Мы ненавидим всех. Преданные

Мне было всего пятнадцать. Я была влюблена всем сердцем. А Тео вернулся всего на одну ночь. У нас была только та единственная ночь, после которой Тео снова улетел в Америку. А через пару месяцев я поняла, что он сбежал не бесследно. Он оставил во мне ребенка.

– Астра, посмотри на меня. – Тео садится передо мной на корточки и обхватывает мое лицо. – Астра. Что он сказал?..

В глазах Тео стоят слезы. Он уже все понял.

– Мы ведь были так молоды, Тео… – всхлипываю я, дрожа под его руками. – Я узнала, когда ты уехал… Я ждала, но ты… – проглатываю гортанный ком, позволяя слезам течь по пальцам Тео. – Прошло двенадцать недель, но ты так и не вернулся за мной. Я должна была принять решение. Я так боялась, Тео. Если бы отец узнал, он бы убил и меня, и ее.

– Ее? – переспрашивает Тео. По его щеке скатывается слеза и срывается с дрожащего подбородка.

Вместо ответа я начинаю рыдать. Громко. Несдержанно. Я снова в той больнице, где убила часть себя. Снова в заброшенной шахте у обрыва, где погибла Хоуп. И я снова готова броситься вниз, лишь бы не чувствовать боли, разрывающей изнутри и органы, и душу. Годами специалисты вытягивали меня с того дна, где я оказалась, пытались мне помочь, спасали, как однажды спас Энзо. Но теперь он же и бросил меня обратно, чтобы уничтожить морально и заточить в клетку, где осталась малышка Хоуп. Чтобы вместо камней на меня свалилась глыба вины и сожаления. Чтобы прошлое раздавило меня окончательно.

У Энзо получается. Так он поступает с предателями.

Но разве предали только я или Тео?

Разве я не предана сейчас?

– У нас могла быть… дочь…

Ладони Тео больше не обрамляют мое лицо. Его руки падают, и он оседает на пол, упираясь спиной в кофейный столик. Я вижу, как он с силой сжимает рот ладонью, чтобы сдержать всхлипы, но даже этот сдавленный звук полосует меня лезвием изнутри.

– Она не слушала меня. – Шаги Энзо отбиваются грохотом в моих ушах. Он приближается и замирает в футе от нас с Тео. – Ждала тебя. Неделю за неделей. Поэтому ей потребовалось хирургическое вмешательство. В пятнадцать гребаных лет, Фолт. – Он склоняется над Тео и хватает его за горло. – Ее ребенка вырезали из ее утробы, когда она сама еще была ребенком. – Пальцы Энзо сжимаются вокруг горла Тео, а он и не сопротивляется. – Из нее вырезали твоего гребаного ребенка, пока ты играл в свой гребаный баскетбол и зарабатывал очки для богатенького папочки!

– Прекрати, – отмахивается Тео, но у него нет сил сопротивляться нападкам Энзо.

– О нет, я только начал, Фолт. Мы только начали, скажи, Ревендж? – Энзо бросает на меня взгляд, полный гнева, а затем хватает со стола рокс с недопитым виски. – А давайте выпьем за Ревендж, а? За месть, которую подают холодной. Разве ты не думал, что она хочет тебе отомстить? Разве не допускал ни малейшей мысли о том, что твоя первая любовь появилась в этом чертовом городе не случайно? Неужели ты настолько тупой, Фолт? Или наша девочка настолько хороша, что ты заново потерял рассудок? Тогда почему не трахнул ее, а позволил это сделать своему сводному братцу?

– Отвали! Закрой свой рот! – отгрызается Тео и пытается подняться, но Энзо яростно толкает его ногой в плечо, и Тео валится обратно на пол.

– Пей, сука. – Он хватает Тео за щеки и вливает в рот алкоголь, свободной рукой удерживая его за воротник рубашки. – Пей за Месть.

– Нет… – кашляет Тео. – Мне не хорошо… – Я вижу, как у него закатываются глаза.

– Бласт, хватит! Остановись! – Я порываюсь с дивана и выбиваю кулаком стакан из рук Энзо. Осколки отлетают от поверхности кофейного столика и рассыпаются по полу. – Не трогай его!

