Над пропастью юности
Шрифт:
— Это моё семестровое задание? — переспросила Фрея, чувствуя себя слишком уж глупо.
— Мжно и так скзать, — Инканти улыбнулся. — Но по ходу я бду давть и другие задния, — он предложил Фрее сигарету, но она отказалась. Затем обошел свой стол и достал из-под него бутылку бурбона и два стакана. Вспомнив наставление Джеймса, Фрея не побоялась и в этот раз отказаться. Инканти хмыкнул, но не стал настаивать.
— Вы ничего не сказали о картине, которую я представила перед экзаменационной комиссией, — задумчиво произнесла девушка, оглядывая всё вокруг. Оббитые деревянными панелями стены приятного каштанового оттенка, создающего в комнате затенённость, отдающую в эти жаркие дни прохладной тенью. Здесь было всего два книжных шкафа, доверху заполненных книгами,
Профессор вернулся на прежнее место. Сел на краешек стола, принявшись медленно распивать напиток.
Это был потрет её матери. Всё бы ничего, но много претензий возникло из-за того, что она изобразила женщину с короной на голове, вылитой из золота. Она росла из её черепа, совсем как рога у животных. Кроме того по лицу струились золотые слезы, что было «совсем уж перебором», как высказался один из преподавателей. Подобная фривольность и абстрактность впечатлила далеко не каждого, что её немного покоробило.
— Потму что она лишла мня дара речи, — и он начал вдруг во всех красках описывать свой восторг, предавая Фрею волнению. Щеки раскраснелись, улыбка расцвела, но в глазах всё ещё читалась неуверенность в том, не перехваливал ли он её. Инканти был образованным человеком, профессором, её наставником, но в то же время заставлял Фрею чувствовать важной и себя. — Только не потряйте себя срди этих похвл.
Фрея вовсе расслабилась, откинувшись на спинке дивана, когда присоединилась к обсуждению не только обсуждению собственного творения, но и своего виденья искусства в целом. Она потеряла счет времени, волнение испарилось в приятном разговоре.
— Мне пжалуй уже пора идти. Взьмите на послдок, — он взял со стола глубокую тарелку со сладостями, предложив их Фрее. — Засахренные лимны.
Она из вежливости взяла один ломтик, хоть и не была большой любительницей лимонов. Следом за этим протянул девушке и сложенную вдвое записку, преждевременно предупредив о том, чтобы она никому её не показывала и ни с кем не обсуждала содержимого.
Фрея развернула её по пути домой. Всё тем же неразборчивым почерком там было написано:
«Теперь вы одна из нас, сеньорита О’Конелл. Каждого месяца 13-о числа я устраиваю в своем доме встречи, которые большая часть молодых людей считает приятными. Приходите со свежими мыслями и светлой головой в 19.00 (можно с некоторым опозданием). И не забывайте об излюбленных сладостях».
И хоть она не собиралась ни с кем этого обсуждать, при следующей же внезапной встрече Джеймс напрямую спросил:
— Получила приглашение от Инканти? — а затем протянул ей такую же записку, сложенную вдвое, где значилось его имя. — Я бы не советовал пропускать.
Когда Фрея пыталась расспросить у него об этом немного больше, парень лишь пожал плечами.
— Прости, я должен держаться от тебя на расстоянии, — произнес иронично, вынудив Фрею лишь закатить глаза в то самое время, пока подавляла улыбку, что вовсе не должна была появляться на лице.
Глава 6
В последнем письме к Оливеру Фрея во всех красках описала своё первое знакомство с Инканти и сама не заметила, как упомянула между витиеватых строк Джеймса. Невзирая на привычку перечитывать написанное, она не обратила на это внимания, пропустила мимо себя, но осознание совершенной ошибки было запоздалым. В ответном письме Оливер написал, что ей стоило держаться от Джеймса подальше, и выражал чрезмерную обеспокоенность тем, каким было отношение подруги к брату, от которого «нельзя ждать чего-то хорошего». Фрея искренне недоумевала, как могла просчитаться и не заметить, как имя парня влилось в строки, будто там ему и было место,
невзирая на то, что прежде уже соврала Оливеру о том, что не только не заговаривала с Джеймсом, но и вовсе с ним ещё не пересекалась.Это было глупо, но она винила себя, будто эта оплошность стоила терзаний. Запертая в ванной, Фрея уже чуть более получаса не выходила из комнаты. Лежала в холодной остывшей воде и глядела то на белый потолок, то на синюю узорчатую плитку. Каждое движение отзывалось плеском воды, но по большей части укромную комнату наполняли звуки голосов, доносящихся из-за тонких дверей, запертых на ключ.
