Валька Петухова? И как зрители воспримут? А так-то я Нонна Душечка, а Капитолина — Белла. Красиво же? Эстетика!

— Вона как! — восхитился Герасим и разлил по-новой.

— Так, а что вы удивляетесь, — пожала плечами Нонна-Валька, — вон даже Фаину Георгиевну ту же взять. У неё ни имя, ни отчество, ни фамилия ненастоящие. И ничего, нормально живёт.

— Врёшь! — вытаращился на неё Герасим и даже бутылку поставить забыл.

— Я тоже слышал, что её по-другому зовут, — пришёл на выручку Нонне я.

— Ага, — кивнула Нонна и понизила голос до шёпота, — её зовут Фанни Фельдман.

— Да ты что! — охнул Герасим, — она что же, из этих?

Ответить Нонна не успела, в квартире активировались товарищи женщины, которые пришли накрывать на стол.

— Что это наши молодые до сих пор спят, что ли?! — хихикнула Белла, чутко прислушиваясь, что там происходит за дверью.

— Ну, дык, дело-то молодое! — подхватил Герасим и многозначительно подмигнул.

— Так ведь скоро гости придут, — покачала головой Полина Харитоновна, вытирая руки об передник, — я уже и блинов нажарила свеженьких. И котлеты разогрела, картошку вон даже греться поставила. Пора уже стол накрывать. А они закрылись и не выходят…

— А ты постучи! — посоветовал Герасим и заржал как конь.

— Да ты уже с утра наклюкался, — неодобрительно покачала головой Полина Харитоновна, — ещё и Мулю спаиваешь. Брал бы вон лучше пример с Петра Кузьмича. Хоть на старости лет, а женился. Зато теперь полноценно уважаемый в обществе человек.

— А я, может быть, тоже скоро женюсь! — прихвастнул Герасим и бросил красноречивый взгляд с намёком на Нонну.

Нонна сидела тихая, задумчивая.

— Остынет же, — продолжала волноваться Полина Харитоновна.

Из комнаты выглянула Лиля:

— Что тут у вас происходит?

— Да молодожёны наши не открывают, — возмущённо сказала Полина Харитоновна, — я тут с шести утра готовлю, а они всё дрыхнут. У кого сейчас гости будут, у меня или у них?

— Так постучите! — посоветовала Лиля.