На морских дорогах

— А ты ещё не притомился, старикан? — насмешливо поинтересовался молодой парень, давя в себе любой намёк на страх.

— Ха — коротко хохотнул он, а затем резко прыгнул вперёд на два десятка шагов.

Тормоду пришлось быстро уходить в сторону от его топора, поворачивая щит так, чтобы удар стал скользящим. Прямой развалил бы деревянную преграду из оружейной конунга, уж слишком враг силён. Однако и парирование не прошло даром, не дав претенденту в дренги контратаковать. Вместо этого он вновь вынужден был надеяться на щит, что с трудом выдержал новый удар. Но теперь ему хотя бы дали мгновение передышки и он им воспользовался, попытавшись достать своим топором ногу Хьялти. Неудачно.

Тот просто убрал конечность назад, а сам двинул щитом, отбрасывая Тормода. Затем последовал удар топором, который всё таки развалили уже его щит на две неравные части. Йорансон попытался воспользоваться призрачным шансом, сбросив бесполезное дерево с руки и тут же атакую, но успел лишь ударить по подставленному умбону. Спустя мгновение топор хольда прорубил его руку до кости, разбрызгав кровь, а следующий выпад развалил его живот, как Адану, заставив кишки вываливаться. Хьялти сбил его на землю небрежным, но сильным ударом щита, а затем пошёл вперёд, поигрывая оружием со словами:

— Ещё один кусок дерьма.

Тормод отлично понял, что это конец. Но однако сдаваться и покорно встречать смерть, как баран на бойне он не собирался. Вместо этого парень дождался момента, выдернул левой, сгибающийся рукой боевой нож из ножен на поясе и с отчаянным криком попытался вонзить его в ногу дружинника. Однако лишь отсрочил смерть, первый взмах топора рассёк его конечность, а второй прилетел в голову… заставляя наконец проснуться.

— Ррр, опять этот суртуров сон — раздражённо прошептал Тормод себе под нос, лёжа под гребной скамьёй.

Вскоре после того, как его брат ушёл на своём драккаре, молодой северянин был признан Эриком готовым к испытанию. Они отправились в Берн, где около двух недель он жил в длинном доме, предназначенном для соискателей. Все молодые парни там старались ровно общаться, никто не забывал, что они тут конкуренты, но однако скоро могут стать братьями по оружию. Но несколько эксцессов всё таки случилось, замкнутое пространство вообще способствует росту напряжённости в коллективе. Любителей почесать кулаки тогда просто разогнали по углам дружинники, ничего не сказав, но в день испытания их выгнали с двора конунга. Это не закрывало им путь на дороге воинов, но однако максимум тех, кто не может держать себя в руках — это дружина какого-нибудь ярла. Хирдман конунга должен себя контролировать. А ещё не отступать даже тогда, когда видит свою смерть.

В этом и оказался главный смысл испытания. Чтобы начать чесать кулаки о таких же соискателей нужна лишь драчливость, а любовь к схваткам самим по себе — это ещё не показатель смелости. Тормоду стало понятно, почему все дружинники молчат о испытании, там убивают будущих дренгов. К счастью лишь метафорически, опытные хольды не наносят смертельных или калечащих ран, а вирдманы стоят за дверьми наготове, но ощущения от этого не менее яркие. Однако ему хватило силы воли и твёрдости характера, чтобы преодолеть и это, теперь он точно знал, что не отступит даже перед ликом смерти, не опозорит свой род и войдёт в Вальхаллу с высоко поднятой головой. Это давало надежду, что ему всё таки удастся превзойти брата.

Тормод любил Альвгейра, как и положено относиться к столь близкому родичу, но однако не мог ему не завидовать. Суртур уж с его магическим талантом, сильные воины не раз и не два убивали сильных вирдманов. Другой разговор, что он к йотуновым двадцати годам обзавёлся свои драккаром, причём зачарованным так, что хоть стой, хоть падай! Ему даже не помешал тот факт, что по воле Великого Конунга он изгнанник. Что сказать, голова у остроухого всегда соображала хорошо, свою неудачу он сумел превратить в величайший успех, на котором судя по всему не планировал останавливаться. А Тормод не собирался долго плестись позади ушастого родственника.

Всю зиму и часть весны он натурально рвал жили, пытаясь всё и везде успевать. Упражнения с оружием? Он был в числе лучших, уступая лишь Бьёрну Рагнарсону, но тот был сыном ярла, у него были лучшие учителя из возможных, да и сам парень был на диво силён и ловок от природы. Уже то, что он не сильно ему проигрывал было достижением. Навигация? И тут Тормод опять был впереди почти всех. А ещё умел весьма неплохо читать и писать, что было статусными навыками, которыми мало кто владел на достойном уровне, если вообще владел. Не удивительно, что он быстро завоевал авторитет, старые дружинники выделяли его, а дренги следовали за ним. Собственно условный хирд молодёжи, в составе которого их гоняли почти всю зиму, разделился на две неравные части, причём за Тормода стояло больше людей, чем за Бьёрна. Свой в доску сын кузнеца пришёлся парням куда как более по душе, чем отпрыск ярла, в котором порой проскакивала откровенная надменность.

