Надрыв

Габриэль никогда не думала, что может быть так больно, но теперь она знает. Ей буквально хочется кричать, хочется биться в истерике, круша всё вокруг, хочется причинить боль такой же силы, что этот пустой тон причиняет ей, заставляя ненавидеть себя за то, что она зря дала волю чувствам, напрасно позволив себе думать, что когда-нибудь всё сложится так, и они будут вместе, особенно теперь, когда формально мистер Кастра больше не её учитель.

И всё же, это не его вина. Он ничего ей не обещал, возможно даже не догадывается о том, какие чувства вызывает в ней, а потому эти желания кажутся ей неуместными. Бушевать стоило бы, если бы у них был тайный роман, а так, всё это было лишь в её голове, поэтому нужно взять себя в руки.

– Вы в порядке?
– спрашивает Габи, с трудом справившись со своим голосом и презирая себя за то, что даже если он будет с ней так же холоден, она не перестанет чувствовать это. Желание заботится о нём, видеть его счастливым.

– Да, мне уже лучше, - кивает мужчина, внимательно вглядывааясь в её лицо. Что такое? Она испачкалась?

Габи проводит ладонями по щекам, и одёргивает себя. Какая разница? Что за глупое желание понравится тому, кто никогда не посмотрит на тебя так, как ты того хочешь?

'Вы не боретесь даже за то, что любите', - фыркает призрачный голос Лии в её голове, и Габи распахивает глаза.

Сестра весь год презирала её за это, и теперь, после всего того что они прошли все вместе, может быть ей и правда стоит рискнуть? Набраться мужества, и быть честной не только с Уильямом Кастра, но и с самой собой, посмотреть в лицо собственным страхам и, наконец, победить их. Это её личный вызов.

Её объявление войны своим слабостям.

Её первый шаг.

– Мистер Кастра... Я давно хотела вам сказать...

Габи замолкает, глядя на то, как он поднимает вопросительно брови и сдаётся сама себе, договаривая с беспомощной, беззащитной улыбкой.

– Я вас люблю.

Уильям.

Слова оседают в голове, словно пыль в солнечном лучше, так же медленно, так же прекрасно, давая прочувствовать каждый отзвук. У Уилла есть время, чтобы осознать то, что он только что услышал, и он не уверен в том, не показалось ли ему это.

Не контролируя себя, он прикладывает маску к лицу снова и делает несколько глубоких вдохов, глядя в глаза стоящей напротив него девушки. Уже не его ученица, Габриэль Фейн, которой лишь пару минут они причинил боль своим умышленно холодным тоном и смотрел на то, как на её лице чувства сменяли друг друга, пребывая в уверенности, что в какой-то момент она расплачется или закричит, но вместо этого снова предстаёт перед ним в своей мягкости.

Кислород не помогает мыслям проясниться, и Уилл, поддавшись эйфории делает глубокий вдох, готовый плюнуть на всё, и поддаться желанию, как Габи поднимает палец вверх, останавливая его.

– Не нужно. Не говорите ничего, - растрёпанные светлые пряди качаются из стороны в сторону, и девушка смотрит на него с виноватой улыбкой. Уилл не уверен, но ему кажется, что на лице мисс Фейн проглядывает облегчение.

Однако, когда через секунду их взгляды снова встречаются, становится очевидно - не показалось. Эти два чувства смешиваются в однородную массу и он едва ли не всем телом ощущает, как всё изменилось, но что именно он сказать не может. Такое не угадаешь.

– Не отвечайте, - повторяет Габриэль Фейн и смущённо улыбается, - кажется, я ошиблась.

Неловкость сковывает девушку, но Уилл не спешит помочь избавиться от него, просто потому что делит её вместе с ней. Она вернула его к жизни, заставив снова испытывать весь спектр эмоций и не давая больше чувствовать себя ущербным, а это дорогого стоит.

– Знаете, - мисс Фейн поворачивает голову, глядя на синхронную и сплочённую работу пожарных, - когда долго чего-то хочешь, не можешь больше думать ни о чём, кроме этого. Оно занимает полностью ваши мысли и свободное время, и можно потерять здравомыслие. Принять одно чувство за другое, не то, чем оно является на самом деле.

Она поворачивается снова к нему и кивает.

– Я знаю, что вы бы не согласились на отношения со мной, поскольку это вне вашей этики, но это уже не важно - стоило мне сказать вам, признаться, и я поняла, что это уже не правда. Ровно в тот момент, когда я вам сказала то поняла это. Извините, что я побеспокоила вас. Вы можете об этом забыть?

Слышать подобное Уиллу приходится впервые. Он даже хмурится, и подбирает слова, чтобы опровергнуть, обнадёжить, сообщить, что возможно, раз она оказывает на него такое действие, они смогут хотя бы попытаться, но останавливается.

Габриэль придумала его образ, она решила, что он должен быть таким. Имеет ли он право разрушать его в угоду своим чувствам? Он старше её, и за тот год, пока она не станет совершеннолетней она сможет найти себе другого. Кого-то её возраста, менее сломленного, кого-то, для кого она не будет вожделенным глотком воды в пустыне. Не будет тем, от кого зависят то, насколько сильно он ощущает мир вокруг себя.

Так стоит ли ему признаться в том, что она дорога ему так же, как и он был когда-то, или всё же стоит сделать всё, чтобы соответствовать тому идеальному образу, в который была влюблена самая дорогая для него студентка ещё чуть-чуть? Совсем недолго, ведь вручение аттестатов уже через два дня?

– Я вас понял, мисс Фейн, - кивает Уильям, - не беспокойтесь об этом.

Он смотрит на то, как девушка возвращается к своим кузинам, и остаётся один на один со своими мыслями. Отчего-то именно сейчас Уилл уверен, что в жизни нет правильных выборов. Ты ошибаешься в любом случае, что бы ты не выбрал.

На за этот год он крупно ошибся дважды, и этот случай один из них. Другой же, как бы смешно это ни было, тоже связан с этой семьёй.

Уиллу редко случается недооценить человека. Он привык считать себя если не знатоком душ, то тем, кто не сбрасывает со счетов никого, готовый отразить удар с любой стороны. И всё же ему кажется, что он серьёзно просчитался.

Хрупкая девочка, которая дерзко заметила ему его неуважение, когда он рассматривал шрам, которая выслушивала его не только на консультациях, которая защитила его тогда, когда он справился бы и сам, просто посчитав это нужным, которая не побоялась вернуться за ним и вывести, когда у него, впервые за долгое время случился приступ астмы - это не то, как он прежде считал, на что она способна.

Очередная избалованная дочь богатых родителей - она не оправдывает его ожиданий с первой встречи, когда он увидел на её щеке уродливый шрам. Кто бы мог подумать, что она будет сидеть с ним, когда он сорвётся на Блэкберса или не станет его осуждать, даже зная всё о том, что он искал в этой школе. Кто бы мог подумать, что именно она не станет судить его, принимая таким, как он есть.

Три девушки разговаривают, и Уилл не может оторвать от них взгляд.

Когда Лия поворачивает голову и смотрит на Габриэль, он видит на её лице улыбку. Такую улыбку, которой не видел никогда. В её голосе нет иронии или издёвки, нет снисходительности или неискренности.

Лишь лёгкость и безмятежность, что доступна только святым или ангелам.

Он опускает голову, и закрывает её руками, чтобы никто не видел переполняющих его чувств. Он помнит каждый раз, когда ему снились обнимающие его руки, каждый раз, когда он слышал интонации, что заставляли его двигаться дальше и верить в то, что они встретятся. Уилл знает, что это должна была быть Габи.