Муля, не нервируй… Книга 4

— А кого он будет играть? — захлопала глазами Люда.

— Зауряд-врача. Это исторический фильм будет. И нужны две медсестры. Помощницы. Разного возраста и типажа. Чтобы диалоги были яркими, — пояснил я, — вот я и хочу уговорить Георгия Фёдоровича. Понимаете?

Люда кивнула.

— Вот только совершенно не представляю, как мне его поймать в неформальной обстановке и прекрасном расположении духа? — печально сказал я. — И очень боюсь, что этот проект получится не таким, как мы с Завадским его видим…

Я замолчал. А Люда задумалась, хмуря лобик.

Я посмотрел на неё и понял, что нужно помочь принять правильное решение, поэтому, как бы между прочим, заметил:

— Там, по сценарию, все съемки планируются на территории Югославии, а ещё где-то треть — в Париже. Скажите, Люда, в случае положительного решения по вашей кандидатуре, вы, если что, готовы будете переехать на полгода в Париж?

Глаза у Люси сверкнули предвкушением. В Париж она была готова ехать хоть на три года, хоть на пять лет, причём в любое время.

— А меня точно возьмут? — хрипло спросила она, ноздри её при этом хищно раздувались.

— Типаж второй роли точно ваш! — уверенно сказал я, — Завадский не смог найти именно такую актрису. И тут вы так удачно подвернулись! Это я вас нашел! За это получу премию и грамоту! Осталось уговорить Александрова. Вот только где его поймать?

— Я знаю, где! — вдруг твёрдо сказала, словно в омут головой, Люда, — только поклянитесь, что вы никому не расскажете и меня не выдадите?

Я поклялся.

— Ладно, — кусая от волнения губы, сказала Люда, — Григорий Фёдорович с друзьями каждую пятницу вечером собираются на одной даче. Там баня, свежий воздух и всё такое…

При этом она сильно покраснела и на миг умолкла.

Очевидно, там не только свежий воздух.

— Как мне туда попасть и где это? — с взволнованным видом спросил я.

— Запоминайте адрес, — тихим шепотом произнесла Люда и продиктовала мне расположение «обители зла», — вам лучше попасть туда после десяти, ближе к одиннадцати. Тогда Григорий Фёдорович будет уже добреньким…

Она невесело усмехнулась. А потом спохватилась и добавила:

— Вы как придёте, обойдите ограду. Там забор высоченный и запирается, так что вы внутрь не пройдёте. А возле озера тропиночка, от бани к усадьбе. И там такая калиточка. Она не запирается. В прошлый раз щеколду опять сломали. Зайдёте во двор и пойдёте по левой дорожке. Там ещё тюльпаны цветут, увидите, в общем. По правой не идите, там собака привязана, но она может дотянуться и цапнуть. Понятно? Не перепутаете?

Я кивнул, мол понятно и заверил, что не перепутаю.

— Хорошо, — вздохнула Люда, голос её дрожал. Но уж очень ей хотелось в Париж.

Поэтому она продолжила:

— В баню не ходите, не надо вам туда. А вот в дом зайти можете. Только сразу идите на второй этаж. Там в бильярд играют. Но только пообещайте мне, что на первый этаж вы не пойдёте и в комнаты заглядывать не будете. И всё, что увидите, никому не расскажете!

Я пообещал.

— Хорошо. Тогда удачи вам, — прошептала она.

— Вы там тоже сегодня будете? — спросил я.

— Нет, сегодня я не смогу, — ответила она и чуть вильнула взглядом, — Григорий Фёдорович попросил меня сопроводить его друга на встречу. Я буду играть роль секретаря. Встреча на высшем уровне.

Ясно. Эскорт был уже и в это время.

Тут подошла умница Вера. Она специально отсела подальше, чтобы дать возможность нам поговорить.

Девушки распрощались и ушли, а я задумался.

Да, было жаль Люду. Ведь по сути я её использовал и не видать ей Парижа и остального, как своих ушей. Но вариантов у неё и так нет. А я, если всё получится, в благодарность потом что-нибудь ей придумаю. У того же Глориозова роль найду. Куда он денется.

Успокоив таким образом свою совесть, я пошел встречать Валентину. Она как раз должна была вернуться с лекции в Институте философии и рассказать, что она узнала.

Хотя и того, что поведала мне Люда, уже достаточно, чтобы полностью дискредитировать Александрова и похоронить его карьеру.

Ещё издали я увидел, как Валентина не шла по улице, а буквально летела. При виде меня её радостная улыбка стала ещё более радостной.

— Муля! — чуть ли не пританцовывая, воскликнула она, — Смотри! Смотри, что у меня есть!

Она протянула мне обычную ученическую тетрадку с лекцией по марксизму-ленинизму, а на задней странице был небольшой список:

— Аня Ковалёва,

— Светлана Залкалиани,

— Майя Чобану,

— Ирина Петрова,

— Тамила Ситникова.

— Это то, о чём я думаю? — спросил я, пробежавшись взглядом по фамилиям девушек.

— Ага, — кивнула Валентина, — ты представляешь, она все ездят на дачу к Кривошеину. Хотят защитить диссертации.

— Ну ничего себе! — восхитился я, — как тебе удалось всё выяснить?

— Это всё Майя. Колхозница колхозницей, а амбиции такие, что ой. Ради возможности попасть в одну компанию с Жасминовым они мне и не такое бы рассказала, — хихикнула Валентина. — Заложила всех подруг.

Вот и замечательно. Теперь мне есть, чем брать Александрова.

И я с предвкушением усмехнулся…

Глава 21

А дома я развил бурную деятельность. Прежде всего мне нужен был фотоаппарат. Какие фотоаппараты были в это время, я не представлял совершенно. На память приходило нечто монстроподобное из кинофильмов, где фигурирует огромная тренога, фотограф в цилиндре и сюртуке накрывается покрывалом и после яркой-яркой вспышки оттуда вылетает облачко дыма.

Были ли сейчас более современные фотоаппараты — я не знал. Но без вещественных доказательств предъявить Александрову хоть что-то, я бы не смог.

Поэтому поступил просто — отправился к Мулиному отчиму. Уж он-то должен был знать, а, возможно даже, иметь, современный фотоаппарат. Насколько я помнил, научные статьи часто иллюстрировали фотографиями.

Новый институт, где работал Модест Фёдорович, находился совсем недалеко от его бывшего места работы.

Туда я и направился.

Воинственная старушка на проходной долго не хотела меня пропускать. Пришлось показывать паспорт (хорошо, что он был со мной).