Небольшая ванная находилась между двух комнат, поэтому с двух сторон была окружена дверьми. Им повезло делить одну уборную на четверых, ведь Алисса как-то поведала и о том, что в некоторых общежитиях была большая душевая если не одна на целый этаж, то одна на целое здание. Похоже, Дункан всё же постарался выбить для неё хорошее местечко, в чем сомнений больше не было.
Со стороны их общей с Аллисой комнаты, она слышала неутихающий поток речи другой девушки. Фрея не разбирала слов, но внимала тону, который был, как обычно, удивленно восторженный. Рейчел Сент-Клэр была их соседкой, с которой они делили укромную ванную, но по большей части и свою комнату. В комнате для двоих её поселили одну, что такую болтушку не могло не расстроить. Рейчел явилась в их комнату без стука и приглашения войти в тот же вечер, что прибыла в Оксфорд. С тех пор заткнуть её или вытолкать было невозможно.
Фрея, как и Алисса, чувствовала себя в присутствии Рейчел неловко. Та была такой чопорной, тщеславной и пустой, что они всякий раз переглядывались между собой, стоило девушке произнести очередную глупость, что выдавалась до безумства абсурдной. Алисса не стеснялась показывать Рейчел своего недовольства от пребывания с ней в одной компании, но та будто нарочно не внимала этому либо же не воспринимала всерьез. Фрея была куда мягче. Обращалась к Рейчел нарочито вежливо, хоть и немного сухо.
Как-то без тени злобы, но не без раздражения, Алисса предложила Рейчел поискать других подруг, которые разделяли бы интересы, чужды им двум. Фрея мысленно поблагодарила подругу, хоть и испытывала долю вины за то, что и сама была не прочь избавиться девушки. Рейчел это предложение вовсе не обидело. Она даже умудрилась высмеять их самих за то, что они были скучными и не такими уж интересными собеседницами, невзирая на то, что «людьми были сами по себе неплохими».
Рейчел нашла другую компанию достаточно быстро. За считанные дни обзавелась подругами, с которыми вскоре начала ходить на танцы, гулять по вечернему Оксфорду, проводить в суете перемены и встречаться после занятий в столовой или закусочной, тем не менее, Фрею и Алиссу это не спасло. Рейчел продолжала наведываться к ним в гости всякий раз, как находила укромную минутку. Пробиралась прямо через ванную и влетала к ним в комнату, сходу начиная о чем-то рассказывать, невзирая на то были ли соседки заняты или нет. Теперь её любимым занятием стало обсуждение новообретенных подруг, рассказы о которых были достаточно забавными, чтобы Фрея искренне пробивало на смех, а Алиссу на кроткую улыбку.
Алисса стала проводить больше времени в библиотеке. Они всё ещё выбирались с Фреей на прогулки, пробираясь по коридору тихо, как воры, чтобы не расшевелить Рейчел, которая быстро уличила бы их в бегстве. Чаще вечерами её и самой не было дома, но стоило им вернуться, как обнаруживали её в своей комнате, что неизменно раздражало Алиссу.
Вот и сейчас Фрея слышала голос Рейчел, рассекающий тишину своей звучностью. Болтала без умолку, ни о чем важном, в сущности, не рассказывая. Под её живой треп Фрея медленно вылезла из ванной. Схватилась морщинистыми пальцами за края, ощутив под подушечками шероховатость в том месте, где эмаль сползла. Аккуратно ступила на полотенце, разложенное на полу предусмотрительно, чтобы затем не поскользнутся. Оглянулась вокруг в поисках другого, которым намерена была вытереть тело, как наткнулась на собственное отражение в зеркале, к которому прикипел взгляд.