Над пропастью юности

Ему настолько сильно не хотелось пересекаться с Рейчел снова, что шаги будто бы стали тяжелее. Он ступал не спеша, выкурив подряд две сигареты, испытывая такое острое нежелание, что несколько раз останавливался, готовый свернуть назад, а затем соврать Спенсеру, что всё прошло гладко и ему не стоило переживать. Вот только соврать Спенсеру было заведомо провальной затеей, поскольку он различал любое вранье. К тому же ему совестно было подводить друга после разговора с ним.

Он оказался на пороге дома Хенриксона на полчаса позднее назначенного времени. Джеймс знал, что парень был родом из Оксфорда, но не представлял, что тот продолжал жить в городе и дальше, что не имело смысла после окончания учебы. Они давно не виделись, но он был уверен, что Хенриксон его узнает, невзирая на дурацкую прическу, которой ему все упрекали, посмеиваясь и тормоша волосы.

— Чем могу помочь? — дверь открыла женщина средних лет, экономка. Вид у неё был уставший и заведомо недовольный. Похоже, её рабочий день ещё не был окончен. Любые гости были ей ненавистны, поэтому она не скрывала своей неприязни и к Джеймсу.

— Я хочу видеть Хенриксона, — сходу заявил, сделав шаг вперед с намерением войти в дом, куда женщина загородила вход.

— Простите, он сейчас занят…

— Я пришел именно по этому делу. «Тринадцать случаев» или как там, — он сдержанно улыбнулся, даже когда его смерили оценивающим взглядом. В конце концов, экономка сдалась. Отошла в сторону, пропуская парня в дом. Помогла снять пиджак и провела в гостиную, откуда был слышен чей-то знакомый мягкий голос, неуверенно что-то рассказывающий.

Экономка оставила его на пороге гостиной, двери в которую были приоткрыты. Появление Джеймса тут же обратило внимание группы людей, обернувших головы к нему, словно по заведенному механизму цепной реакции. Единственный нарушающий тишину наряду с потрескиванием поленьев в камине был голос девушки, которая прежде чем умолкнуть, сбилась с мысли и начала заикаться. Заметив отсутствующее к себе внимание, она обернулась к дверям, к которым стояла спиной, и замерла, в точности, как и Джеймс, узнав в этой девушке Фрею. Она выдохнула то ли с облегчением, то ли с обречением, не задержав на нем взгляда, когда вперед вышел Хенриксон, протягивая к Джеймсу руки.

— Кромфорд? Какого чёрта ты здесь забыл? — полушепотом спросил парень, сжав Джеймса в крепких медвежьих объятиях и похлопывая грубо по спине. Узнать в приветствовавшем человеке Хенриксона было не менее затруднительно, но он не мог думать об этом, когда был занят мыслью о том, что здесь делала Фрея. Когда она отвернулась к нему спиной, Джеймс и вовсе подумал, что ему она показалась. — Сейчас не самое подходящее время, знаешь ли. Я поражен, что тебя пустили, — последние слова Хенриксон произнес нарочито громко, чтобы экономка сумела их услышать.

— Я пришел вместо Спенсера. Он должен был участвовать, — Джеймс и дальше прожигал обернутую к нему спиной девушку, когда остальные начали перешептываться между собой, недовольные нарушенным покоем.

— Чёрт, я успел забыть об этом, — положив тяжелую руку на плечо старого знакомого, Хенриксон свободной ладонью устало потирал лоб. — Понимаешь, нас уже собралось тринадцать человек. Не знаю, согласятся ли остальные принять четырнадцатого, — парень вышел чуть вперед, пожав плечами, будто это не зависело единолично от него самого.

— Ничего страшного. Я могу быть вольным слушателем. В любом случае, я не знаю, как здесь всё устроено и вряд ли вернусь в следующий раз. Просто Спенс не смог. Жутко неловко. Попросил прийти меня, поэтому я не буду возражать, если мне не достанется роли, — он улыбнулся в ответ, блестя рядом ровных зубов. Похоже, эта идея не понравилась Хенриксону, но когда всё пошло наперекосяк, выбора у него особо не было.

Парень хмыкнул в ответ, когда Джеймс успел вклиниться между двух людей, заняв своё место рядом с девушкой, которая всё же оказалась Фреей. Путей к отступлению не было. Пусть круг из тринадцати людей был неплотным, но ей не было куда двигаться, особенно когда все сидели на огромных мягких подушках и не стали бы двигаться вместе с ней. Джеймс сел на край подушки, к другому краю которой прижалась Фрея, обняв колени длинными тонкими руками. Она отвернула от него голову, крепко сжав пальцами подол красной юбки, что он сразу узнал. Короткая мысль об их встрече на берегу моря в Сейнт-Айвсе заставила улыбнуться.

