Над пропастью юности

Фрея не стала делиться с подругой плохим предчувствием или пугать предупреждением профессора, брошенным намеренно, чтобы напугать их. Тем не менее, много думала об этом, словно нарочно, только бы не занимать голову мыслями об Оливере и приближающихся похоронах, где ей стоило быть, но чему она с таким усердием противилась.

Невольно предположила, что отец должен был узнать о смерти Оливера. Почему-то даже была уверена, то это заставит его забыть о старой обиде и написать ей письмо, отправить телеграмму или позвонить, но он продолжал отравлять дочери жизнь своим упрямым молчанием, что угнетало не меньше остального.

Тем вечером она говорила по телефону с Джеймсом, который ненавязчиво просил её приехать. Обещал забрать с вокзала, поселиться в одном гостинничном номере или смежном, если ей так было удобнее, и быть всё время рядом, покуда в этом нуждались оба. Джеймс не мог признаться, что скучал за ней, но Фрея поняла это и без слов, что были лишними. Отвечала парню сдержанно, будто кто стоял рядом и подслушивал, отчего была защищена в квартире парней.

— Как там твоя мать? — спросила посреди разговора.

— В истерике. Вряд ли от неё можно было ожидать другого, — хмыкнул парень, будто они говорили о чем-то пустяковом, не стоящем внимания. — Сходу набросилась на меня и начала во всем винить. И слова не дала сказать. Я сейчас в гостиннице, — он сделал глубокую затяжку. Прикрыв глаза, Фрея сумела почувствовать уже знакомый запах.

— Твой отец всё так же спокоен?

— Я бы не сказал, что он и доселе был спокоен. Скорее, сдержан. Это для него более привычно, — его тон стал знакомо безмятежным, пока Джеймс обреченно не вздохнул. — Не пытайся сбить меня с толку.

— Я и не пытаюсь, — Фрея опустила глаза вниз, глупо наматывая телефонный провод на палец. — Ладно, может быть, немного, но… Я ничего не могу с собой сделать. Я ничего не могу.

— Как ты себя чувствуешь? — он вздохнул.

— Теперь ты пытаешься перевести тему? — на лице появилась уставшая улыбка.

— Ты не оставляешь мне выбора, — почему-то ей представилось, что он стегнул плечима. — Я не намерен снова убеждать тебя или уговарить делать что-либо против твоей воли. Ты вправе решать за себя, но… Фрея, хочешь ты того или нет, я должен поговорить с твоим отцом.

— Джеймс, — в её голосе появился упрек, что тисками сдавливал горло. — Пожалуйста, не делай этого без меня. Он не захочет тебя даже слушать…

— Подожди, пожалуйста, — перебил её на полуслове, прежде чем положил трубку на тумбочку и подошел к двери, в которую кто-то настойчиво стучал. Фрея нахмурилась в попытке прислушаться к эху голосов на той стороне, но это было тщетно. Она лишь сумела распознать, что это была женщина. Голос у неё был тихий, но строгий. — Жду тебя в Лондоне. Как можно скорее, — бегло произнес Джеймс, прежде чем бросил трубку. Она даже не успела понять, что произошло, так быстро всё изменилось. Оставшись взволнованной, положила телефонную трубку на место, вернувшись к друзьям, которые собрались на кухне.

Напряжение между Дунканом и Алиссой, казалось, электризовало воздух, что держал всех в оцепенении. Фрея старалась тому не внимать, поскольку была озадачена многим другим. Оливер, Джеймс, отец — её мысли были обращены к каждому из них, но ни в одной девушка не находила утешения. Беспокоившая с утра мысль о беременности не оставила в голове и следа, когда действительность подкидала новые причины для беспокойства и тревожности, что оказались главной причиной её тошноты и головокружения, что мучали накануне.

Разговор всех троих выдавался натянутым и сухим. Фрея должна была чувствовать себя лишней, но ей было не до того. Ловила краем уха обрывки фраз и кротко отвечала только потому, что так было заведено в правилах ведения разговоров, даже столь напряженных, как этот.

Перед сном они тоже немного болтали. На несколько часов в их комнате задержалась Рейчел, которая сперва делилась местными слухами, попутно распрашивая Фрею о приезде мистера Кромфорда, затем начала причитать о смерти Оливера и даже жалела потерявшего брата Джеймса, пока всё не свелось к обсуждению выходки в библиотеке, что рассердило Алиссу. Она упрямо не хотела того обсуждать, что позволило Фрее понять — последствия волновали подругу больше, чем она хотела дать остальным знать об этом. Алисса, должно быть, догадывалась, что её отчислят. Об этом подозревал и Дункан. Наверняка это знала Фрея.

Стоило Рейчел с показной обиженностью покинуть их, как Алисса отвернулась к стене и тихо попросила выключить свет. Фрея не стала нарушать её покой вопросами, что лишь излишне разнервничали бы подругу. Тем не менее, она хотела как-небудь ей помочь, хоть и отчаянно не понимала, как именно. Ради неё Алисса отважилась отстричь волосы, что было отчаянным, но в то же время смелым шагом, что оставил в памяти Фреи теплое воспоминание. Для неё это многое значило. И теперь она хотела отплатить Алиссе не меньшим.

Она оказалась у кабинета ректора на полчаса раньше назначенного для Алиссы времени. Около десяти минут расхаживала с одного конца коридора в другой, заламывая в нерешительности руки. Решение, что Фрея обнаружила среди кипы других мыслей, выдавалось безумным, но после последних нескольких недель, она не чувствовала, что ей ещё было что терять. Её идея была слишком радикальной, отчаянной и спонтанной, но девушка быстро загорелась ею и решила не давать себе путей к отступлению.

Секретарь отказывалась пускать её без записи, но Фрее хватило настойчивости, чтобы ворваться в кабинет мужчины без разрешения. Он наклонился над столом, заполняя бумаги, когда её внезапное появление заставило его отвлечься от этого дела. Очки скатились к кончику носа, он смотрел на неё вопросительно, ожидая незамедлительных объяснений.

— Это я виновата в том, что случилось в библиотеке, — смело заявила, чувствуя прилив адреналина в кровь. Мужчина снял очки вовсе, аккуратными отточенными движениями сложив их на стол перед собой, прежде чем указал Фрее на свободное место.

— Миссис Клейтон, оставьте нас с мисс… — он замешкался, не зная её имени.

— О’Конелл.

— С мисс О’Конелл наедине, пожалуйста, — секретарша смерила Фрею ненавистным взглядом, прежде чем ответить раздраженным «Да, конечно» и нарочито громко хлопнуть за собой дверью. — Готов слушать Вас, мисс.

Фрея врала неуверенно и совершенно неумело, хоть и пыталась оставаться убедительной. Ей не хватало мастерства притворства, благодаря которому её мать стала всеобщей любимицей, хотя доселе она в нем и не нуждалась. Фрея обратила против себя все стрелы, испытывая волнение, пустившее по телу рой мурашек. Ей было жутко не по себе. Ладони вспотели. Речь была слишком быстрой, из-за чего, казалось, будто у неё заплетался язык. Рука каждые пять минут тянулась к волосам. Казалось, она задержала дыхание на время, что говорила, поэтому когда закончила, вздохнула с облегчением.