Мы из спецназа. Лагерь

–  Я-то им чем не понравился?

–  Почему же не понравился?
– завхоз хмыкнул.
– Может, как раз наоборот? Вон и кроссовочки на тебе баские, и брючки с рубашечкой. Такой лепень хоть кто не постесняется на себя надеть. Хоть Шварц, хоть даже сам Гусак.

–  Гусак - это, надо понимать, вождь местных краснокожих?

–  Верно понимаешь. И не просто вождь, а особа, приближенная к императору.
– Заметив недоумение на лице Стаса, завхоз пояснил: - Видишь ли, директор лагеря дружит с ним, так что любые шалости готов прощать.

–  Это у вас называется - шалости?

–  А что же еще? Тут и похуже дела творятся, привыкай.

– По землистым губам завхоза вновь скользнула недобрая усмешечка.
– Я ведь, если честно, не тебя шел выручать.

–  Кого же?

–  А нам, видишь ли, кроме электрика еще и доктора обещали. С сывороткой от энцефалита и прочей лабуды. Ну, а доктор - он кто? Баба ведь, верно?

–  Ну, в общем…

–  Вот тебе и в общем. Если доктор, значит, женского полу. А баба - она баба и есть - со всеми полагающимися от природы причиндалами. Вот и прикинь теперь, что бы эти огольцы с ней сотворили!

–  Сотворить-то - не проблема, но это ж подсудное дело! У нас все-таки не дикий запад.

–  Вот именно, у нас - хуже. Не отмашешься и не отстреляешься. Да и чего там говорить, - были уже случаи.

–  Были?!

–  А я тебе о чем толкую!
– новый знакомый Стаса хмуро кивнул за спину.
– Уже и селянок подлавливали, и стариков одиноких грабили. Контингент-то - особый. Таким архаровцам - милое дело по избушкам пройтись! Считай самый гиблый возраст: мозгов - с наперсток, а энергии - до хренища. Так что фомич в руки - и вперед!

–  Ну, и зачем вы все это мне рассказываете?

–  Затем и рассказываю, чтобы знал, в какое место угодил. Чтобы в ум малость привести. А то крутыми все стали, спасу нет! Ничего уже не боятся.

–  Так и вы вроде тоже не больно опасаетесь своих пацанят… - Стас осторожно отнял от лица платок, поморщившись, спрятал в карман. Кажется, царапина больше не кровоточила.

–  А чего мне их опасаться? Я все-таки старожил, это во-первых. А во-вторых… - завхоз внимательно посмотрел Зимину в глаза.
– Во вторых, я хоть и калека, а раздавить иную цыплячью шейку очень даже сумею. Это у меня ноги едва ходят, а рученьки - еще очень даже действуют!

–  Как у актера Луспекаева - так, что ли?

–  Знаешь, молодец!
– завхоз одобрительно качнул головой.
– Только у Павла Луспекаева, дорогуша ты мой, сосудистые проблемы были, а у меня - суставные.

–  Колени, что ли?

–  И колени, и ступни, и бедра. День и ночь, понимаешь, болят, собаки! Зато если рукой ухвачу, сразу заказывай гроб! Дергайся - не дергайся, а из пальчиков уже не выпущу. И эта мелюзга отлично об этом знает. Потому и обходят меня стороной.

–  Понятно…

–  Что тебе понятно?

–  То и понятно, что работу вы себе подыскали по душе и по сердцу.

–  Ишь ты, какой понятливый!… Я-то, может, и по сердцу, а вот что ты здесь забыл?

–  Да то же, что и вы - харч и крышу.

–  Вот же придурок! Нашел, с кем себя равнять!
– физиономия завхоза побагровела.
– Да у меня справка, понимаешь ты или нет? Потому и вынужден здесь гнить. Нигде меня больше не возьмут! Кому нужен калека с уголовным прошлым! А у тебя вроде все на месте - и руки, и ноги. Опять же к синим еще не приклеился. Нет ведь?

–  Нет.

–  Вот и я вижу, что парень ты вроде нормальный. Так чего сюда-то забрел?… Шел бы себе мимо, пока не набил новых шишек.

–  Что-то я не очень понимаю. Вы что, на испуг меня берете?

–  А ты не баба, чтобы тебя брать. Я хочу, чтобы ты сваливал отсюда. Подобру и поздорову.

–  Не понял!… Вам что, не нужен электрик?

–  Нужен-то нужен, да только не всякий.
– Завхоз сердито стиснул кулаки.
– Я ж толкую тебе, мудаку: гнилое тут место!

–  А я слышал - нормальный детский лагерь.

–  Да кто тебе это сказал! Какая такая сволочь!
– на щеках одноглазого завхоза загуляли желваки.
– Урки у нас здесь гужуются, понятно тебе? Даже резиденцию себе специальную изладили. С баром, игральным и тренажерным залами, с прочей требухой. Что характерно - есть и колонны, и статуэтки из мрамора. Впрочем, сам увидишь, если не передумаешь.

–  Откуда в этой глухомани мрамор?

–  Это не у них, - у графа.

–  Какого еще графа?

–  Да жил тут в прежние времена ферт один. Усадьбу себе выстроил, парк разбил с фонтанами и аллейками. По слухам, даже пруд собирался выкопать, да не успел, - революция помешала. Только и осталось от него, что главное здание, а все прочее большевики поломали.

–  Ну, а как твоим хозяевам досталось это добро?

–  Известно как! Или не слышал о новом законе?
– завхоз фыркнул.
– Как разрешили сдачу в аренду памятников культуры, так и стали находиться умные головы - начали прибирать к рукам постройки. А наши ребятки еще хитрее сделали - оформили все под вывеской детского лагеря. Чтобы значит, без налогов и прочих хлопот. Кроме усадьбы еще и землицы с полсотни гектаров прихватили.

Стас усмешливо взглянул на завхоза.

–  Что-то я не очень вас пойму…

–  Чего ты не поймешь?

–  А что карты выкладываете первому встречному. Не боитесь, что разболтаю?

–  Чего мне боятся? Один хрен, против них ты - муха. И даже не муха, а вошь. Даже был бы большим чиновником, все равно не сумел бы ничего сделать.

–  Даже так?

–  А как ты думал! Наших городских чинуш они - вот где держат!
– завхоз продемонстрировал свой огромный кулак.
– Хрен, кто подступится! Все дела - в офшоре, счета - за рубежом, а крыша - аж в правительственных учреждениях. Этот лагерь ведь тоже что-то вроде ширмы. И говорю я это тебе, чтобы побыстрее понял, куда попал и какую работу выбрал.
– Жутковатый шрам на лице незнакомца дрогнул.
– Словом, нечего тебе здесь делать, уяснил?

–  Честно говоря, не совсем, но все равно - спасибо за совет.

–  На здоровьичко, - оглянувшись по сторонам, завхоз нервно переступил на месте, отчего костыль его на добрый вершок утонул в мшистом грунте.
– Паспорт-то при себе?

–  Так это… Отдал вашей начальнице. Черненькой такой, с фиксами.

–  Тьфу ты!
– завхоз в сердцах сплюнул.
– Вот дурень-то!

–  А чего такого? Я ж не навсегда. Отработаю сезон и уйду.

–  Ушел один такой!

–  Да в чем проблема-то? Кто меня удержит?