Над пропастью юности

***

Джеймс уснул на маленьком узком диванчике в редакции студенческой газеты, дожидаясь пока Дункан закончит работу. Это был последний день перед выпуском газеты в редакцию, а потому к шести вечера обстановка вокруг была напряженной. Двери открывались и закрывались каждые пять минут, впуская в комнату холод из пустых длинных коридоров, создавая сквозняк в и без того неутеплённом помещении, где к зиме должно было быть невыносимо холодно.

Пятнадцать произнесенных наспех «ещё немного», и Джеймс уснул прямо на диване. Ему не мешали ни громкие голоса, бурно обсуждающие размещение текста на странице, ни звук печатной машинки, по клавишам которым били с тем же усердием, что по клавишам музыкального инструмента. Прошло, по меньшей мере, два часа с момента его прихода, но Дункан и не думал заканчивать, а потому был намерен отправить друг восвояси, пока не заметил, как тот уснул. На время он даже забыл о присутствии Джеймса, не заметив, как тот вдруг перестал сквозь зев бросаться ироничными шутками.

Он проснулся от того, что кто-то резко тормошил его, крепко вцепившись пальцами в плечи, вырывая из уютных объятий темноты. Ему ничего не снилось, но просыпаться всё равно не хотелось. Открыв с трудом глаза, Джеймс даже не сразу смог вспомнить собственное местонахождения, а потому оглянулся вокруг, пытаясь через затуманенный взор узнать обстановку, пока в тусклом свете не узнал лица Спенсера, исказившегося в безобразной гримасе беспокойства и необузданного страха.

— Чёрт, Джеймс, проснись! — он продолжал тормошить друга, даже когда тот потирал глаза в попытке окончательно проснуться. Джеймс не заметил, как за окном успело стемнеть, что в осеннее время случалось непростительно рано, из-за чего он ненавидел холодные поры года, проживая жизнь в вечном ожидании лета.

— Какого чёрта? Что произошло? — парень грубо двинул плечом, оттолкнув Спенса от себя. Оглянувшись ещё раз вокруг, он не заметил в комнате Дункана, что сбивало с толку. Казалось, это была часть сна, с которого Джеймс на самом деле не вышел, продолжая находиться внутри своей головы.

— Ты должен пойти на встречу вместо меня! Поднимайся скорее, чтобы успеть, — Спенсер продолжал суетливо подталкивать его, вынуждая подниматься с дивана, чего Джеймс не намерен был делать. Откинувшись на мягкую спинку, он закрыл глаза. Если это был сон, ему хотелось уснуть внутри него, чтобы увидеть другой, где не было бы Спенсера и его непонятливой суеты. — Джеймс, я не так часто о чем-то тебя прошу.

— На какую встречу я должен пойти вместо тебя? — с обреченным вздохом спросил Джеймс. Он поднял голову и всё ещё сонным взглядом посмотрел наконец-то на Спенсера, лицо которого было бледным и нездоровым.

— В клуб «Тринадцати загадочных случаев», где я должен был встретиться с Рейчел, — Спенсер провел ладонью по лбу, усеянному холодным потом. В глазах была заметна рассеяность, движения его были рьяными и резкими. — Я не могу пойти. Мне слишком плохо, я не могу… — начал бормотать парень, закрыв лицо обеими руками.

— Почему нельзя просто пропустить дурацкую встречу? — Джеймс понял, что больше уснуть не удастся, а потому прекратил эти попытки, смирившись с тем, что это была удручающая действительность, которой он не слишком уж был рад. — Никто даже не заметит, что ты не придешь, — не слишком обнадеживающе, но честно.

— Потому что я последовал твоему дурацкому совету и днем подошел к Рейчел, чтобы сказать, что буду рад встретиться в доме Хенриксона на встрече клуба, куда нас пригласили. Я обещал прийти, но теперь не могу, — дыхание Спенсера было отрывистым и неровным. Он набирал полную грудь воздуха через нос, а выдыхал через рот. Его руки, кажется, немного подрагивали от волнения.

