На берегу (Дом у голубого залива)

Вылезая из машины, Сет посмотрел наверх. Он помогал перекрывать эту крышу и тогда чуть не сломал себе шею.

Он затирал горячей смесью швы и обжигал себе пальцы. Он научился сколачивать доски благодаря безмерному терпению Этана. Он вкалывал с Кэмом до седьмого пота, но убегал от Фила каждый раз, как тот пытался засадить его за бухгалтерские книги.

Сет прошел к фасаду, подбоченился, уставившись на видавшую виды вывеску «КОРАБЛИ КУИНОВ», и заметил, что к четырем именам прибавилось новое имя.

Обри Куин.

Сет еще улыбался, когда Обри вылетела из парадной двери. Пояс с инструментами на бедрах, низко надвинутая на лоб бейсболка команды «Ориолес». За спиной развеваются волосы цвета меда, собранные в конский хвост. Ободранные, в пятнах рабочие сапоги – крохотные, как кукольные…

У нее всегда были такие маленькие ступни.

И очень громкий голос, подумал Сет, когда Обри с радостным воплем бросилась к нему.

Она подпрыгнула, ухватила его за плечи, обвила ногами его талию, звонко чмокнула в губы. Козырек бейсболки вонзился ему в лоб.

– Мой Сет! – Со счастливым смехом она обвила руками его шею. – Только не уезжай больше, черт побери! Больше не смей уезжать!

– Как я могу уехать? Слишком многое происходит здесь без меня. Подними-ка голову. – Он отодвинул Обри, чтобы рассмотреть ее лицо.

Когда ей было два года, она казалась ему крохотной принцессой. К двадцати годам она стала атлетичной и чертовски привлекательной.

– Господи, прямо красотка!

– Правда? Ты тоже ничего.

– Почему ты не в колледже?

– Не начинай. – Обри закатила ярко-зеленые глаза и спрыгнула на землю. – Я училась целых два года и, если честно, в каталажке была бы счастливее. А здесь я на своем месте. – Она ткнула пальцем в сторону вывески. – Мое имя тому доказательство.

– Ты всегда могла обвести Этана вокруг пальца.

– Может быть. Но мне не пришлось. Папа понял, а немного поворчав, поняла и мама. Я никогда не любила учебу, как ты, Сет, а ты никогда не был судостроителем, как я.

– Дерьмо. Я оставил тебя на несколько лет, и ты заболела манией величия. Если не перестанешь оскорблять меня, я не отдам тебе твой подарок.

– Какой подарок? Где? – Обри ткнула пальцами в его ребра, ловко найдя самое уязвимое место. – Отдавай.

– Перестань. Боже, ты не изменилась.

– Зачем улучшать совершенство? Отдай мой трофей, и никто не пострадает.

– В машине. – Сет указал на стоянку и с удовлетворением увидел, как у Обри отвисла челюсть.

– «Ягуар»! Твой! – Обри бросилась по газону к стоянке, благоговейно провела пальцами по сверкающему серебром капоту. – Кэм расплачется, когда увидит. Точно расплачется. Дай мне ключи, я его испытаю.

– Обязательно. Когда в аду начнут подавать мороженое.

– Не жадничай! Можешь прокатиться со мной. Мы махнем к Кроуфорду и…

Сет вынул из багажника длинную белую коробку. Обри заморгала, ее глаза заблестели от подступивших слез.

– Ты купил мне цветы! Как девушкам! Дай взглянуть! – Она выдернула из-за пояса рабочий нож, перерезала ленту, сорвала крышку. – Подсолнечники. Какие праздничные!

– Напомнили мне тебя.

– Я правда тебя люблю. – Обри пристально смотрела на цветы. – Я так злилась, когда ты уехал… – Ее голос дрогнул, и Сет неуклюже погладил ее по плечу. – Я не собираюсь реветь, – пробормотала она, судорожно вздохнув. – Что я, плакса?

– Никогда не была плаксой.

– Ладно, главное, ты вернулся. – Обри снова обняла его. – Они мне жутко нравятся.

– Хорошо. – Сет шлепнул Обри по руке, добравшейся до его кармана. – Ключи не получишь. В любом случае мне пора двигаться дальше – я купил цветы Грейс. Хочу заглянуть к ней.

– Ее нет дома. Днем дела, потом заберет из школы Дика, отвезет его на урок музыки и так далее и тому подобное. Не знаю, как она все успевает. Я передам. Она будет очень жалеть, что разминулась с тобой. Цветы ее немножко успокоят.

– Скажи, что я постараюсь перехватить ее завтра, или увидимся в воскресенье.

Сет отнес вторую коробку в щеголеватый синий пикапчик. Одри положила на сиденье свои цветы.

– Задержись! Позовем Кэма, похвастаемся твоей машиной. Он точно не выдержит и расплачется, как дитя. Мне просто не терпится посмотреть.

– А ты вредина, Об. – Сет обнял ее за плечи и повел ко входу в амбар. – Но мне это нравится. А теперь расскажи, что ты знаешь о цветочнице. Друзилле.

– Ага! – Обри хитро улыбнулась. – Так вот откуда цветочки!

– Возможно.

– Знаешь что? Давай встретимся у Шайни после ужина. Часов в восемь. Купишь мне выпивку, и я выложу тебе все, что знаю.

– Ты несовершеннолетняя.

– Как будто я никогда не пробовала пиво! – фыркнула Обри. – Что-нибудь безалкогольное, папочка. И я стану совершеннолетней меньше, чем через шесть месяцев.

– А до тех пор, пока платить мне, ты пьешь колу. – Сет дернул вниз козырек ее бейсболки, распахнул дверь, и на него обрушился грохот электроинструментов.

Кэм выдержал и не расплакался, правда, немного посюсюкал над машиной. Чуть не упал перед ней на колени. Но сперва – ведь он был сильнее и вреднее Обри – схватил ключи и умчался прочь. Потом, конечно, они целый час восхищались двигателем.

Подъехав вечером к бару Шайни, Сет увидел синий пикап. К чести Обри, она никогда не опаздывала.

Сет открыл дверь бара и снова почувствовал, что он дома. Еще одна константа Сент-Криса, подумал он. Паб «Шайни» всегда будет выглядеть так, словно нуждается в генеральной уборке, официантки всегда будут длинноногими, а музыканты – самыми паршивыми во всем Мэриленде.

Пока солист терзал хит канадской рок-группы «Обнаженные дамы», Сет осматривал бар в поисках маленькой блондинки в бейсболке. Сначала он скользнул по ней взглядом, не узнав, потом опомнился.

Ну и ну. Утонченная, в черном платье, облегающем прелестную фигурку, со струящимися по спине волосами, Обри оживленно беседовала с парнем, по виду типичным американским студентом. Свирепо поджав губы, полный решимости показать студентишке, что бывает, когда приударяют за его сестрой, Сет стал проталкиваться к ним.