Муля, не нервируй… Книга 4

— Кабинет Модеста Фёдоровича находится на втором этаже. Третья дверь слева, — проскрипела она и проводила меня полным сомнения взглядом.

Это здание, конечно, было намного хуже, чем тот Институт, где Мулин отчим работал раньше. Хотя ремонт и был явно сделан недавно, но здание не имело того торжественного вида, характерного для храма науки, как его предыдущее место работы.

Я легко взбежал по лестнице на второй этаж и без труда отыскал нужную дверь среди остальных. Мысленно поблагодарил бдительную старушку за подсказку, иначе сам бы я ни за что не нашёл нужный мне кабинет — на дверях не было табличек.

Постучав пару раз в дверь, чтобы обозначить своё присутствие, я открыл дверь и заглянул:

— Отец?

Модест Фёдорович сидел за столом и что-то писал.

Этот кабинет был намного попроще, чем его предыдущий. И скорее напоминал школьный класс, только парт не было. По центру кабинета стоял самый простой письменный стол, а у стен — обычные стеллажи, забитые книгами. На стене висело несколько карт Советского союза и периодическая таблица Д. И. Менделеева.

При виде меня, Модест Фёдорович просиял:

— Муля! — он отодвинул бумаги и радостно вскочил из-за стола.

Я улыбнулся. Так приятно, что есть люди, которые тебя столь искренне любят.

— Сколько лет, сколько зим! Явился, пропажа! — он заключил меня в крепкие отеческие объятия.

— Я тоже рад тебя видеть, — сказал я и, отстранившись, посмотрел на Мулиного отчима.

Выглядел он сейчас хорошо. После нашей последней встречи я запомнил его с осунувшимся лицом и мешками под глазами. А вот сейчас он прямо лучился. И значительно помолодел.

— Какими судьбами? — спросил он и тут же забросал меня вопросами, — как дела у тебя? Как работа? Девушку себе завёл? С матерью часто видишься? Как там она? Как Дуся? Она в последнее время вообще не заходит.

— Ох, — я аж растерялся от такого напора. — Дела у меня нормально. Мой проект по советско-югославскому фильму утвердили «наверху». Хотя его сразу же перехватили конкуренты. Сейчас я воюю — пытаюсь вернуть всё обратно. Девушки пока нету. С мамой виделся вчера. Она нормально. Ну, как мама. Ищет мне невесту и пытается воспитывать. Дуся как Дуся. Печёт пироги и нянчится со мной, как с ребёнком.

Я остановился, перевести дух.

— Мда… — мечтательно проговорил Модест Фёдорович, — как я соскучился по дусиным пирогам…

— Я передам ей, — пообещал я.

— Ой, лучше не надо, — грустно усмехнулся Мулин отчим, — они с Машенькой не нашли общий язык. Честно говоря, мне кажется, Дуся просто не приняла Машеньку, потому что в душе надеялась, что мы обратно сойдёмся с твоей мамой. Адиякова она же тоже на дух не переносит.

— Жаль, конечно, — искренне посочувствовал я. Так-то Мулин отчим был прав — характер у Дуси настолько же тяжелый и неуступчивый, насколько золотые её руки.

— Но ничего. Вот родится у нас твоя сестрёнка, Дуся сразу же прибежит обратно, — хмыкнул Модест Фёдорович.

— А вы уже точно знаете, что будет сестрёнка? — удивился и я тут же спросил, — как там Маша?

— Маша потихоньку округляется. Всё у неё хорошо, — с довольным видом кивнул Модест Фёдорович и посетовал, — ты бы зашёл, что ли.

— Да всё времени нет, — покаялся я, — чуток разгребусь и обязательно зайду.

— А лучше, если мы тебя пригласим к нам на дачу! — потирая руки, воскликнул Модест Фёдорович, — ты знаешь, я приобрёл небольшой участок с домиком в деревне. Свежий воздух, рядом речка. Красота. Давай, может, на выходных съездим?

— Да я уже эти выходные распланировал, — уклонился от выезда на природу я (сейчас было время посадки всех этих огородно-садовых сельскохозяйственных культур, и я совершенно не желал горбатиться на плантации в свой законный выходной).

— Ну, тогда на следующий, — немного разочарованно предложил Модест Фёдорович.

— Давай ближе туда и посмотрим, — уклончиво ответил я и, пока ему в голову не пришла очередная родственная идея, торопливо спросил. — Слушай, отец, а у тебя фотоаппарат есть? Только мне небольшой нужен, не такой, что на треноге и с дымом…

— Конечно есть, — удивился Модест Фёдорович, — а то ты не знаешь?

Я неопределённо пожал плечами.

— Сейчас, — он подошёл к шкафу, немного порылся в ящиках и выудил на свет небольшой прямоугольный фотоаппарат, практически аналог будущим мыльницам, только в металлическом исполнении и явно потяжелее.

— Ух ты! — восхитился и обрадовался я, — а что это?

— Да обычный ФЭД, — пожал плечами Модест Фёдорович и добавил, — ты же сам мне его отдал, а себе взял «Зоркий».

Я совершенно не знал, куда девал свой фотоаппарат Муля. Мне он на глаза не попадался. Поэтому сказал:

— А ты можешь одолжить мне его?

— Ну, конечно бери, — протянул ФЭД мне Мулин отчим, — там как раз новая плёнка вставлена.

— А как ним пользоваться? — спросил я.

— Забыл, что ли? — удивился Мулин отчим.

— Да отвык просто, — неуклюже выкрутился я.

Модест Фёдорович показал, что делать, куда нажимать и остальное. Я поблагодарил, ещё немного поболтал о всякой ерунде, чтобы мой уход не выглядел, как бегство, и раскланялся.

Из здания института я выходил вооружённый карманным фотоаппаратом.

Я улыбался.

Осталось дождаться вечера и можно идти за доказательствами.

Дома, чтобы не терять времени, я вытащил из шкафа старый Мулин спортивный костюм. Старой удобной обуви среди Мулиных вещей не было, пришлось обуваться в новые румынские кроссовки. Жаль было убивать их по лесам и болотам (я не знал, какой там ландшафт, но явно же не асфальт). Но других вариантов не было.

Для конспирации взял старый Мулин рюкзак и складную удочку.

Всё, теперь можно ехать.

Хотя было ещё рано, я решил поужинать и попросил Дусю организовать ужин чуть раньше.

— А куда это ты намылился на ночь глядя? — с подозрением посмотрела на меня Дуся.

— Дела, — улыбнулся я с загадочным видом.

— Какие могут быть дела в таком виде? — нахмурилась она, — ещё и удочку взял. Вроде же никуда не собирался.

— Да вот, захотелось что-то немного развеяться, — сказал я. — схожу на пруды, часик позакидываю. Не ради рыбы, а ради отдыха.

— А что же ты мотыль не взял, или что там обычно берут? — всё-таки не поверила мне Дуся. — Да и выпивки и закуски ты не берёшь…