Тео падает в пространство между столиком и диваном, ударяется головой об пол и теряет сознание.

– Господи, Тео! – Бросаюсь к нему. – Тео, очнись! Слышишь меня?! – Расстегиваю пуговицы на его рубашке. – Нужно сделать искусственное дыхание. У него могла случиться паническая атака…

– Заткнись! – Энзо резко хватает меня под руку и тащит на себя, как тряпичную куклу, отрывает от земли и волочет подальше от Тео.

– Отпусти! Ему нужна помощь! – Извиваюсь в его руках.

– Какая же ты дура, Ревендж! Из-за него ты забеременела! Из-за него пережила аборт и осталась бесплодной! Из-за него ты хотела покончить с собой! И после всего, что он заставил тебя пережить, ты хочешь его спасти?!

– Я хотела покончить с собой, потому что ты заставил меня избавиться от моей дочери! – взрываюсь я и ударяю Энзо лбом в нос с такой силой, что у самой начинает кружиться голова.

Он отпускает меня, и я отшатываюсь в сторону. Голова болит. Перед глазами размытые пятна. Упираюсь ладонью в ближайший предмет, но тот переворачивается и падает. Я спотыкаюсь. Тру глаза. Силуэт Энзо нечеткий. Пытаюсь моргать, но выходит слишком медленно, чтобы прийти в сознание.

– Вот как ты заговорила… – Голос Энзо раздается словно за стенками пузыря. – Забыла, как умоляла меня помочь? Как ревела ночами на моем плече? Как слезно просила уберечь от отца? Спасти? – Его руки ловят меня прежде, чем я успеваю упасть. – И я спас. Всегда спасал. Но больше не буду. Потому что ты предала меня. Дважды. Когда простила Тео и когда полюбила Дарио.

Я чувствую, как тяжелеют веки. Мозг кричит телу: «Встать!», но тело больше не выполняет команды мозга.

– Бласт… Что ты… – с трудом сглатываю я, облизывая пересохшие губы. Ноги лишаются опоры. Я обмякаю в его руках. – Что ты сделал?..

– Потерял семью, но закончил игру. Прощай, Ревендж.

Глава 18. Время метать ножи

Конец декабря

Дарио

Без пяти минут полночь. Вечеринка по поводу Зимнего бала вот-вот подойдет к концу, а Астры все нет.

«Только дождись меня, ладно?»

В тот момент в ее глазах я видел робкую, но трепетную надежду. Никогда прежде я не чувствовал, насколько важен для нее. И я поверил.

«Сегодня я поставлю точку в последней, затянувшейся игре и попрощаюсь с прошлым».

И я жду. Потому что она обещала. Потому что люблю ее. Но это только замедляет время и превращает ожидание в пытку.

Она нужна мне здесь и сейчас.

Не могу спокойно стоять. Сидеть. Дышать. Нервы натянуты. Я – оголенный провод под напряжением – любой контакт со мной опасен. Я ударю и не только током, если кто-то попытается вмешаться в мысли об Астре.

Поэтому Синди уже трижды была послана на хер. Поэтому какой-то первокурсник, предложивший мне выпить из фляги, припрятанной в потайном внутреннем кармане пиджака, едва не поймал трехочковый в свое табло. Поэтому Рой уже как полчаса выписывает вокруг меня круги, но не решается подойти ближе.

Я верчу в руке телефон и постукиваю пальцами свободной по барной стойке.

Мне ничего не стоит войти в приложение, отследить сопряженное устройство Тео и выяснить, где, черт возьми, он и моя девушка закрывают долбаный гештальт. Уже целых два часа пятьдесят семь минут и десять секунд.

Всего лишь открыть приложение и обновить геолокацию Тео. Приехать туда. Убедиться, что Астра в порядке, и увезти ее подальше от него.

Я паранойю?

Даже не буду отрицать.

Хотел бы я вернуть те времена, когда меня не заботило местоположение ни одной девушки. Когда они сами искали меня. Готовы были на что угодно, лишь бы быть со мной. Хотел бы я вспомнить, каково это – ничего не чувствовать. Но уже слишком поздно. Я уже слишком, по уши, до беспамятства, болезненно, напрочь влюблен.