На неведомых тропинках. Сквозь чащу

– Если пламя мертвого феникса вырвется на свободу...
– Алексий помотал головой, - Когда вырвется, его не остановит никто. Никто! Ни вы, не я, не Седой! Слышите?...

... Он слышали. Слышали и молчали. Нечисти нет дела до чинов и званий, они уважают только силу. Чем страшнее, тем лучше. Они не упали ниц перед Великой, но не решались противоречить той, что держала в руках стихию. Она плескалась огненными волнами за стенками прозрачного пузыря, что создал Мартын.

Я ступила на стежку и обернулась, бросив взгляд на крыльцо. Они все стояли там. Смотрели и, похоже, не знали, чего хотят больше остановить меня или станцевать от осознания сопричастности и предвкушения. Оно казалось приторным, и оседало на языке терпким послевкусием.

Радиф, который все никак не мог решить, стать ли ему удобрением или садовником, был все еще жив. Я посмотрела на Веника, стоявшего ближе всех, и едва не задохнулась от... от ... Не знаю что было в его взгляде, на его лице. Больше всего это походило на восхищение, но скорей всего им не было. Одобрение? Возможно. Или бесшабашное предвкушение. Оно казалось, коснулось чего-то такого в глубине меня, чего-то давно мертвого и неосязаемого. Никто очень давно уже не смотрел на Ольгу Лесину так. Никто кроме...

...
– Не говорил бы ты за Седого, - посоветовал фениксу Веник.

Под напряженными взглядами, я коснулась, прозрачной стенки сферы. Она была мягкой и хрупкой. Таким бывает начавший сдуваться воздушный шарик, тонкие стенки охотно поддавались под пальцами. Казалось если нажать чуть сильнее... Мягкая преграда за которой бушевало пламя толкнуло руку назад.

– А ворий?
– шепотом спросила я.
– Не может...

– Что?
– нахмурился парень, - Проткнуть карман? Нет.

– Не проткнуть, а унести, спрятать, запереть в сундук, обмотать цепями и повесить на дерево?

– Объясни конкретнее, чего тебе надо, - попросил Константин, - Чтобы только дракон не мог коснуться его? Или чтоб не мог коснуться никто кроме тебя, не взирая на степень чешуйчатости?

– И меня, я его создатель, - добавил Март, и тихо пробормотал, - Словно мы о группе в ВК говорим.

– Этот стяжатель слишком легко заводит друзей, - сказал старик.

– Чтобы никто кроме нас не смог коснуться, ни унести его с места, на которое я его уставлю...

– Это правильно, что ты говоришь о нем, как о бомбе, - глухо сказал феникс поднимаясь с дивана, - А все ты!
– он неожиданно ткнул пальцем в Семеныча...

...Было не важно, что я видела, что чувствовала. Важны лишь действия и результат. Я перехватила сферу и быстро зашагала к стежке. Солнце чуть ушло за горизонт, надо торопиться.

Больше я не оглядывалась. Шла вперед, мысленно прокручивая в голове дальнейшие действия. А дракон оставлялся там в Юково. Кот, засевший у мышеловки. Кот, который еще не знает, что где-то там, для него приготовили блюдечко с валерьянкой.

Центральная улица изогнулась, к дороге вплотную подступили деревья. Тягучим обещанием уже был слышен зов безвременья. Дорога всегда одна. Я сделала шаг в низ, погружаясь в туман...

...- Дай руку, - попросил Март.

Раньше я бы наверное подумала, или наотрез отказалась, что вряд ли повлияло на результат. Но вечером того безумного дня, я протянула парню ладонь. И не особо удивилась, когда его коготь чиркнул по запястью. Лишь кожу обожгло резкой болью и запахло кровью, такой знакомой, такой странной. Не сказать что вкусной и не сказать, что неприятной. Никакой. Я испытала мимолетное желание лизнуть рану, но не потому что хотела попробовать алую жидкость на вкус. А потому что хотела закрыть порез, запечатать его...

Мужчины вздохнули, Веник с любопытством, старик нехотя, феникс зло, а Константин с ностальгией. Черный... бесцветный целитель уже пробовал мою кровь на вкус.

Мартын поднял испачканный палец и легонько коснулся мягкой словно игрушка сферы. На миг на прозрачной стенке висел его алый отпечаток, а потом полностью впитался, исчезнув и растворившись в непроницаемом пузыре.

– Что это?
– я все-таки лизнула запястье. Кровь оказалась почти безвкусной, что даже немного разочаровало.

– Система идентификации, - ухмыльнулся Март, - В кармане наша с тобой кровь и никто не сможет даже сдвинуть его с места, - она посмотрел сперва на феникса, но тот отвернулся, потом на Веника, Семеныча... Староста, вняв молчаливой просьбе, вытянул руку и толкнул пузырь.

Алексий застонал, но сфера даже не качнулась. Ногти старосты с глухим стуком соприкоснулись с пузырем, пальцы согнулись, словно натолкнувшись на каменную преграду. Шар не сдвинулся ни на миллиметр.

– Здорово!
– проговорила я.

– Не совсем, - ухмыльнулся Константин, взялся за столешницу и сдвинул сферу вместе с пузырем.

– Всегда есть подвох, - выругалась я и взяла мягкий огненный шар в руки, - В вашей тили-мили-тряндии все подделка.

– Где?
– не понял Март.

– Вряд ли мы имеем отношение к той, - Семеныч выделил голосом слово, - стране.

– Это уж точно. Вы не выдумка...

... такое веселье и наслаждение просто не могло быть подделкой. Хотелось раскинуть руки и танцевать на старой дороге. Где теряются люди и гаснут звуки. Хотелось смеяться, хотелось забыть о том, что оставлено за спиной и кричать от радости в окружающую хмарь. А ведь когда-то это место казалось мне страшным. И эта мысль такая простая и обыденная отрезвила меня. Я снова почувствовала в руках тяжесть пластиковой бутылки с бензином и невесомость огненного пузыря. Ощутила вес обязательств. Странно чем сильнее я становлюсь, тем больше их становится.

Стежка, вибрируя, убегала вперед, пресекаясь с другими, ныряла глубже и выныривала, словно нить неумелой мастерицы. Я даже не стала присаживаться и касаться земли, как первый раз, я так и осталась стоять с раскинутыми руками, и если бы кто-то мог увидеть меня в этот момент, то наверняка покрутил бы пальцем у виска или напал со спину, где я была сейчас уязвимее всего.

Сколько их всего было? Этих ныряющих подвижных нитей, связавших миры? Не знаю, никак не удавалось почувствовать их все, только по очереди, одну вторую, третью... Я перескакивала с тропинки на тропинку, как перескакивает возбужденный взгляд ребенка у лотка с мороженного с одного стаканчика на второй.

Нет, не то, не мой путь и вообще ничей.

Моя дорога лежала поверх всех остальных, дорога созданная вне правил или даже вопреки. Я потянулась к ней, не замечая, что сжимаю пальцы, и выгибаюсь всем телом.

– Алиса, - выдохнула я.

Не слово, лишь мысль. Зов.

Запела, откликаясь, нужная струна и где-то далеко-далеко от места где я стояла, девочка, почти уже девушка с белыми волосами вдруг замерла, прислушиваясь только к ей одной слышному голосу...

... я повернулась к выходу.