Однако вскоре их всё равно разделили, отправив на разные драккары дружины. Но опять же по всем признаком старшие хольды принимали решения взвешенно и каждый попадал куда надо. В частности сын ярла угодил на корабль форинга, правой руки их вождя. А вот Тормод стал дренгом на борту драккара конунга. Выдающееся достижение, тем более что на подобных кораблях обычно бывают одни ветераны. Вероятно их обоих признали перспективными для дальнейшего обучения.

Сейчас же они шли на юг с не самыми мирными намереньями. В прошлом году вольный город Аррарстанд решил перестать терпеть общину ассонов на своей земле. Сначала стража и простые горожане попытались напасть на слободу северян, но те похоже держали ухо востро и сумели отбиться. А затем спешно погрузились на корабли, на которых отчалили на север пока за малый посёлок не взялись всерьёз. Со слов старейшины, прибывшего ко двору Сигурда Фреккисона, конфликт разгорелся от того, что властители города позавидовали богатству ассонов. Что-то такое наверняка было, но Тормод не верил, что дело ограничивалось этим. Подобное было бы подозрительно понятным делом, так не бывает.

Он слишком много общался с Гринольвом и братом, а потому был довольно твёрдо убеждён, что война обычно начинается не просто так. Были ли ассоны богаты? Да наверняка, а таких пограбить святое дело. Тем более даже отбившись, они при любом раскладе вывезли не всё своё добро и в запаленной огнём слободе потом нашлось чем поживиться. Были ли все богатства ассонов нажиты честно? Да наверняка нет. От Альвгейра Тормод отлично знал внутреннюю кухню френалионской общины их родичей, та же контрабанда в ней цвела и пахла. Ну а брат любил пограбить награбленное, как он выражался, прибирая к рукам золото и имущество городских бандитов и… тех же контрабандистов. Зачем родичам конкуренты? Так и тут кроме честной торговли и ремёсел ассоны наверняка занимались чем-то ещё. Это не говорит о том, что местные «этим» не занимались, скорее наоборот. Тормод бы без проблем поверил, что их дальние родичи отдавили хвосты тем большим шишкам города, которые получали основной теневой доход. Те подняли бузу, подтянули стражу, дальше всё как-то завертелось и конунг медведей решил провести карательный поход.

Знал ли он о том, что всё сложнее, чем сказано на словах? Естественно да, Сигурд Фреккисон кто угодно, но не дурак. Однако даже если сын старейшины слободы вдул дочке бургомистра, а потом сбежал, едва наступило утро, это ничего не меняло. Кровь родичей пролилась и требовала отмщения, откажи конунг в нём и его не поняла бы собственная дружина. Волновало ли всё это Тормода? И да, и нет. Он конечно ценил единство своего народа и считал своим долгом его защищать. Но при этом пришёл в дружину чтобы возвысится, а не бегать по миру, отстаивая интересы малознакомых ему людей. У него были гораздо более близкие родственники и друзья, а ещё свои собственные цели и амбиции.

— Подходим, готовьтесь — раздался голос конунга и Тормод отвлёкся от размышлений, выскочив из под скамьи со своим снаряжением в сумке на которым спал.

Берег был уже близко и следовало поторопиться. Одевая поддоспешник и кольчугу, Йорансон не мог не порадоваться за здравомыслие Сигурда. Пожалуй все в их мире знали, что если задеть северных варваров, то за это обязательно придёт ответ. А ещё все знали, что весной сезон штормов ещё не окончен и морской поход почти невозможен. Вольные же города в свою очередь предпочитают звать в подобных случаях на свою защиту вольные клинки. Безземельные рыцари, да и не только они рады подзаработать, однако плату требуют за каждый день. А значит прибыть в Аррарстанд воины должны в самом конце сезона штормов, ведь торгаши народ прижимистый и не любит платить зря. Но вот беда, почти невозможно не значит невозможно совсем. Сигурд Фреккисон взял драккары с лучшими своими вирдманами и воинами, чародеи же сумели проложить путь через шторма. Да, это было непросто, как для них, так и для простых хирдманов, а особенно для кормчих, которые не дали потеряться судам в непогоду. Но теперь они здесь, крадутся в ночной тьме с уложенными мачтами, а он закончил снаряжаться и перенял весло у напарника, давая тому добраться до своей сумки под скамьёй.