На чужой войне 2

– Даниэль, принц де Рюс.

Рутьер поднял в удивлении брови, снова обратив внимание на мой штандарт. Да, именно рутьер- я уже понял с кем меня судьба свела: южнее, в Маконне, уже два года действовали его шайки- это редкий образец, если так можно выразиться, постоянства нашёй профессии в своей дислокации,- обычно бриганты имеют свойство бегать с места на место в поисках лучшего (в смысле пограбить). И, кажется, я наблюдаю, как он становится как все рутьеры- уподобившись перекати поле…

– Наслышан о Вашем Высочестве…

– Светлости, если угодно. Я слышал и о вас тоже. Могу я осведомиться о причине вашего появления в здешних краях, ведь, насколько мне известно, ваши, если их можно так назвать, “охотничьи угодья”, располагаются сильно южнее.

– О, монсеньор. так сложилось, что я решил сменить обстановку,- де Таллебард снова жизнерадостно рассмеялся- это вообще, как заметил, весёлый человек.- И теперь следую в Дижон.

Задумался ненадолго- очевидно, что этот рутьер знает то, чего ещё не знаю я, и было бы неплохо разузнать поподробнее.

– Мессир, вы не слишком торопитесь в Дижон?

– Хм, а что за вопрос?

– У меня здесь неподалёку имеется свой замок. Предлагаю вам своё гостеприимство.

Теперь задумался де Таллебард, его взгляд скользнул по мне, по моим воинам, и снова остановился на моём штандарте- где, с какой-то мыслью, и остановился. После чего, он широко улыбнулся, и кивком одобрил мою идею:

– Отличная мысль!

По случаю наплыва гостей был организован пир- положено подобное среди дворянского сословия,- с себя хоть последнюю рубашку сними, но перед посторонними покажи свою щедрость и благородство. Понятное дело, это касалось лишь людей одного социального слоя, или стоящих в этом плане повыше, с нижестоящими же, полагая их за животных, следовало и обращаться по-скотски. Мне, в силу моего настоящего рабоче-крестьянского происхождения и соответствующего воспитания, все эти сословные заморочки- до одного места, но не зря пословица гласит: “С волками жить- по волчьи выть”- и приходится этому соответствовать. Записав самого себя в дворяне, да ещё и в высшую прослойку этого сословия, вынужден теперь поступать- хотя бы внешне- подобающе. По крайней мере, с дворянами, с прочими же- стараюсь просто выстраивать нормальные отношения. Если они того заслуживают… Но вернёмся к нашим гостям.

Я не обмолвился, действительно- к нашим, имея в виду не только себя. От слуг в замке секретов нет, и уже скоро все- кому положено, и кому не положено- знали, с кем проводит свои ночи их сеньор. Будто свечку держали… А что такого, как говорил один человечек с пропеллером на спине: “Дело-то житейское…” И я с ним полностью согласен.

Не каждый день, но довольно часто я проводил свои ночи в покоях Марго. В жарких объятиях любимой женщины… Я сказал любимой? Честно, и сам не знаю: мне с ней хорошо ночью и приятно днём, она радует взор, и в ответ хочется радовать её… Но уж больно сильно отличаются своим характером эти две, повстречавшиеся на моём пути в этой эпохе, девушки, отчего отличаются и чувства, испытываемые к ним : одна как бурная горная река, другая- будто она же, но текущая по равнине,- и которое из них истинное? Или так и должно быть: разные женщины- и чувства различаются, и не нужно пытаться понять, а нужно просто жить…

После организованного застолья, как это обычно водится, потребовалось некоторое время на реабилитацию- будто после тяжёлой болезни. Но, слава богу, от моего радушия и гостеприимства никто не помер, хотя ранее о таких случаях- на других мероприятиях подобного характера- слышать доводилось.

Оклемался и Арно де Таллебард, с которым мы в приятный своей свежестью день расположились в соларе. Только я и он- как и было задумано мною: мне не давало покоя его намерение присоединиться к герцогу Бургундскому, отчего появилось желание узнать подноготную этого поступка. Быть может- думал я- это поможет в какой-то мере спрогнозировать и действия нового правителя. А для того, чтобы присутствующий капитан стал откровенней и разговорился, применил “запрещённый” приём- время от времени подливал в его бокал наилучшее, из имеющегося у меня, вино,- это, кроме прочего, чтобы и дамуазо был доволен состоявшейся беседой.

