На стороне мертвецов

— Однако… — протянул Митя, мастерски приподнимая одну бровь.

— У фрау Цецилии губернаторское семейство туалеты заказывает! — на щеках у Лидии вспыхнул румянец, она посмотрела на Митю гневно, будто это он изрисовал жилет непристойностями. — Настоящий венский стиль!

— С легким налетом житомирского? — Митя продолжал пристально изучать нарисованного господина. Это давало ему возможность справиться и с тошнотой, и со странными скачками чувств — впервые в жизни ему не хотелось к портному! Совсем! Может, от того, что жилет нарисованного господина не просто расписан неприличными словами, но еще и крой безнадежно устарел?

— Некоторые молодые люди мнят себя великими знатоками. — Лидия оскорбленно выпрямилась, и даже лопатки ее под тонким муслином платья изобразили презрение. — Mesdemoiselles, пойдемте! — кивнула она сестрам, и величественно вплыла в распахнутую Алешкой дверь.

Громко зазвенел колокольчик над притолокой, на них дохнуло смесью паркетного воска, духов, кожи, и распаренной под утюгом шерсти. Митя глубоко, всей грудью вдохнул, чувствуя как засевшая, точно шип, тревога начинает медленно отступать под напором знакомых и всегда — всегда! — мирных и безопасных запахов. Отступает, здесь, в этом царстве выточек и оторочек.

Девочка-ученица, тощая, будто ее сроду не кормили, и такая же мрачная, сделала неуклюжий книксен, запутавшись в подоле длинного платья, и едва не пошатнулась, когда на руки ей одна за другой падали шляпки сестричек Шабельских.

— Фрау сейчас выйдет. — прошелестела она в венчающий эту пеструю груду Алешкин цилиндр.

— А я пойду, — буркнул Ингвар, прижимая к себе реалистскую фуражку, будто девчонка пыталась отобрать ее силой.

— Не хотите заказать себе костюм? Вы же теперь у господина Меркулова проживаете. — по Алешкиному тону легко было представить, что Ингвар — малолетний подкидыш, подобранный Меркуловыми исключительно из милости. — В доме обеды давать будут. Не можете же вы появиться… вот в этом? — он окинул Ингвара выразительным взглядом.

Ингвар в ответ набычился, глядя на младшего Лаппо-Данилевского исподлобья. А сам Митя вдруг почувствовал, что и у него пальцы сжимаются в кулак от лютого желания врезать Алешке в челюсть и… восхитился! Как же умеет Алешка допечь, если даже за Ингвара вступиться охота.

— Впрочем, достаточно вас просто не выпускать с этого вашего чердака… или где вас там разместили? — Алешка помахал тростью, подчеркивая свои слова.

Митя тихо выдохнул, с усилием разжал кулак, и в очередной раз дал себе слово тоже завести трость.

— Правилами реального училища ученикам не дозволяется участвовать в подобных развлечениях без специального разрешения! — зло отчеканил Ингвар.

— Ой, та разрешат! У нас же все обшиваются: и директор училища вашего, и гимназический, и сам господин школьный инспектор. Они знают, шо костюмчик от Альшвангов — то ж качество, а то качество надо ж где-то показывать. — слова стрекотали в такт со звонким перестуком каблучков и шелестом юбок — звуки словно существовали сами по себе, приближаясь по темному коридору, точно полумрак мастерской заговорил пронзительным женским голосом с неистребимым местным акцентом. А потом из полумрака, точно яркая рыбка из морской пучины, вынырнула дама лет сорока, наряженная в темно-синее платье, эффектно подчеркивающее ее черные волосы. На смуглом лице выделялся нос — даже более выдающийся, чем у бабушки Белозерской, урожденной Орбелиани.

— Мы вам, сударь, такую реалистскую форму сошьем, шо вы враз отличником станете! — всплеснула округлыми полными руками дама.

— Чтоб стать отличником, сударыня, нужна вовсе не форма, а отличная учеба. — немедленно окрысился Ингвар.

