Над пропастью юности

Сперва она чувствовала себя совершенно лишней. Мистер Певензи завел разговор с Джеймсом, в котором участвовал и Дункан. Спенсера они во многом игнорировали, а Фреи тема обсуждения и вовсе не касалась. Ей сложно было в это поверить, но мистер Певензи, брат её матери и любимый дядя, которого она знала ещё с самого раннего детства, свободно общался с Джеймсом, который в свою очередь был необычайно простым и по большей мере даже приятным. Они беседовали, как старые друзья, вспоминая ненароком то одно, то другое. Порой её даже пробивало на скромную улыбку, настолько забавной ей могла показаться какая-то история. И несколько раз они с Джеймсом совершенно случайно переглядывались между собой, что всё ещё не оставалось вне внимания Спенсера, вовсе притихшего.

Затем в разговоре начали пробиваться воспоминания об их с Дунканом общем детстве. Было странно делиться забавными историями ещё, по меньшей мере, с двумя посторонними людьми, но, кажется, это волновало лишь одну Фрею. Джеймс громко хохотал на пару с Дунканом, когда Спенсер вышел на кухню, чтобы сделать всем чай со льдом.

— Недавно имел честь беседовать с твоим отцом. Ты вроде как сбежать из дому хотела? — мужчина захохотал, будто находил в этом что-то смешное, когда взгляды остальных обратились к девушке. Кроме Спенсера, которого в комнате не было, все косвенно знали о случившейся в Сейнт-Айвсе неприятности. — Знаешь ли, твоя мать в этом возрасте тоже чудила. Кротости в ней было чуть поменьше, и она всё же сделала это. Сбежала, ни слова никому не сказав.

— Да, так она оказалась в Лондоне, — её рука потянулась к волосам, когда в горле вдруг пересохло. — Я никуда не собиралась сбегать, — Фрея опустила глаза вниз, бормоча слова под нос. Они звучали, как нелепое оправдание, в котором она, по правде говоря, не нуждалась.

— Думаю, твой старик тоже не стал бы врать. Сказал, что у него едва сердце не остановилось, как прознал, что ты за океан собралась, — мистер Певензи продолжал вгонять её в краску. Похоже, он и сам не замечал, как обстановка вдруг стала до предела накаленной, поскольку тон его всё ещё был беззаботно шутливым, будто он рассказывал очередную историю, знакомую всем. — Он ведь и Дункана попросил за тобой здесь присматривать, чтобы раньше времени замуж не выскочила.

Фрея искоса посмотрела на кузена, который замешкался. Его будто кто с поличным застал. Он укоризненно посмотрел на отца, который не внимал немым предупредительным знакам.

— Хотя парней здесь много хороших, — мистер Певензи подмигнул Джеймсу. Затем в комнату вернулся Спенсер, который сразу почувствовал неладное. Он всего-то на несколько минут вышел, как уже успело что-то произойти. Спенс раздал всем холодный чай, чем ненадолго всех отвлек.

— Наверное, нам уже пора. Мы должны были пойти в библиотеку взять несколько книг, — Джеймс поднялся с места, как только стакан с холодным чаем оказался в его горячих ладонях. Спенсер недоуменно на него посмотрел. — Помнишь, Спенс?

— И ты даже не сыграешь нам? — наигранно обиженным голосом спросил мистер Певензи. Похоже, разговор о неудавшейся помолвке Фреи они опустили, бесповоротно забыв о нем. Джеймс заметил, как девушка выдохнула с облегчением, одними лишь губами прошептав «Спасибо».

— В следующий раз. Обещаю.

Спенсер, по-прежнему недоумевая, поддался этой безыскусной лжи. Их осталось трое. Мистер Певензи в несколько больших глотков опустошил стакан чая, когда Дункан вертел запотевший стакан в ладонях, а Фрея делала маленькие глоточки, как кошка.

Прошло больше часа с тех пор, как мистер Певензи пришел. Время шло слишком быстро и вот, оставшись втроем, они перешли к обсуждению главного. Ещё с начала лета Фрея втайне от отца спросила у дяди о возможности работать в его типографии художницей. Она знала, что тот будет против того, чтобы девушка работала, пусть и занимаясь делом, которое ей было по душе. Только денег у них было совсем мало, и прежняя жизнь им была уже не по карману. Они продали летний дом и почти всю мебель в нем, только бы Фрея могла обучаться в Оксфорде. Она намеревалась заработать пусть немного, но хоть какие-то деньги, которые не стали бы лишними.

Мистер Певензи обещал подумать, хоть было заметно, что творчество племянницы ему было по душе. К концу лета Фрея уже перестала надеяться, что они вернуться к этому разговору, но едва они остались наедине, как мужчина начал первым говорить об этом.

Это был настоящий сюрприз со стороны Дункана. Они болтали о предстоящей работе два часа к ряду, и кузен надеялся, что Фрея забудет о глупости, которую отец выпалил, как обычно, не подумав. Она так оживилась, почувствовала собственную важность.

— Так ты обо всем заранее знал? — спросила Фрея, когда Дункан провожал её домой, таща за собой мольберт, который, как оказалось, забрал с почты заранее.

— О чем это ты?

— Ты знаешь, о чем я.

Он действительно знал. Вот только возвращаться к этому разговору было слишком уж неловко. Дункан замялся. Поднял глаза на небо, окрашенное в малиновый цвет. Луна уже заняла своё место, когда солнце лениво опускалось за горизонт. Дышать стало свободнее, но воздуху не хватало дождевой влаги, о которой все отчаянно мечтали.

— Твой отец много не рассказывал. Упомянул вскользь что-то о помолвке и побеге в Америку, но не больше. Мы говорили по телефону, но я и не подозревал, что он может быть настолько злым. Много ругался, кричал, а затем и вовсе, кажется, заплакал. Ты ведь знаешь, на твоего отца это совсем непохоже, — Дункан взглянул краем глаза на Фрею, которая чуть замедлила шаг. — Попросил меня приглядывать за тобой. Думаю, он был на полном серьезе уверен в том, что ты сбежишь.

— Ты бы осудил меня за это?

— На самом деле, нет, — Дункан ответил после непродолжительной паузы. — Думаю, мы должны быть теми, кем хотим быть. Неправильно думать, что те, с кем мы можем быть и с кем хотим, это разные люди. Мы ведь не выбираем кого любить, не так ли?

— Куда удобнее не иметь способности этого делать вовсе, — грустно ответила девушка. И она подумала в эту секунду о Джеймсе, в глубине души завидуя его необычной способности, не пропускать чувства через себя. Его безразличие вдруг показалось ей данностью, нежели недостатком. И во внезапной желании уподобиться ему растворялась её любовь к Джону, угасающая с каждым новым днем, проведенным поодаль друг от друга.

***

За считанные дни улицы Оксфорда уже были густо заполнены молодыми лицами новоприбывших студентов. Кто здесь чувствовал себя растеряно и одиноко, а кто свободно и непринужденно. Стало более шумно, а потому через открытое окно любой комнаты теперь залетали чужие голоса, беседующие о разном, но ни о чем в сущности важном. Лежа по вечерам в постели Фрея теперь подолгу не могла уснуть, невзирая на то, что они продолжили с Алиссой традицию подолгу болтать. Тем не менее, общежитие теперь напоминало большой улей, в котором все суетились, бегали, смеялись и болтали.