Надо помочь Ральфу

До Бригсена дошло. В сумерках было незаметно, но вполне возможно, что юниор покраснел.

Придорожная гостиница-клуб в Северных Погребках напоминала добротный, сложенный из крупных, длинных бревен двухэтажный сарай. Распахнутая дверь сарая выходила на обширную веранду, украшенную искусной резьбой по дереву и кружевными занавесочками.

По трем широким ступеням наши путешественники поднялись на веранду. Почти все ее пространство занимали длинный дощатый стол и лавки вдоль него. За столом, в одиночестве, подперев голову кулачком, сидел абориген в фиолетовом пиджачке и широкополой шляпе, украшенной какой-то цветущей веточкой. Перед ним стояла высокая кружка красной глины. Глаза аборигена были закрыты, но он не спал, а старательно подпевал голосам, выводящим красивую жалобную мелодию, внутри помещения.

– Этот, в фиолетовом, вероятней всего, сидит здесь потому, что его попросили уйти из общего хора, – шепнул Эмилий на ухо Максиму. – Фальшивит невыносимо!

– Думаешь?.. – А по мне, вроде, ничего. Нормально.

– Моя мама профессор-музыковед, – напомнил дракон. – А я учился в трех музыкальных школах и почти десять дней в лучшей консерватории герцогства.

– Тогда конечно, – не стал спорить Максим. Он знал, что Эмилий из музыкальной семьи и его пытались обучать музыке. Но оказалось, что со слухом у дракончика обстоит неважно, а к книгам его тянуло. На семейном совете и решили, что лучше быть хорошим библиотекарем, чем прозябать бесталанным музыкантом.

Абориген приоткрыл глаза, со слабой искоркой любопытства глянул на Максима, покосился на гномов, присмотрелся к дракону, пожал плечиками, снова опустил веки и продолжил тянуть что-то унылое.

– И что теперь? – спросил Гарнет. – Будем петь с ними?.. Хоронят они, что ли, кого?

– Нет, это не хоронят. Песня старинная, назидательная, – Эмилий, склонил голову и старательно вслушивался. – Ее имеют право петь на свадьбе, только родственники и лучшие друзья жениха и невесты. Они радуются за молодых и желают им… – он снова прислушался, – желают, чтобы у тех было много разных забот… Чтобы у них не оставалось времени ни для отдыха, ни для сна… потому что… Г-м-м… Потому что именно в этом и заключается счастье. Так они считают. Весьма любопытная точка зрения, весьма… Над этим стоит подумать… И, в то же время, жалеют молодых, у которых не будет ни отдыха, ни сна, а сплошные заботы… Да, да, именно так…

– Потому что главное, в нашей короткой жизни – это правильная традиция! – ответил низушок, кому-то, на какой-то ранее заданный ему вопрос. – А свадь-ба, де-ло оч-чень важ-ное для всего об-ще-ства… – не отрывая взгляд от кружки, по складам выговорил он, – потому что дает направление… У нас свадь-ба!

– Поздравляем счастливых молодых, а так же всех родных, всех друзей и всех знакомых молодоженов, которым выпало счастье отметить это торжественное событие (всякий библиотекарь – немного этнограф, поэтому Эмилий знал обычаи народов, населяющих герцогство, и выдал именно то, что полагалось, в данном случае). – А вы, чей будете родственник, жениха или невесты?

– Их, – кивнул абориген, – не только близкий, но и прямой… – Родственник подтянул к себе большую пивную кружку, заглянул в нее, немного подумал, затем сделал несколько больших глотков, снова заглянул, убедился, что кружка пуста и поставил ее на прежнее место. – Прямей не бывает! – сообщил он, поправил шляпу и встал. Низушок не совсем уверенно подошел к дверям, задержался возле них и обернулся. – А вы теперь наши гости!.. Потому как относитесь… с полным пониманием… И надо об этом сообщить. Всем! – Затем скрылся внутри.

Максим и гномы уставились на Эмилия.

– У них свадебные песни всегда такие... жалостливые. Особенно на десятый день, – сообщил тот.

– Десятый день чего?

– Свадьбы... Видите ли, у низушков свадьба является главным праздником, потому что означает приход любви. А это, по их понятиям, самое важное событие… Поэтому отмечают основательно. И вообще, мы, кажется, влипли… – А на немой вопрос товарищей сообщил: – Хотя, может, и не влипли… Тут уж – пятьдесят на пятьдесят…

Более ничего сказать дракон не успел, потому что в дверях показался еще один низушок. Этот был в пиджачке песочного цвета и коричневых шортиках. Он увидел гостей, растянул губы в широченной улыбке, всплеснул коротенькими ручками и крикнул:

– А у нас гости!

