На неведомых тропинках. Сквозь чащу

Женщина закричала, нож упал на ступени, ледяной свет погас, кожа на дряблой щеке разошлась, на грудь закапала алая кровь, расплываясь пятнами на сером костюме. Она замечательно пахла, немного солью, немного медью, но самым восхитительным острым был аромат страха. Я подняла руку и снова ударила, но на этот раз не кнутом, на это раз петля стежки, словно лассо, захлестнула широкую шею.

По толпе пронесся ропот, тут же сменившийся одобрительным гулом. Зрелище есть зрелище, должна литься кровь, и это главное. Я подняла руку, невидимая нить стежки, повинуясь то ли движению, то ли желанию взвилась, и женщину, словно куклу, вздернуло в воздух. Вспоротая на шее кожа разошлась, светло-серый костюм залило кровью.

– Кому-то придется умереть, - повторила я чужие слова, и мне было приятно произносить их. Приятно смотреть в испуганные глаза, слышать невнятный хрип, и бульканье с которым звуки выходят из ее горла. Не через рот, они вместе с пузырящейся кровью. выходили прямо сквозь рану. Это был очень сладкий миг. Настолько сладкий, что я не подумала о последствиях, пошла на поводу у сиюминутного желания, и дернула за струну, затягивая...

Это оказалось слишком легко. Петля сомкнулась, пройдя сквозь плоть и кости, не встретив ни малейшего сопротивления, и грузное тело женщины упало на землю раньше, чем голова, на которой все еще сохранилась высокая прическа школьного зауча.

На миг струна перехода окрасилась алым, став видимой всем вокруг, и потом кровь впиталась без следа. Нить в моей ладони уплотнилась, будто вместо первой самой тонкой и высокой "ми" струны в моей руке оказалась шестая, то же "ми" но на октаву ниже и толще. Перед домом повисла выжидательная тишина, и раздавшийся в ней хлопок показался мне оглушительным. А потом еще один и еще. Я обернулась. Веник аплодировал, стоя у темно синего фольцвагена.

Сухой ритмичный звук, казался издевательским

– Прекрасное зрелище, - проговорил падальщик, отталкиваясь от машины и делая размашистый шаг вперед. Улыбка, простая и открытая не сходила с его лица, словно он увидел нечто приятное, а не обрубок шеи из которого толчками выходила кровь.

– Ах ты...
– шагнул ко мне мужчина в кепке, - Ты...

Я сжала ладонь, чувствуя, как пульсирует невидимая стежка... и вдруг поняла. Посмотрела на себя со стороны, как я хлестала невидимой нитью, как выглядела в чужих глазах. Они же не видят струну, и даже не чувствуют. Для них это взмах рукой - удар - кровь, для них это... магия. Высшие, как же все буднично и лишено налета тайны, романтики. Это уже не кроличья нора в страну чудес, это волшебство Гудвина набивающего чужую голову отрубями, это такой же обман, как и все вокруг.

– Еще один доброволец на убой?
– спросил Веник, делая приглашающий жест рукой, - Хотите попробовать свои силы против Великой?
– он все еще улыбался, но в голосе слышалось рычащее предвкушение, - Против дважды названной хозяйки предела?

Мужчина, от которого разило псиной, сделал шаг назад и заморгал.

– Дважды, Изменяющийся, - повторил Веник, - Ну, кто-то еще? Давайте смелее.

Я разжала ладонь и стежка исчезла. В ней больше не было необходимости. Потому что оборотень сделал шаг назад, потому что маленькая девочка на руках у ведьмака в клетчатой рубашке помахала мне грязной ладошкой. Если сразу после драки они еще могли пойти наповоду у ярости и азарта, но сейчас уже нет. Накал прошел.

– Нет?
– он позволил себе легкое разочарование, - Ольга?

– Кто-нибудь знает, где могила отмеченная кругом и крестом?
– громко спросила я, поднимая рюкзак.

Ответом мне было молчание. Очень интересное молчание. Они знали. Но по каким-то причинам не хотели говорить.

Изменяющийся, еще недавно так отчаянно пытавшийся заступить мне дорогу, опустил голову, девушка в розовой футболке вдруг вспомнила, что у нее есть срочные дела, как и у мужчины с девочкой на руках.

– Совсем никто?
– спросила я, поднимая свой нож, и разглядывая ногу в темном ботинке.
– Это же глупо... все эти предсказания, вы даже не знает о чем речь...

– Так живые, девонька, мертвым не указ, - проговорила бабка и, снова показав большой палец, шустро поковыляла вдоль забора.

– И как оно?
– остановился рядом со мной падальщик.

– Нормально.
– я закрепила серебряное лезвие на поясе, наблюдая как они расходятся тихо переговариваясь.

– Я о первом трупе...

– Уже ответила "нормально" - я обошла безголовое тело.

– И все?
– удивился он, догоняя, - А как же все эти принципы и стенания "не убий"?

– Никак, - меня так и тянуло оглянуться и посмотреть в мертвые глаза ведьме, но я смогла удержаться. И так их вряд ли забуду.

– Понравилось?
– кажется, он действительно был заинтересован в ответе.

– Нет.
– я посмотрела на черную пересекающую лицо повязку.

– Ты, будто, разочарована, - он остановился.

– Так и есть.

– Смерть никогда не разочаровывает.
– он взял меня за плечо, - Никогда.

– Это было легко. Слишком...

– Обыкновенно?

– Да, словно дать пощечину. Я просто натянула стежку, даже не старалась.

– А чего ты ожидала? Фейерверка или угрызений совести?

– Хоть чего-то, - я выдернула руку и пошла дальше.
– Надо закончить дело.

– Оно догонит тебя.

– Что?

– Осознание.
– он произнес это слово, так, что у меня потеплели кончики пальцев, горячие иголки словно впились под кожу, - Хотел бы я вдохнуть его вместе с тобой - он встряхнулся и спросил, - Что за дело надо закончить? Ищешь могилу?

– Тебя Семеныч послал?
– я отогнала видение того, как легко стежка прошла сквозь плоть.

– Да. Обзвонился, дал задание. Раз уж я все равно в этих краях, - он пожал плечами.

– Надоел уже с этой опекой.

– Я так же лет в четырнадцать матери говорил.
– хохотнул Веник.

– Хватит сравнивать меня с...

– С кем? С собой? Так противно?

– С подростком.
– я посмотрела на мужчину, - Тебе не кажется, что мы возвращается к тому, с чего начинали?

– Начинаем все заново? Почему нет, - он ухмыльнулся.
– Введи в курс дела, что конкретно ищем? Или кто может об этом рассказать?
– он выразительно щелкнул пальцами с желтоватыми ногтями.

До заката мы обыскали Заячий холм вдоль и поперек, заглянули под каждый куст, в каждый огород, дорожную яму и в итоге вернулись на кладбище. Сидя на замшелом камне Веник задумчиво рассматривал артефакт, провел рукой по тусклому металлу доспеха, развернул целлофан и поднес к лицу старую кость, на одно мгновение мне показалось, что он сейчас ее лизнет, но падальщик всего лишь понюхал и отложил в сторону.

– Думаешь, она здесь?
– спросила я, вглядываясь сквозь сумрак к старым камням.
– Могила Тира?