My Ultimate Summer Playlist

Inspired by: IAMX – After Every Party I Die

Требование встать невыполнимо, когда ты чувствуешь ВСЕ мышцы разом, не просто чувствуешь, а слышишь их адские крики-последствия вчерашнего. Вчерашнее… сколько боли и страданий в этом слове… На самом деле, ничего такого не было, я не подвергалась садистским опытам доктора Менгеле и даже не тащила кольцо Всевластия на Роковую Гору. Это был всего лишь девичник. С одним маленьким уточнением, девичник филологинь. Вы когда-либо видели, что могут учудить пять пьяных девушек-литературоведов? Если нет, ваше счастье. Если да, умножьте это на дурость будущей замужней дамы и ее обезбашенных подружек. Воскресенье официально объявляется днем жестокого отходняка.

Моя адская крепатура и головная боль – только вершина айсберга.

– Вставай-просыпайся, соня, – фальшиво пропел у меня над ухом Эндрю.

«ЭНДРЮ!»

Осознание того, что вчера я могла упустить какую-то махонькую деталь вечера, в результате которой меня будит Грегсон, разбудило не хуже взрыва. Только вот слишком резко для моего болезненного состояния. Я открыла глаза и села в своей *как же это хорошо!* кровати.

– Что ты делаешь у меня дома? – спросила я, потирая виски, в надежде, что мой мозг в результате этих скромных манипуляций станет на место.

– Как что? – улыбнулся он. – Принес тебе твистер, гитару и алкоголичные лестницы-и-змеи. И, конечно же, пришел поиздеваться и посмотреть компрометирующие фото. Где, говоришь, твой мобильный?

«Твою ж мать! В этой адской черной машинке столько компромата, что я не отбелю свою репутацию до самого Рагнарека, – пронеслось у меня в голове, и я судорожно начала шарить по кровати. – Он должен быть где-то здесь. Точно помню, что…»

Таки нашла его под подушкой и, победно сжав в левой руке, побежала в ванную, пока Эндрю не сообразил, что происходит. Душ и прием аспирина номер один прошли успешно. Сама не убилась, телефон не угробила.

– А ты ко мне надолго, – скорее констатировала факт, чем спросила я.

– Покажи фотки, и я исчезну, – пообещал Энди.

Заманчиво, но:

– Ни За Что, – процедила я.

– Тогда я буду твоим хвостиком на сегодняшний день.

*Да на здоровье, кушайте не обляпайтесь. Только вот больно любопытные хвостики обычно прищемляют дверью, – ехидно сообщил мой внутренний голос.*

– А что так слабо? – не отставала я от своего ехидного подсознания. – Не готов пойти на жертвы и пропустить мальчишник?

– Нет, просто верю, что достану компромат намного раньше, – самоуверенно сообщил Эндрю.

– И переодеваться за мной хвостиком будешь? – улыбнулась я. Он скорчил рожицу а-ля «а можно». – Нельзя, – ответила я и вытолкала парня из комнаты.

Когда вышла на кухню, на плите уже пыхтел чайник, а на столе были горячие бутерброды.

– Попытка взятки засчитана, – промямлила я, жуя бутерброд, – но нет.

– Даже и не начинал. Это слишком предсказуемо, ты меня обижаешь.

«А мастер дознания прав, переть напролом не в его духе. Что же придумала эта коварная морда?» – мой мозг скрипел в попытке разгадать план Эндрю Грегсона.

Мы сидели, жуя бутерброды, и смотрели друг на друга, как ковбои на дуэли. Для полного антуража не хватало только музыки в духе Эннио Морриконе и перекати-поля. Конструктивный диалог не складывался, ибо я за каждым его участливым вопросом из разряда «голова не бо-бо», искала подтексты и подвохи.

«Не хочешь проветриться?» – написал мне Бенедикт.

Эндрю алчно впился глазами в мой «блэкберри».

«Давайте лучше Вы к нам. Сегодня я принимаю на дому».

«А если я с другом?»

«Хоть с татаро-монгольской ордой. Хуже, чем Эндрю с утра, за сегодня случиться ничего не может».

«Через полчаса будем».

«Считаю минуты до моего освобождения», – взмолилась я, но мысль решила не озвучивать.

– Все, друг мой, хана твоему плану. Через полчаса здесь будет Бенедикт с другом, так что я в безопасности от твоих посягательств на мой телефон.

– Это мы еще посмотрим, – улыбнулся Энди.

– Тут должен быть злобный смех за кадром, – почти одновременно сказали мы и рассмеялись.

Такое единодушие даже отвлекло нас от противостояния дня. Мы обсуждали прошедший девичник, виртуозно обходя тему компрометирующих снимков, их предстоящий мальчишник, планы на свадьбу (опять-таки не нашу) и перемывали косточки Шону.

– Кстати, а что за друга он с собой тащит?

– Хороший вопрос. Шона, наверное, – меня прервал звонок в дверь. – Что гадать, открою дверь – узнаем.

И я поплелась в коридор, попутно путаясь в шлепках и задевая угол трюмо. Моему шипящему «шайсе»* позавидовал бы любой разговаривающий на змеином языке. Боль в пальце на ноге напомнила обо всех моих остальных болях, но я мужественно добралась до двери еще и улыбку изобразила, открывая гостям.

– Привет, Бене… – почти поздоровалась я, но на месте британца нарисовался ирландец, оттесняя его на задний план.

– И так в этом доме встречают гостей, – он оценивающе окинул мой прикид. Длинную растянутую кенгурушку, которая уже по старой доброй традиции свисала на одно плечо и… и все, потому что шорты целиком и полностью скрывались под ней.

– Знаете, мистер Скотт, как говорят у меня на родине: «В чужой монастырь со своим уставом не лезь». Не нравится, прошу на выход.

– Монастырь, ахаха, – залился смехом Эндрю Скотт.

*Была бы здесь Энн, она бы его уже в клочья разнесла, – радостно пропел мой внутренний сарказм, спасибо, что не фальшиво*

Бенедикт улыбнулся и протолкал своего друга внутрь. На шум выглянул мой Эндрю и таким будничным скучающим тоном осведомился:

– И когда у тебя здесь красную дорожку простелют? Уж больно с Николь Кидман хочется свести знакомство.

Искрометный юмор моего друга был сразу же оценен его тезкой:

– А парень-то не промах.

– Эндрю-Эндрю, – коротко представила их друг другу я. И они, как дети малые, начали что-то обсуждать и смеяться своему остроумию во весь голос. Я посмотрела на этот детсад и лишь вздохнула.

– Чай? Кофе? – обратилась я к Бенедикту.

– Кофе, – ответил за него Эндрю, который Скотт.

– Для нежданных гостей только со вкусом цианистого калия, – усмехнулась я.

Эндрю оставили мою реплику повисшей в воздухе, даже не обратили внимания. Наглецы! И снова принялись энергично обсуждать что-то. Их возня напомнила мне миньонов из мультика «Гадкий я», чему я несказанно обрадовалась. Надо будет выдать каждому из них соответствующий реквизит, а лучше одного из Энди покрасить в фиолетовый, а другого в желтый. Я прищурилась, прикидывая, кому из них, какой цвет подойдет больше. Так и будем различать расплодившихся у меня в доме Эндрю. Лепреконский рассадник, а не квартира!