Из глубины сарая донесся многоголосый ликующий вопль. Первым на веранду выскочил низушок во всем ярком: шортики малиновые, жилетик оранжевый, шевелюра ярко рыжая. И на голове красненький беретик с каким-то блестящим красненьким значком. Он на мгновение застыл, окинул взглядом путешественников…

– Так вы же, судари, в самое время угадали! – обрадовался низушок. – Да без вас, мы бы как раз через три дня и кончили… А теперь!.. В честь каждого гостя – еще один день! Такое у нас старинное правило. Можно сказать: священный народный обычай! А вас четверо! Э-э-эх!.. – Он сдернул беретик, шмякнул его об пол и лихо отбил короткую чечетку… – Гулять, так гулять!

Из помещения горохом посыпались низушки, и на просторной веранде сразу стало тесно. Со всех сторон тянулись для пожатия мохнатые лапки, звучали непривычные, забавные имена. И радушные улыбки, и добрые глаза… Казалось, низушкам, для счастья, больше ничего и не надо. Потом все, и гости, и хозяева, как-то вдруг, оказались за столом, на который расторопные низушки, с удовольствием, ставили все новые и новые мисочки и тарелочки, бутыли и бутылочки, кружки и чашечки… Клали ложечки и вилочки. Судя по запахам, да и по виду, в мисочках и тарелочках было что-то очень вкусное, а в бутылочках что-то очень освежающее.

Рыжий низушок, в красном беретике, который кто-то успел подобрать и вернуть хозяину, устроился на лавке рядом с Эмилием и, не переставая командовать остальными, обратился к нежданным гостям:

– Я, значит, Подорожник, хозяин этой гостиницы, – сообщил он. – А вы, благородные судари, уж такую радость нам доставили, уж такую радость! Животик, грибочки поближе к гостям поставь… Это наш заповедный сорт, редкость, можно сказать: кисленькие грибочки, а пахнут свежими яблоками. Вы, наверняка, таких удивительных грибочков в жизни не пробовали. Если глаза закрыть, прямо яблоки перед вами, а оно вовсе – грибочки… Его Животиком кличут, потому что, какой жилет не натянет, животик все равно наружу…

Низушок, кругленький животик которого выглядывал из-под зеленого жилета, с улыбкой поставил перед гостями две мисочки с аппетитно пахнущими, голубенькими комочками грибов.

– Кушайте судари, не стесняйтесь. У нас тут, изволите видеть, свадьба, да какая! – не умолкал Подорожник. – Такие свадьбы раз в сто лет бывают. Знаете, почему? Потому что невеста отсюда, из Северных, а жених вовсе из Южных Погребков! Можете себе представить такое чудесное явление? Через дорогу ведь жили, в разных поселениях выросли, в разных компаниях время проводили, а встретились однажды и полюбили друг друга. Вот мы теперь и празднуем. Всю прошлую неделю гуляли на родине жениха, через дорогу, а на этой, к нам переехали. Вам, судари, конечно, интересно, где сами молодые? Так празднуют, вместе со всеми. С утра, вроде, плясали, а сейчас, наверное, драться пошли. Ну, то есть жених, само собой, дерется, в честь невесты, значит, а она на это любуется и вдохновляет. Хорошую драку посмотреть, это всегда удовольствие, разве не так? Или это они с утра дракой занимались, а сейчас пляшут? Любит наша молодежь повеселиться. А что?.. Свадьба, как-никак, да еще такая, на два поселения, не каждый день бывает! Надо отметить событие, как положено, чтобы было, что потом вспоминать, о чем деткам и внукам рассказывать...

Гости слушали. А куда денешься? Но не за этим они сюда пришли. Надо было поднимать низушков и вести их на борьбу с агрессором Шкварцебрандусом. Но как их поднимешь и поведешь, если радушный хозяин гостиницы не замолкает. Слово вставить было невозможно. Максим терпеливо ждал, когда рыжее трепло сделает хоть бы небольшую паузу, чтобы вклиниться, но пока ему это не удавалось. Эмилий тоже тщательно следил… И вот, наконец, это случилось. Подорожник прервал свой рассказ. На секунду. Или, может, на две секунды. Максим хотел ринуться в эту щелочку, но не успел. А Эмилий успел.