My Ultimate Autumn Playlist or It's a Man's Man's Man's World

Но нас вынудили. Итак, представьте себе Alfa Romeo (который в любой другой комплектации был бы завидным авто) MiTo, Fiat (никогда не понимала, как ЭТО могло быть папашей Ferrari) Punto и Lancia («Лянча»? Серьезно? Даже «ворд» подчеркивает красным нелепость выбора наших мучителей) Ypcilon в руках Мэя, Кларксона и Хаммонда. Я вообще удивляюсь, как первые два поместились в салоне. Все плохо, как гласит еще один интернет-мем.

И дальше будет только хуже. Как вы представляете себе заставить нашего любимого прирученного гонщика Стига прокатиться на этом на треке Имолы? У него же травма будет на всю жизнь. Моральная и неизлечимая.

А пока мы зарабатывали свои. Каждый справлялся со стрессом, как мог. Операторы третировали Брайана, сделав из него гонца. Парень прыгал из авто в авто и передавал мелкие сообщения. Да, мы знаем, что 21-ый век на дворе и Белл давным-давно придумал телефон, но когда к твоему паскудному настрою примешивается еще и заноза в заднице в виде Брайана, лучше видеть эту занозу, исполняющую бессмысленные поручения, чем надоедающую под боком. Так вот и развевали тоску техники. А я что? А я служила антистрессом для наших очаровательных ведущих, по очереди избавляя их от позора водить доверенные им авто. Их стараниями я посидела в салонах самых новых и шикарных авто сезона, некоторые даже водила. Как известно, рука руку моет, и настал час расплаты. Единственный плюс ситуации был в том, что мы сняли часть сюжета с трассы Рим-Имола за рекордно короткий срок, и теперь нашей заботой было доехать до отеля.

Итак, я отбыла срок в Alfa Romeo Кларксона и Fiat Хаммонда, что было не так уж плохо, но следующие сто километров мне предстояло преодолеть на Lancia. Боги, напомните мне, за что?

***

– Джеймс, Вы точно не хотите, чтобы я села за руль?

– Нет, все нормально. Я должен вести автомобиль, значит, так тому и быть, – собирая остатки своего мужества, размазанные по салону авто, ответил Мэй. – Достаточно того, что ты разбавишь эту компанию, – и он кивнул на заднее сидение.

На нем обнаружился оператор в количестве одна штука и Брайан тоже, к сожалению, в том же количестве. Только не это! Следующие сто километров я проведу в аду, и в подтверждение моей догадки оно заговорило:

– Знаете ли вы, что у Имолы очень древняя и богатая история? Город был основан в первом веке до нашей эры Корнелием Суллой. Личность небезызвестная. Жестокий тиран и воитель. Он…

– Хватит, Брайан, – оборвала я нашего гида. – Не знаю, как ты, но все остальные в этом автомобиле до жути устали и не отказались бы от пяти минут тишины. Спасибо.

В салоне установилась хрупкая тишина. Джеймс благодарно посмотрел на меня. Ну, конечно же, кто же еще в этом автомобиле способен нахамить ближнему своему, не учтивые же англичане. Я смотрела, как из виду скрываются автомобили Хаммонда и Кларксона. Не даром Мэй получил прозвище капитан Улитка. Он вел автомобиль безупречно, но очень уж осторожно. Понимаю, если это авто за полмиллиона баксов, но эта тележка для продуктов? Я с тоской смотрела им вслед и завидовала тому, что на месте они окажутся гораздо раньше. Что ж, если жизнь имеет тебя, то единственное, что остается, это расслабиться и получать удовольствие. Этим я и занялась. Поудобнее сползла в кресле и прикрыла глаза.

– А еще, в эпоху Возрождения этот город был…

– Брайан, я, кажется, попросила тебя молчать? – вспылила я. – Если ты не заглохнешь до конца пути, то клянусь, что я сыграю с тобой в Чезаре Борджиа и Катарину Сфорца. Причем я буду за парня в черном, и замком Святого Ангела ты не обойдешься. Понял?

Он ошарашено смотрел на меня. В машине повисла тишина. По-моему, не один он воспринял угрозу быстрой и беспощадной расправы в свой адрес. «Зато тихо», – подумала я и вновь умостилась со всем возможным комфортом.

Из состояния абстрагирования от происходящего меня вырвал толчок, который закончился бы разбитым носом, будь я не пристегнута.

