Мы сделаны из звёзд

— Я не умираю, Лилиан, — напомнил я, заталкивая кусочек тоста в рот. — Но вегетарианский стиль жизни однажды меня доканает, так и знай.

Тетя мягко подняла мой подбородок, ее заботливые медовые глаза столкнулись с взглядом моих серых, отдающих мертвечиной и пустотой. Я подмигнул ей, надеясь, что это заставит ее улыбнуться. Так и получилось.

Я знаю, что она видела — своего спятившего племянничка с краснющими от недосыпа глазами, под которыми лужицами расплываются приевшиеся к коже лица синяки. С каждым разом ей было все больнее смотреть на меня. Не в силах больше терпеть плывущей кухни и резкого света ламп под потолком, я возвратил на глаза очки, а на губы — заготовленную улыбку.

— Сколько? — спросила она, принюхавшись к моему дыханию.

— Только пару глотков, не заморачивайся.

— И ты сел за руль? — шарахнулась она от меня. — Кайл, тебе нельзя водить в таком...состоянии!

«Состояние». Лилиан никогда не называла мой алкоголизм «алкоголизмом». Словно если поставить табу на это слово, проблема рассосется сама собой.

— Знаю, извини. — смущенно пробормотал я. — Поем в комнате, — сказал я, сгребая со стола подготовленную для меня провизию.

Есть, вообще-то, резко перехотелось.

— С таким питанием ты умрешь от дуоденита в тридцать пять, — через силу усмехнулась Лилиан, возвращаясь к нашей «все в порядке» игре.

— Я тоже тебя люблю!

На пороге комнаты я споткнулся об огромную кучу проводов. Лилиан снова вытащила все мои удлинители из розеток и сложила их в одну кучу, которую придется распутывать как минимум неделю.

У тети довольно сомнительное отношение ко всем моим пиротехническим и электрическим экспериментам. Она вообще твердо уверена в том, что наш дом вспыхнет адским пламенем в ту же секунду, как я выйду за порог комнаты, оставив хоть что-то из электроники работающим.

На тумбочке возле кровати лежала моя вечерняя доза таблеток — две капсулы и стеклянный стакан воды.

Лилиан считает, что мое «состояние» вызвано исключительно депрессией, поэтому пичкает меня тразодоном по два раза в день. Я торчал на этом дерьме почти полгода и решил взять перерыв на лето. Пожить немного как нормальный человек. Но Лилиан совсем не обязательно об этом знать.

Не буду говорить, что я не в депрессии, тоска иногда пробирает меня до самых косточек, но пью я не поэтому. Ну не только поэтому. Я расцениваю это как хобби. Не самый ужасный вид занятий на досуге. Кто-то вот тащится от новых фильмов с Адамом Сендлером.

Я вывалил еду на прикроватную тумбочку, убрал лекарства обратно в выдвижной ящик и по привычке упер взгляд на мигающий огонек автоответчика. Какой нормальный подросток держит у себя в комнате автоответчик, спросите вы. Ну, скорее всего тот, чья тетя-шопоголик скупает в магазине бытовой техники все, что продается по акции.

Рука рассеянным движением потянулась к кнопке «Play». Я прослушивал сообщение, параллельно сканируя книжную полку рядом с компьютерным столом, выбирая, что почитать на ночь.

Сначала раздалось приветствие, которое я записал при настройке:

— Привет, мам, это Кайл. На этот автоответчик сообщения оставляешь только ты, так что говори после сигнала!

— Кайл, дорогой! — в динамике раздалось шуршание и хор голосов за заднем фоне. — Милый, я так соскучилась! Не терпится услышать твой голос, но в Южной Африке найти связь так же сложно, как вынести золотой слиток из Форт Нокс(*). — послышалось шипение и смешные ругательства мамы. — Прости за ветер, родной, мы с командой прямо на подступи к Килиманджаро, ты представляешь? Я действительно собираюсь забраться на самую высокую точку Африки! Ну кто бы мог подумать? — она вздохнула. — Здесь почти не ловит вай-фай, я пропустила целый сезон «Игры престолов», а всю предыдущую неделю пыталась вспомнить последних десяти президентов Америки (кстати, так и не вспомнила, кто был между Никсоном и Фордом), и еще у меня появилась аллергия на цитрусы. Но тут вполне сносно. Если всегда носить голоные уборы, конечно. Я выслала вам с Лилиан экземпляр второй части «Моей независимости», она пока еще не вышла в тираж, так что, считай, это эксклюзив. Что ты думаешь про первый сезон шоу, кстати? Сэт должен был выслать тебе файлы эмейлом. Я очень соскучилась! Жаль, что ты не рядом. Я прислала Лилиан чек, проследи, чтобы она правильно его обналичила. Закупитесь всем необходимым. — снова послышалось шипение. — Вот черт, мне нужно идти, кто-то из новичков уронил камеру в озеро. Перезвони мне, хорошо? Я люблю тебя.