— С нас форма, с вас содержание! — хмыкнула бойкая дама, закладывая пируэт в вихре шелестящих юбок, и кидаясь к Алешке, точно к давно потерянному и вновь обретенному родичу. — Господин Лаппо-Данилевский! Нам как раз доставили из Москвы партию превосходных перчаток от «Тиль и Ко»! Я как их увидела, так брату и говорю: «Абрам, делай что хочешь, но господа Лаппо-Данилевские должны их увидеть первыми!» А тут вы — Бог прям-таки услышал мои скромные молитвы!

— Я бы тоже хотел увидеть перчатки! — вмешался Митя. Перчатки, конечно, надо покупать не готовые, а заказывать по руке… но «Тиль» — для здешней глухомани это весьма интересно! — Если они действительно от «Тиль», я бы взял даже несколько пар — все мои перчатки, увы… безнадежно потеряны.

— Же по Невскому марш, же пердю перчатка… — немедленно с пафосом продекламировала Капочка (или Липочка?).

— Же её шерш-шерш, плюнул и опять марш! — тут же подхватила ее близняшка.

Дама прижала руки к груди:

— Да лучше плюньте мне прямо в очи, барышни, потому как то самые настоящие перчатки от самого настоящего «Тиля», и на них плевать ну никак невозможно! Зато можно поглядеть, и пощупать, и даже понюхать, коли надобно!

— И тоже первым? — усмехнулся Митя.

— А как же! — немедленно заверила его дама. — Как есть первым — разве что с другого конца счета!

Митя рассмеялся, косясь на помрачневшего Алешку:

— А вы говорили, Алексей, что мне здесь не будут рады…

— Как можно! — дама притиснула пухлые пальчики к обтянутой синим шелком изрядной груди. — Да у меня от радости аж сердце колотится — вот так! — и она пару раз нажала на грудь, почему-то правую.

— Позвольте вам представить, Дмитрий, фрау Цецилию, полновластную хозяйку дамской половины модного дома. А это господин Меркулов-младший. — наконец-то вспомнив о приличиях, недовольно проворчал Алешка

— Сынок нашего нового главного сыскного начальника? — если на Алешку фрау глядела как на любимого родича, то на самого Митю — как на прямое сошествие в «Модный домъ» государя-Даждьбожича во всей солнечной Силе и Славе. — Верю! Как есть верю — ведь вы сразу нашли самолучшую швейную мастерскую на весь город… да что там, на всю губернию! На две… на три губернии! Да чтоб Альшвангам других клиентов, окромя податного инспектора с супругой не видать, ежели мы не сошьем вам всё, что угодно, в самом лучшем виде, так что вы забудете про своих петербургских портных, и даже ежели уедете до самого Парижу, все едино станете вспоминать про Альшвангов!

— Мне кажется, я про Альшвангов уже помню. — ошеломленный ее бурным напором пробормотал Митя, которому и впрямь казалось, что он совсем недавно слышал это имя, вот только в бурлящем вокруг него потоке слов не успевал сообразить — где.

— Фрау Цецилия! — голос Лидии звенел обидой. — Вы так увлеклись… господами… и перчатками, что кажется, вовсе позабыли обо мне… о нас! Мы хотим немедленно забрать мое голубое платье для прогулок. Что я вам отдавала освежить блондами!

— Мы хотим? — Липочка (или Капочка?) поглядела на сестру.

— Ужас как хотим, просто таки изнываем! — немедленно кивнула та.

— А если нам не заказывали никаких блондов?

— Но хотеть-то мы можем?

— А я хочу булочку. — пробурчала Алевтина. — И платье. Но булочку — больше!

— Замолчите немедленно! — цыкнула на сестер Лидия и снова повернулась к фрау. — Фрау Цецилия, я… мы ужасно спешим!

Остальные пять барышень Шабельских с интересом поглядели на старшую сестру: о спешке они явно узнали только сейчас.

— Так что давайте посмотрим, как получилось наше… мое платье! — распорядилась Лидия. — И я его тут же заберу!