– Все в порядке? – спросил Мэй.

– Похоже, мы доехали до своей Имолы, – сказала я, выходя из авто и оценивая последствия своевольного поведения нашего средства передвижения. – Очаровательно, застрять посреди нигде! – Я пнула колесо «лянчи» и уселась на капот.

Мэй звонил коллегам. Представляю, как смеялся над нами Хаммонд. Если бы за лузерство выдавали призы, то мы бы без труда получили самый главный. Я пыталась представить себе последствия ночи где-то в хлеву у гостеприимных итальянских фермеров, плевать, что север страны индустриальный, и с сожалением выдала:

– Мое царство за коня.

– «Ричард III»?

– И он тоже, Джеймс. Но я вспомнила песню одной итальянской группы.

– И что там дальше по тексту?

– Что-то о последнем вздохе, надеюсь, нам такого не светит, и нас заберут, – с надеждой посмотрела я на мужчину.

– К сожалению, нет. Они посмеялись над нами и сказали, что завтра с удовольствием послушают о приключениях в сельской местности. Зато я договорился с автоклубом, и нашего коня заберут.

– Одной проблемой меньше – уже легче, – согласилась я. И тут к нам подошла наша главная ходячая проблема:

– Я немного знаю итальянский, могу спросить у местных жителей, где у них можно остановиться.

Я с недоверием посмотрела на Брайана, но делать нечего, и мы отпустили его к местным. Не знаю, что у него получится, но мы хотя бы отдохнем от его присутствия. Видимо, остальные разделяли мое мнение, ибо отпустили его в свет. Скоро наш засланец вернулся и сказал, что нашел хостел. Неужели от Брайана есть хоть какая-то польза?

***

Когда в одном из предыдущих сезонов я наблюдала сцену приготовления паэльи, то думала, что это удачный сценарный ход, не более. Как же я ошибалась! Кулинарный идиотизм у этих ребят в крови. Или, может, это какая-то подсознательная ненависть к рису? Я терпела, когда Мэй кинул рис в сковородку и залил его водой, терпела его попытки нарезать мясо. Но когда он собрался резать нечищеные грибы, я просто не выдержала такого вопиющего неуважения к продуктам и кинулась мешать осквернению будущего ризотто. Оператор, снимавший все это неподобство, разочаровано вздохнул, Джеймс же наоборот обрадовался освобождению от кухонного рабства и ответственности за потенциальное пищевое отравление.

В итоге, спасая продукты, у меня получился тазик ризотто. Знаю, что тазиками обычно меряют оливье, но не виновата же я, что мистер Мэй вывалил на сковородку почти всю упаковку риса. Мы сели ужинать, и у Джеймса появился повод отомстить нашим обидчикам. Он позвонил Кларксону и рассказал о шикарном домашнем ужине. Через пару минут нам уже звонил Хаммонд и говорил, что они едут в это «неизвестное место посредине ничего» с бутылкой вина. Вот это я понимаю инициативность!

– Джереми, скажи, почему у нас до сих пор не было женщины в команде? – спросил Ричард, уписывая мою стряпню.

– Без понятия, – ответил Кларксон. – Но даже если бы эта девчонка ничего не смыслила в авто, ее можно было бы оставить в команде на правах повара.

– Вообще-то, эта девчонка сидит с вами за столом, – изобразила обиженную девичью гордость я.

– Вы еще здесь, юная леди? – удивился Джереми, глядя на часы. – Бегом спать!

– Что же вы меня вечно спать гоните? Но я, так уж и быть, пойду от вас. Не буду тыкать пальцами в тех, кто моет посуду, – сказала я, не обращая внимания на протесты из кухни.

Я шла в номер с твердым намерением упасть на кровать и последовать команде Кларксона. Первое я выполнила на отлично, а сон не шел, потому решила пожаловаться на нелегкую жизнь временному обитателю Калифорнии:

«Застряла в 50-ти км от Имолы с тремя мужиками, которые, похоже, решили, что мое место на кухне».

Ни привета, ни ответа. Что ж, испробуем дубль два.

«Знаешь, что такое неудачный день? Застрять на пути в Имолу в каком-то поселке с Кларксоном и компанией. Они выгнали меня спать, а сами за вином обсуждают мою дальнейшую судьбу в Top Gear в качестве повара. Мир жесток и несправедлив».