My Ultimate Summer Playlist

– Кажется, с тебя хватит, – констатировал Энди, возвращая себе почетную обязанность, я лишь молча согласилась, но удалиться восвояси мне не дала Анна:

– Тревога! Наша Кати* *да, как в «Грозовом перевале», и меня всегда бесили такие параллели, но на этот раз я даже не утрудилась хоть как-то отреагировать* в печали. Спасай!

Действительно, кто еще может вправлять мозги лучше меня. Может, я выбрала не тот профиль. Надо было в психоаналитики идти. Сидела бы сейчас в кожаном кресле и решала проблемы из рода «иногда банан - это просто банан». Эх, судьба моя кручинушка! Супергерой консультирующий психоаналитик идет на помощь. Кэт рыдала в объятиях Ирэн, которая гладила ее по голове и выглядывала свою смену. А в глазах ее читалось нетерпение смыться к добродушному бармену за джином без тоника. Как только она завидела меня, выпуталась из мокрых объятий невесты и пулей побежала по намеченной траектории, остановившись, чтобы оповестить следующую жертву предсвадебной истерии, как туго мне придется:

– Она уже полчаса не унимается.

Кэт было все равно, кого использовать вместо подушки, поэтому, как только я села рядом, она обняла меня и продолжила орошать слезами свою нелегкую долю. Так дело не пойдет, я отстранила ее, дала салфетку, чтоб она пускала сопли не на мою любимую рубашку в клеточку и еще более любимую футболку с автографом In Extremo, а во что-то, что менее дорого мне. Например, в переработанные в бумагу деревья.

– Что стряслось? На торте будут розовые цветы вместо фиолетовых?

– Что я делаю? Свадьба уже завтра. А вдруг я не готова. Это такая ответственность. Пол… мне так стыдно… что же будет…

Отлично, здравствуй поток подсознания и набор стандартных страхов и отговорок похлеще «Принцессы Клевской». И кому разбираться в этой лавине клише? Мне, конечно.

– Кэт, ты дура? – решила я действовать жестко. А что? При истерике можно давать пощечины, а когда твоя подруга тупит, нельзя ей об этом сообщать. – Это же Пол.

Сначала она посмотрела на меня ненавидящим взглядом поверх мокрой салфетки, потом взяла свежую и вытерла заплаканное лицо. Процесс пошел, хотя чувствовать на себе испепеляющий взгляд подруги не особо приятно, но мы же прошли стадию «у меня все плохо и я его недостойна», а, значит, переживем и «я ненавижу тебя, двуличная сволочь». Или нет? Кэтрин потянулась ко мне. Я приготовилась к пощечине, но вместо этого она обняла меня:

– Спасибо, Хеллс, ты всегда знаешь, что делать.

***

– Поверить не могу, что мы отдаем нашу девочку замуж, – сказала Анна. Я нашла это комичным, видимо потому, что вспомнила, как Мушу выпроваживал с подобным же видом Мулан на войну.

– Скорее в то, что она выскочила туда раньше, чем ты, – пошутила я в ответ, раскладывая мороженое по тарелкам. А как еще прикажете разделить полкило счастья? Анна посмотрела на меня с такой тоской во взгляде, что я поняла, кому на тарелку следует выгрузить остаток. Так всегда, нехотя поддеваю наболевшее.

– Тебе-то на что жаловаться? – начала я утешение. – Если мне память не изменяет, то меньше недели назад ты была на очередном свидании. Раз уж мы говорим о том, кто из нас в конечном счете останется в квартире с кучей котов, то это буду я. Я даже забыла, каково оно на вид, свидание с живым мужиком. Все у меня умершие сто лет в обед или, того хуже, вымышленные.

– Знаешь, чем оно закончилось? – спросила Анна, ковыряя гору пломбира. Я сделала вид, что готова заинтересованно слушать ее. Хоть бы мороженное не закончилось, пока она изложит все свои горести. Это ведь предпоследняя пачка. – Он повел меня в кино на черно-белого «Франкенштейна».