— Чёрт, это всё устраивает Хенриксон, да ещё и у себя дома? — Джеймс усмехнулся при мысли о старом знакомом, с которым учился в одной школе. Хенриксон доставал сигареты и распространял в школе среди мальчишек, в чем ни разу не был уличен. Старше на несколько лет, он имел авторитет, который позже переняла на себя троица Джеймса, Дункана и Спенса. — Прости, это не так важно. Почему ты не можешь? — с тем же недоумением спросил Джеймс, будто внешний вид друга не наталкивал на правильный ответ.

— Я… Я просто не могу. Мне плохо, — Спенс потянул за ворот рубашки, будто тот сдавливал ему горло. — Мне не чем дышать. Я не могу, — продолжал стоять на своем.

— Это всё ерунда, — Джеймс ударил друга по спине, отчего Спенс подался чуть вперед. — Ты давно не общался с девушками. Ты волнуешься, и в этом нет ничего страшного. Ты должен взять себя в руки, — покачнувшись на месте, он поднялся с места.

— Ты не понимаешь, — Спенсер вскочил следом за ним. — Мне нечем дышать. Тебе так тяжело мне помочь? — он смотрел на друга с мольбой и злостью. Глаза горели нездоровым жаром. — Я попросил бы и Дункана, если бы тот не был занят. Мне унизительно просить тебя об этом особенно после того, что было между тобой и Рейчел, но сделай мне одну чёртову услугу. Прошу тебя, — сдавленным голосом произнес Спенс, не дав Джеймсу путей к отступлению. Похоже, выбора у него особо не было.

— Я пойду, но в следующий раз ты должен взять себя в руки и сделать всё самостоятельно. Девушки ценят смелость, даже если она напускная.

Спенсер молча кивнул в ответ, хотя Джеймс не был уверен, усвоил ли друг эти слова на самом деле и сумел ли вообще расслышать.

— Мне не стоило вмешиваться в твои отношения с Фреей или Мартой. Это исключительно твоё дело, — устало произнес Спенсер, когда они оказались снаружи. Джеймс прикурил сигарету, испытывая голод в желудке.

— Без разницы, в любом случае мне не быть ни с одной из них, — он усмехнулся внезапно признанной другом ошибкой. Спенсер всегда первым разрешал конфликт, даже если пыл уже был погашен. В этом было его большое преимущество, но и не меньший недостаток.

Джеймс чувствовал себя глупо, следуя просьбе друга. Спенсер ставил его в неловкое положение собственным страхом, необоснованно глупым волнением, которого Джеймс не мог понять, не ощущая и тени беспокойства перед очаровательными лицами. Он никогда не запинался в присутствии кого-либо, всегда держался уверенно и был небрежен в своем отношении, что скорее заставляло других трепетать и испытывать приятную дрожь рядом с ним. Джеймс умел разговаривать с людьми не хуже Дункана, язык которого был хорошо подвешен, но стиль их общения был разительно другим.

Отделаться от Рейчел было сложнее, чем он полагал. Она была слепа к намекам, что были слишком явными и очевидными. Вообразив себе несуразную глупость, девушка следовала собственным самозабвенным мечтам, не замечая действительности, к которой Джеймс отчаянно взывал, прибегая к самым крайним мерам. Он был холодным, грубым, отталкивающе злым, что совсем не занимало кокетливой Рейчел, убедившей себя в том, чего не было. Избегать её стало сродни привычки, как и повсюду искать глазами другое милое лицо.

Она перестала донимать его в одночасье. Это случилось так внезапно, что Джеймс даже не успел заметить, как Рейчел не появлялась, будто из ниоткуда с глупой улыбкой на лице, готовая в любую секунду поцеловать при всех. Он не был внимателен к тому, что не имело для него значения, а потому исчезновение Рейчел вовсе его не занимало. Джеймс не замечал девушки, даже если они ненароком пересекались где-нибудь, и делал это случайно, хотя Рейчел наивно полагала, что он прилагал все усилия, чтобы не смотреть на неё, дабы не ворошить разбитое её внезапным уходом сердце. Мысленно Джеймс переложил эту заботу на плечи Спенсера и забыл о ней, не отдавая себе отчета в том, что дело пока ещё не было решено.