Муля, не нервируй… Книга 3

Поэтому Лиля не привыкла к клопам и прочей дряни. Это оказался первый бытовой риф, на который напоролась их лодка любви.

Второй причиной стали деньги. Точнее их полное отсутствие. Жасминов, когда предложил Лиле бежать, как-то этот вопрос выпустил из внимания. И сейчас влюблённая парочка оказалась в довольно щекотливой ситуации. Все имеющиеся средства были потрачены на съем жилья. А на остаток денег Жасминов на Привозе купил себе шубу из крапчатого суслика: «Потому что это красиво». Так он пояснил свой поступок Лиле.

На голодный желудок любви тоже не получалось. Поэтому Жасминов предложил идти работать. Недолго. Лишь бы немного заработать денег, чтобы хватило на билеты до Кишинёва. Почему-то он был уверен, что стоит им с Лилей появиться в Кишинёве и вот тогда они уж заживут. Чем они будут заниматься в Кишинёве и на что жить, он даже сам представлял смутно.

Но предложение любовника Лиля активно поддержала (всё-таки, при всём творчестве, она была дочерью Полины Харитоновны). А потом, оказалось, что Жасминов имел в виду, что это только Лиля должна идти работать. Сам же он, как человек воистину творческий, об этом даже не помышлял.

Лиля немного поругалась с ним, но голод не тётка. И пошла Лиля искать работу. А вот то, что она ничего делать не умела, повлияло на то, что и результата не было. Лилю не взяли примой в оперный театр, не взяли в подтанцовку варьете, не взяли в гардеробную, не взяли дворником, и даже мыть бутылки для стеклотары тоже не взяли. Жасминов обвинил Лилю в сибаритстве и гордыне. Но очередная ссора проблему всё равно не решила.

А потом он тайно забрал золотое колечко Лили, которое когда-то подарил ей ещё непутёвый муж Гришка, и снёс в ломбард. Лиле он не сказал, а полученные деньги прокутил в ресторане.

Лиля возмутилась. А так как она была голодной, то закатила огромный скандал, но было уже поздно. Лодка любви не просто дала течь, а активно пошла ко дну, пуская пузыри.

Жасминов на Лилю обиделся, обвинил её в крохоборстве и мелочности, недостойном истинного искусства, с горя нашёл какую-то богатую старуху и укатил с нею в Кисловодск. А Лиля осталась в Одессе одна. Из полуподвальчика её выселили, жить было негде. Ночь она провела на берегу моря, спрятавшись за наваленными на пирсе брёвнами и досками. Когда кто-то говорит, что сидеть на берегу и смотреть на ночное море, под шум прибоя — это так романтично, плюньте ему в глаза. Ничего романтичного в том, что её закусали комары, она продрогла, озябла, да и банально было в темноте страшно — нету.

В общем, непонятно чем бы вся эта история закончилась, но тут вдруг Лиля случайно повстречала подругу, вместе с которой когда-то пела куплеты в московском театре. Та вовремя сообразила, что стареет и вот-вот на её место придёт более юная и бойкая куплетистка, поэтому выскочила замуж за первого попавшегося претендента. Первым попавшимся оказался инженер путей сообщения. И вот с ним-то она укатила в Одессу, где ему дали служебное жильё и личный автомобиль с водителем.

Лилия слушала и завидовала. Ей вот такая лафа не выпала. Хотя о Гришке она вспоминала. Великодушно жалела, что бросила его. И Кольку тоже жалела. Сидя на берегу ночного моря, с печалью, возвышенно вспоминала то Кольку, то Гришку, то негодяя Жасминова.

Подруга выслушала сбивчивый рассказ Лили, привела её в дом, накормила, купила билет и отправила до Москвы. На робкие Лилины намёки, что она не может вернуться, что Гришка её убьёт, подруга не отреагировала: её больше волновал тот момент, когда супруг-инженер вернётся из командировки в Харьков и увидит прекрасные Лилины глаза. Поэтому билет был куплен бескомпромиссно, а Лиля категорически посажена на поезд.

Вслед уходящим вагонам подруга махала платочком с большим облегчением и энтузиазмом.

Когда Лиля добралась до Москвы, то оказалось, что Гришка посажен в следственный изолятор, по нему ведётся следствие за умышленный поджог театра, а Кольку Полина Харитоновна увезла в село.

И вот теперь Лиля смотрела на меня с надеждой и лепетала:

— Мулечка, помоги! Спаси нас!

Мда…

Я посмотрел на Лилю. Она с такой надеждой взирала на меня, что я понял, что это клиника.

— Зачем? — мрачно спросил я.

— Ч-что зачем? — потрясённо икнула Лиля.

— Зачем спасать вас?

— Ну, у нас же семья… — промямлила Лиля и посмотрела на меня возмущённым взглядом. — Я же мать!

— А ты сильно думала о семье, когда бросила пятилетнего сына и мужа, и укатила с Жасминовым?

— Но я же исправилась! Я вернулась, — Лиля возмущённо-непонимающе посмотрела на меня, мол, злой ты Муля и совершенно нечуткий.

Но на меня такие примитивные манипуляции не действовали. Я сейчас совершенно другими глазами посмотрел на Лилю. Красивое утончённое лицо с глазами испуганного оленёнка и расчётливый, хитрый ум при общей бабьей дурости.

— Лиля, а вот ты кем мечтала стать в детстве, когда вырастешь? — задал вопрос я.

От неожиданности Лиля аж всхлипывать перестала и посмотрела на меня широко распахнутыми глазами.

— Ну же, говори, — подбодрил её я.

— Балериной, — прошептала она смущённо, — или певицей, или артисткой… Хотела связать жизнь с искусством.

— А родители что говорили?

— Мать ругалась, отец смеялся, — вздохнула Лиля.

— А после школы что?

— Я уехала в город, хотела поступать в Щепку, — вздохнула она, — не поступила…

— А потом?

— Потом я устроилась официанткой в буфете. Там встретилась с Гришей. Мы поженились. А потом одна знакомая девушка, Гришиного друга знакомая, ушла в декрет и меня взяли на её место в театр куплеты подпевать.

— То есть петь куплеты тебя пристроил Григорий? — переуточнил я.

— Д-да, — прошептала Лиля так тихо, что я и еле услышал.

— А дальше?

— А дальше всё, как обычно, — вздохнула она, — мы поженились, Грише дали комнату, родился Колька. Потом я вернулась в театр, а та девушка опять в декрет ушла. Ну, и всё.

— Мда, — сказал я и Лилю как прорвало:

— Да что ты понимаешь, Муля! — закричала она, — у меня вся жизнь, как серость беспросветная! Дома мать деспотичная, совсем затиранила меня. Да и оставаться в деревне и провести всю жизнь в навозе, я не хотела! Понимаешь, Муля?! Я и замуж за Григория от безысходности вышла. Потому что у него жильё было. И он на стабильной работе был.

— И тебя на работу устроил, — подсказал я.

— Да, — вздохнула она.

Повисла пауза. Некоторое время все молчали, думая каждый о своём. Только Дуся таращилась то на меня, то на Лилю, не понимая, что происходит.