– Разве не идеальное свидание?

– Не перебивай меня, – отрезала Анна. – Я тоже так думала, но после того, как он целую дорогу до кинотеатра доказывал мне, что Франкенштейн – это безымянная тварь, а не доктор, я готова была удушишь его. Меня бы даже совесть не замучила. Как можно быть таким непроходимо тупым?

Моя школа. Почему, я в который раз взываю к вам, друзья мои, почему вы не учитесь у меня чему-то хорошему, доброму, вечному? Вот теперь я научила Анну презирать парней с низким IQ. Молодец, Хеллс. Тусить с котами будете вместе. Исключительно по ТВОЕЙ вине.

– А тебе чего жаловаться? – не унималась Анна. – В последнее время вокруг тебя вьется один цвет английской нации. А она носом крутит.

Я фыркнула, считая, что такой ответ будет достаточно удовлетворительным. Цвет обнаглевший. Один детей на меня сплавляет и образованием давит (да, не так просто простить и забыть интеллектуальные наезды), второй наглеет и целоваться лезет (да, не особо веский аргумент).

– Не отфыркиайся! Скажи мне, чего тебе жаловаться?

– Да я и не жалуюсь, – смутилась я своей неправильности и опустила взгляд в тарелку. Этот неловкий момент, когда девичьи посиделки и когда я не вписываюсь. – Хочешь, я тебе их всех с потрохами отдам? Только не смотри на меня так.

Анна улыбнулась, шторм миновал. Я отправила ее спать, и даже подоткнула одеяло. Как хорошо, что ранние пташки так быстро выдыхаются. И как плохо, что мое бодрствование только начинается.

***

Когда нелепые мысли собственного производства и переживание друзей, свалившиеся на голову за целый день, мешают вам забыться сном, лучший способ избавиться от подобного груза – вытеснить их чужими умными мыслями. В таком случае ничто так не помогает, как книга. Я примостилась на кровати с томиком Пруста. Не скрою, что не столько из любви к его слогу, сколько из-за его сверхъестественной способности нагонять сон на уставший мозг.

Только сегодня Уловка-22 не работала. Я сидела, лежала, полулежала на кровати, крутилась, как только могла, потом перебралась на пол и перепробовала, казалось, все позы половой жизни. Но дальше пары страниц дело не пошло. Я взяла плеер, Пруста и пиджак. Ночные похождения, настало ваше время.

Пруст. Улица. Фонарь. Блюз. Нарушаю стихотворный размер? Шекспир делал такое задолго до меня. Если во времена Возрождения можно было откалывать такие фортеля, то мне и подавно. Я, как последний бомж (бомж в поисках утраченного времени), устроилась под фонарем прямо напротив дома. Зачем далеко ходить? И дело пошло. Я дочитала раздел, когда в кармане пиджака что-то запело.

– Ты где?

– Сплю, дома. Анна, что за глупости? – как можно увереннее ответила я. Но по тону подруги поняла, что миссия провалена. Меня раскусили.

– На тебя наслали проклятие, и ты из-за своей привередливости превратилась в подушку? Давно пора. Но верится слабо.

«Спалили», – пронеслось у меня в голове. Безысходность.

– Нет, я просто вышла воздухом подышать. Мозги проветрить.

– Тащи свою тощую жопу домой, пока маньяков на нее не нашла! Что за новости? Проветриваться в два часа ночи?

В мгновение ока я оказалась на пороге квартиры. Анна злится редко, но метко. А то, что она встала посреди ночи, ничего хорошего не предвещало. Я начала было объясняться, но Анна обняла меня и втащила в квартиру:

– Несчастье ты мое, досталось же тебе сегодня. Неотложная психологическая помощь замоталась?

Я согласно кивнула.

– По мороженому и «Модильяни»?

– Уволь меня. Энди Гарсиа на ночь глядя?

– «Полночь в Париже»?

Я тактично кашлянула. Фрэнсис Скотт Хиддлстон на сон грядущий меня не устраивал.