— Случилась небольшая оплошность, — Хенриксон вышел на середину просторной гостиной, заняв привычное место, и привлек всеобщее внимание. Все перешептывания в тот же миг утихли. Из кухни слышался звон посуды, настолько тихо вдруг стало. — Совершенно случайно участников оказалось больше, чем должно было быть. Освободилось всего лишь два места, но их заняли три новых человека. Джеймс согласился быть вольным слушателем, поскольку роли закончились, поэтому надеюсь никто не будет возражать этому. В конце концов, с кем не случается оплошности, тот не мисс Марпл, — все весело захохотали с шутки, что была неизвестна для Фреи и Джеймса, которые были явно лишними. Он сумел краем глаза заметить, как выражение её лица оставалось непроницаемым. — Продолжайте, мисс, — Хенриксон сделал жест рукой, указывая на Фрею, приковав к ней внимание присутствующих, что вынудило её смутиться.

— Пожалуй, я закончила, — Фрея неуверенно улыбнулась, не поднимаясь с места. Рука по привычке потянулась к волосам, поправляя их за ухо. — Да, я закончила, — более решительно произнесла она, посмотрев украдкой на Джеймса, что как раз смотрел на неё.

— Ладно. Тогда перейдем к следующему рассказу, — нарочито деловым тоном произнес Хенриксон, после чего и Фрея, и Джеймс перестали его слушать.

— Что ты здесь делаешь? — шепотом спросил Джеймс, подсев к девушке ближе.

Их бедра соприкасались, и Фрея хотела двинуться в сторону, но не могла, поскольку это грозило ей оказаться на полу. Подняв на Джеймса глаза, её поразило ещё больше, насколько близко они были друг к другу. Она могла различать цвет его темных глаз, как нельзя более отчетливо. Вблизи была видна его щетина и каждая родинка на лице и шее. Морщинки у глаз и ямка на подбородке. Его теплое дыхание касалось мочки покрасневшего уха.

— Рейчел попросила сложить ей компанию. Что на счет тебя? — её глаза поднялись от сухих алых губ к глазам, в которых жила насмешка. Ему нравилось, как она изучала его, оказавшись внезапно запредельно близко.

— Спенсер не мог прийти.

— Если хочешь понять, что здесь происходит, тебе лучше молчать и слушать.

— Не так уж сильно я этого хочу, — прошептал он, щекоча ухо, что пробило Фрею на кроткую улыбку. Она обернулась к нему, чтобы укоризненно покачать головой и отвернуться.

Фрея больше не стала говорить с ним. Его комментарии смешили её, но она не отвечала более ни на один вопрос или шутку, пытаясь сосредоточиться на том, что в действительности её едва ли занимало. У всех на виду Джеймс не стал дразнить Фрею ещё и нарочными прикосновениями. Его рука легла на подол юбки девушки, пригвоздив её к месту, но это была случайность. Достаточно было того, что заняв место рядом с ней, Джеймс мог соприкасаться с ней плечами или бедрами.

Суть происходящего действия была до смешного проста и совершенно безобидна, невзирая на ряд правил, что они успели нарушить своим появлением. Каждому участнику в случайном порядке выпадала роль, вроде офицера полиции, врача, официанта и прочее. Одному из игроков выпадала роль убийцы-виновника, и только один человек мог стать пресловутой мисс Марпл. Суть игры сводилась к тому, что Хенриксон в двух словах описывал случившуюся историю, что звучала в точности, будто сошла со сводки новостей. Каждый должен был по очереди предположить, кому попалась роль убийцы, и в чем был его мотив, следуя манере заявленной роли, не выдавая при этом, кем он или она были. Убийца должен был скрывать свою личность, мисс Марпл перекроить историю так, чтобы выйти на преступника безошибочно и сразу. Это была самая сложная роль, и считалось, что доставалась счастливчику.

Было заметно, что Фрея не была вовлечена в игру. Она не читала прежде ни одного детектива Агаты Кристи, будучи поклонницей другого рода литературы. Загадочные убийства совсем не привлекали её внимания, в отличие от трагически романтических историй. С большим интересом Фрея рассматривала зал, где они разместились, отвлекаясь лишь на ироничные замечания Джеймса, что неизменно смешили.

Дом Хенриксона, в сущности, гостиная, был действительно завораживающим. Джеймс гостил у него несколько раз, в первые месяцы жизни в Оксфорде, когда они с парнями ещё только осваивались, пропуская всё незнакомое через себя и отчаянно цепляясь за что-то знакомое, связывающее с прежней жизнью. Это он привел всех троих впервые в бар, открыв перед Джеймсом двери в жизнь, о существовании которой он не знал. Выпивка, легкие наркотики и девушки. Это было подобно открытию Колумбом нового мира, что существовал и прежде, но был ему незнаком. После этого ни в чем другом Джеймс не находил смысла. Всё, что приносило удовольствие, имело вкус жизни.