Голос на автоответчике замолчал, я вытянул роман Чака Паланика и улегся на кровать. На меня накатила невероятная усталость, словно я на протяжении пары тысячелетий вспахивал поля на плантациях и заработал нехилый солнечный удар.

Проигнорировав склад еды на тумбочке, я просунул левую руку под кровать и нащупал там последнюю оставшуюся заначку, прилепленную скотчем к ножке у самого изголовья.

Это было вино. Я ненавидел белое, но сейчас находился не в том положении, чтобы жаловаться — головная боль начала возвращаться. Ударив бутылку дном об стену, я откупорил вино и принялся пить прямо из горла.

С тех пор, как мама ярая феминистка, у меня в каком-то смысле стало на одного родителя меньше. Потому что она феминистка не вроде я-сама-оплачиваю-счет-в-ресторане, а феминистка типа я-собираюсь-бросить-семью-и-выступать-с-лекциями-о-неравноправии-полов. Она из тех, кто воспринимает праздник восьмого марта не как повод получить лишнюю коробку дорогих духов, а в виде факта состоявшейся эмансипации женщин.

Мама выпустила книгу «Моя независимость», поучающую, слегка автобиографическую и, конечно, полную драмы. Книга все же нашла свой успех и стала хитом, прославив мою маму чуть ли не на всю Америку. Теперь у нее свое шоу «Роуз МакАрен против всех», и она ср со съемочной командой путешествует по миру с целью доказать, что женщина может справиться с любой задачей не хуже команды взрослых мужчин.

И я не женоненавистник. Я имею в виду — отомстить мужу за прогоревший двенадцатилетний брак и подстегивать монологами наивных, неуверенных в себе женщин — это сильно. Но тот факт, что из-за ее постоянного отсутствия, какую-то часть детства я так и не дополучил — это правда отстойно.

Роуз славная, и она действительно любит меня. Но я думаю, в ней понамешано слишком много ген моей бестолковой бабушки-наркоманки с вечным шилом в одном месте.

— Привет, мам, — с улыбкой проговорил я в динамик телефона. — Между Никсоном и Фордом никого не было, это плоды твоего раздутого от аллергии на цитрусы воображения (обратись к врачу, кстати, или скинь мне фотографию своей сыпи). В «Игре престолов» почти ничего не изменилось, все еще много обнаженки, смертей и драконов. Шоу получилось классным, но тот кадр, где ты голая прыгаешь со скалы в океан, можно было и не присылать. Что до меня, то да, я на таблетках и все еще жив, хотя Лилиан всячески пытается это исправить вегетерианской едой и приватным шоу поз из продвинутой йоги. Надеюсь, наличие большого, жирного чека хоть на время ее отвлечет. Занятия в школе начинаются через несколько дней, так что я пойду найду наименее болезненный способ покончить жизнь самоубийством. Пока.

Мои ответные сообщения обычно не такие любвеобильные, как у мамы. Мне как-то с трудом дается все это проявление чувств, но она вроде бы не жалуется.

Комнату освещала только лампочка фонаря за окном на улице. Легко понять, что Лилиан была в моей комнате, — она всегда раздвигает шторы, чтобы в комнату проходил свет с улицы.

— У тебя в комнате как в гробнице, Кайл! — жалуется она каждый раз.

Через полбутылки вина на телефон пришло сообщение, и я задействовал все свои неотмершие клеточки мозга, чтобы сосредоточиться на написанном.

Ли: Ты жив?

Я: Живее всех живых

Ли: Значит, уже надрался

Я: Слегка на веселе

Ли: Как там шизичка?