– Мессир, вы говорили, что желаете попасть в Дижон. Но вы не объяснили, что в этом такого завлекательного…

– О, Ваша Светлость, разве вы не в курсе, что многие из наших товарищей (имеются в виду рутьеры) сейчас служат новому герцогу Бургундии и его младшему сыну, как наместнику. И это ныне очень выгодно…ну, вы понимаете…

Ага, отлично понимаю: если вспомнить, как рутьеры служили всем предыдущим нанимателям, то становится понятно почему у Таллебардона так глаза загорелись. Ведь наемники прежде всего служат себе, и только потом- и то, если это выгодно- нанимателю. Выражаться может подобное в разном: рутьеры не стесняются, одновременно с основной службой, заниматься поборами, как я, например, при помощи patis, вымогательством или обычным разбоем. По сути, то, что сейчас происходит в Бургундии, можно охарактеризовать поговоркой: “Пусти козла в огород…”, и хозяева этих земель ещё наплачутся, выдворяя тех, кого они столь опрометчиво допустили к “сладкого”, но… мне-то какое до этого дело. Другой вопрос меня волнует…

– Не получится ли так, что бывшие ныне соратниками- по прихоти нового нанимателя вынуждены будут рубиться ему в потеху? Может статься, стоит ожидать здесь появления наемных отрядов, и мы вдруг станем врагами…

Рутьер задумался на мгновение, но следом покачал головой:

– Нет- это вряд ли, - и тут же объяснил, почему,- Я сомневаюсь, что ныне в Бургундии найдутся глупцы, желающие скрестить с вами, Ваша Светлость, клинки- после последних-то громких побед. Знаете же наше братство: оно любит золото и победы, но в лёгких сражениях, а здесь такого точно не предвидится.

И, видя, что я по-прежнему сомневаюсь, со смехом добавил:

– А кроме того, королевский сынок никак не может очистить от бретонских компаний замки возле Дижона. Так что, ему сейчас есть чем заняться, и совершенно не до вас, сеньор…

А вот это уже аргумент-действительно, что важнее: крепости возле столицы, или где-то, можно сказать, на периферии- за мкадом?

Глава 15

Окрестности замка Мерси. Сентябрь 1363 года

Ныне герцогом Бургундским себя объявил король, но население герцогства, а главное- его высшая прослойка не приняли такой расклад,- и на прошедших совсем недавно Генеральных штатах бургундцы недвусмысленно это выразили. Как, не помню, кто-то говорил: “Лучше быть первым в деревне, чем последним- в городе”. Вот и для этих людей, нежелающих присоединяться к королевскому домену, такое половинчатое существование представляется более привлекательным с их местечковой точки зрения. Как же нация, народ, наконец?- спросите вы. А нет пока таких понятий: ныне в прекрасной Франции нет французов, а есть бургундцы, бретонцы, нормандцы и прочие. И единственной силой, причём натурально- в её физическом смысле, скрепляющей эту страну, является только король.

Ещё по прочитанному в детстве “Квентину Дорварду”, у меня отложилось в памяти, что Бургундия ещё долго будет в таком полунезависимом положении, и даже будет такой герцог, как Карл Смелый, попытавшийся стать полностью независимым от Парижа. Неудачно, и эта попытка будет стоить ему жизни. Но всё это ещё произойдёт- и то, быть может, потому что не стоит сбрасывать со счетов моё появление в этом распрекрасном мире и “нанесённые” с моей помощью последствия для него- но, главный вывод для меня в том, что если принять основные исторические процессы за аксиому, то у Бургундии обязательно будет свой правитель,- и это точно не французский король. Когда это произойдет- бог весть, возможно, что и при жизни ещё этого монарха. То есть, нынешнее положение, когда “низы не хотят, а верхи не могут”, при котором король и его сын просто вынуждены- ввиду дворянской фронды- опираться на наёмные клинки,- продлится недолго. Этот период межвластия обязательно закончится, но этого времени должно хватить мне на то, чтобы укрепиться достаточно для противостояния с будущим властителем- кем бы он ни был. Чтобы потери в войне со мной стали неприемлемыми, и предпочли договариваться. Не знаю, к чему это приведёт: быть может, придётся и отсюда уйти, но уходить я предпочитаю во главе крепкой армии и многочисленных ослов, груженных золотом…

На сегодняшний момент, что выяснилось при разговоре с Таллебардоном, у наместника Филиппа Ивановича, или, говоря по местному- у генерал-лейтенанта, силенок не хватает не то, чтобы со мной пободаться, но и в контролируемой части герцогства порядок навести,- и надо этим пользоваться. В этот момент я и решился на постройку пороховой мельницы и достройку третьего этажа в донжоне. Для меня главная защита замка- мужество его защитников, но отчего смелость не подкрепить удобством фортификаций…

И пока работающие проекты закрутились, принялся готовить первый поход- на Монбелье. И до этого городок входил в сферу моего влияния, не рискуя противиться новой силе, и неофициально мы делали там, что хотели. Но ныне мне потребовались не те крохи, что имел с этого, а поболее- полная мобилизация под нужды моей маленькой армии.

Осень в здешних местах мягкая, не в пример моим родным местам, осадки выпадают, но редкие-не говоря по такую экзотику, как снег. Тем не менее, местные полагают нынешнюю погоду значительным похолоданием, сравнивая этот период с неизвестным мне полувековой давности-называя либо таким же, или чуть получше того. Сказывают, случились тогда три года без лета, и даже солнце в то время видели считанные разы. Соответственно, не было урожая, и случился голод. События эти врезались местным в память настолько, что- наряду с Чёрной смертью, эпидемией- это главные временные ориентиры,- говорят, это случилось за, или после, столько-то лет от этой даты.