Музыкальный Дом
Шрифт:
Мысли Уилла стали медленными и неуклюжими. Сухое тепло омывало его со спины, спрятав от уличного холода в уютный кокон. В этом коконе Уилл медленно, минута за минутой растворялся, пока от него не остались лишь легкие и нос. Он не чувствовал себя беспомощным или слепым, ему казалось, что вот сейчас он понимает мир гораздо четче, острее, чем, когда смотрел бесполезными глазами. Запахи не таились и не играли в двойное дно, как бессвязные нити слов. Запахи просто жили.
Он чувствовал дом, дышал вместе с ним, был им. Закатное солнце нагрело западную стену, восточная охлаждалась после полуденного зноя, под
Он открыл глаза, когда понял, что во входную дверь кто-то настойчиво стучал уже довольно долгое время.
— ТЫ! — его встретил сиплый рык Эбигейл и скрюченные пальцы в паре дюймов от его горла, когда она ворвалась в дом и громко скинула пакеты на пол. — Почему ты так долго не отвечал? Ты хоть понимаешь, что я успела подумать?!
Страх, беспокойство за его жизнь, облегчение и ярость пятнами расцвели на бледном лице. Он тут же захотел обнять ее или коснуться, хоть и знал, что не имеет права. Эбигейл ему не родня. Она просто стажер с временным пропуском ФБР, который истекает через неделю, и, если он ничего не придумает или не даст Кроуфорду что-нибудь существенное, очень скоро ее у Уилла заберут.
— Ты пришла.
— Конечно, я пришла, куда бы я делась?! — Эбигейл что-то уловила в его взгляде и спросила гораздо мягче: — Ты боялся, что я не приду?
— Учитывая, как я разговаривал с Джеком сегодня утром…
— Это же Джек. Его бы не назначили начальником целого отдела, если он бы не умел заставлять людей делать то, что ему нужно. Он просто тебя проверял.
— Тем не менее, я не имел права лезть в его горе.
Эбигейл фыркнула, наконец, расслабившись.
— Ты его предупреждал.
— Люди не склонны верить мне на слово.
— Я верю.
Уилл протянул руку и коснулся ее щеки тыльной стороной ладони. Ее кожа была мягкой, разгоряченной от гнева, и в ее голубые глаза отчего-то было так просто смотреть. У нее были веснушки; раньше считалось, что они появлялись за каждый грех, совершенный в жизни. Она не отпрянула, а лишь улыбнулась.
— Знаешь, люди могут подумать, что мы друг в друга влюблены.
— Люди также думают, что я псих. И что ты травмирована своим прошлым.
Она склонила голову набок.
— А разве это не так?
— Не так, как они думают, — он опустил взгляд на сумки. — Что это?
— Эм-м… — Эбигейл заметно стушевалась и убрала выбившиеся со лба волосы. — Ты умеешь готовить?
— Не особенно, — Уилл вспомнил про ножи на кухне и добавил: — Но, кажется, у меня есть идея. Если ты, конечно, не против некоторых странностей.
— Ты сказал «некоторые странности», но это просто пиздец.
Уилл поднял голову от раковины, где мыл овощи.
— Что?
— Все это. Ты в фартуке, как ты двигаешься, будто точно знаешь, где и что лежит. Как это вообще работает? Обещаю не смеяться и не убегать в ужасе. Правда, расскажи мне.
Стряхнув лишнюю воду, он вытер руки краем полотенца и выложил овощи в висящий на раковине коландер —
металлическую емкость с расположенными на дне дырочками для того, чтобы капли стекали прямо в слив.— Лектер знал, поэтому знаю и я.
— Вот так просто? И что, у тебя не наслаиваются тысячи видений в одно? Ты видишь Лектера прямо сейчас? Как он готовит?
— Это как сравнивать твое восприятие и трехлетнего ребенка, у которого не развилось еще объектно-ориентированное мышление. Вижу кочергу, но не знаю, что это и зачем.
Эбигейл хмыкнула:
— В нашем случае, я — трехлетний ребенок. Ну спасибо, что хоть нож доверил.
Уилл не понял повода обижаться на его аналогию. Вода в кастрюле вскипела, и он кинул гвоздику, черный перец, лавровый лист и тимьян к нарезанным Эбигейл луку и моркови, сразу же включив таймер на двадцать минут. Он действовал по наитию, не заглядывая в книгу или рецепт.
— Если не согласна, то опиши, что видишь. Потом сравним выводы.
— Ладно, готовься к поражению, Грэм, моя мама вообще-то повар. — Эбигейл запрыгнула на деревянный квадратный стол. — Так, что у нас тут, — она оглянулась, — г-образная кухня, островное строение, металлическая, износостойкая столешница, сделана под заказ. Техника…
Она прищурилась и наклонилась ближе к встроенному в стену духовому шкафу.
— От Джи Е Монограм. Стоит целое состояние.
— Шесть тысяч долларов, — уточнил Уилл, доставая из винного шкафа бутылку белого сухого. Эти сорта были как раз для готовки, остальные — редкие, достойные смакования экземпляры хранились отдельно в темноте и сухости кладовки.
— Он больной? Это моя будущая месячная зарплата, при условии, что я не буду ни есть, ни пить и жить в коробке из-под обуви.
— Холодильник — десять.
— Что-о?
— Каждый.
— Вот же богатый ублюдок, — она прикрыла рот ладонью, опасливо посмотрев на Уилла. — Извини.
От бульона стал подниматься насыщенный, богатый аромат, и Уилл убавил огонь. Слава богу, больше черепа в кипятке не появлялись, и он надеялся, что больше их не увидит. Среди кастрюль, сотейников и сковородок он чувствовал себя в безопасности, вместе с пряными запахами вдыхая умиротворение и спокойствие.
— За что? Доктор Лектер нас не слышит.
— Ага, — Эбигейл смерила его взглядом, полным сомнения, — именно поэтому ты сейчас говоришь с европейским акцентом.
Уилл замер, держа стакан вина над бурчащим бульоном, и несколько раз моргнул. Он вылил вино в кастрюлю, а сам приложился к бутылке прямо с горла.
— Воу-воу-воу! Эй, полегче, парень. Я не имела в виду, что это странно. Конечно, это странно. А еще жутко и пиздец как сбивает с толку, но ты же не можешь это контролировать. Ну же, Уилл, посмотри на меня.
Боясь увидеть отвращение, он сглотнул и поднял взгляд от пола.
— Вот так лучше. И, кстати, когда ты на волне доктора, ты выглядишь офигенно уверенным в себе. Мне это нравится, — Эбигейл ободряюще улыбнулась. — И я думаю, тебе тоже это нравится.
Уилл кивнул и неловко вернулся к готовке, будто сбившись с па в необычном кухонном танце.
— Прости, что прервал, продолжай.
— На чем мы остановились? Ах да, техника. Кофе-центром явно пользовались раз в пятилетку, Лектер, видимо, предпочитает френч-пресс или турку.