Надрыв

Габи кидает взгляд в ту же сторону и не может контролировать своих чувств, при виде лица Уильяма Кастра, который неслышно вошёл несколько секунд назад.

Его лицо мертвенно спокойно и Габи желает обнять его и утешить, но ей и самой сейчас нужно утешение, ведь это просто невероятно, немыслимо. Момент пересечения их взглядов разрушается, когда Габи слышит едкое замечание Лии:

– Ну, конечно, возможно его отец убил твоих родителей, но это всё лишь догадки. Как и догадки, что залогом вместо оплаты стал принудительный брак одной из наследниц семьи Фрейзер на потомке мистера Кастра, который всю жизнь был известен под именем Фредерика Дайсона. Или того, что наш отец поплатился за подобный заказ - во вселенной возможно многое, и менее вероятные вещи. Всё это не более, чем пустой звук, без подтверждения или опровержения...

Лия говорит что-то ещё, но Габи её совсем не слушает. Она видит, как мертвенно-бледное лицо каменеет, но это совсем не то холодное спокойствие, которое она видела прежде в свою сторону, нет, это панцирь, который сдерживает все эмоции мужчины. Сейчас для неё существует ничего, кроме той боли, того отчаяния, в котором она тонет, и лишь рука Амелии, всё ещё сжимающая её пальцы заставляет её цепляться за соломинку надежды.

– Это правда?
– она выдыхает тихо, безжизненно.

– Я не знаю, - безжизненно отзывается мужчина, - только то, что у него было оружие и он знал, что может не вернуться домой. Отец часто пил в последний месяц жизни и повторял, что он разрушил жизнь хорошей семьи. Я приехал сюда, чтобы узнать у тех, на чью семью он работал в последний раз, прежде чем...

Мистер Кастра замолк, его лицо стало нечитаемым, взгляд похолодел, становясь таким же, как и весь этот год, сколько Габриэль видела это.

Надежда всколыхнула её сердце, заставляя его биться сильнее надеясь, что отведённое им время он скрывал в себе нежные чувства, а не презрение ко всем отпрыскам фамильной ветви, но она одновременно принеслам не только тихую, пронзительную радость, но и такую же пронзительную боль.

– Лия нашла статьи и сайты, и, возможно, ваш отец...

– Я слышал, - обрывает Амелию учитель, и кивает, - может быть. Мама умерла за пару лет до этого.

– Так что, возможно, узнав, что он устроил автокатастрофу и убил не только мистера Оккервиля, но и его беременную жену, он не выдержал, - задумчиво подытожила Лия, - и покончил с собой. Тогда кому-то хорошо заплатили чтобы не особенно афишировали то, что молодой хирург, который видел аварию, сумеет спасти ребёнка до приезда бригады скорой помощи и постовых служб. Я пыталась найти того главного редактора и журналиста, которые нарочно изменили даты происшествия и пустили эту новость на первые полосы только через три дня после.

– Но причём тут я?
– Габриэль хмурится глядя то на Амелию, то на Лию.
– Да, пусть меня и не удочерили, но если так, то...

– Это случилось шестого октября, - замечает мягко Амелия.

– И что, мало ли детей родилось шестого октября?
– Габриэль возражает, отказываясь в это верить.

– Милая, - Лия говорит ласково, словно Габи смертельно больна и её нипочём нельзя беспокоить, хотя, как догадывается девушка, для младшей кузины так оно и есть, и не надо пояснять какой именно болезнью поражён её мозг с точки зрения Лии Фрейзер, - если бабушка тебе не говорила, то Натаниэль и Роуз Оккервиль - твои мама и папа - погибли шестого октября.

– Нет, я видела, это было в первого ноября, я была на их могилах не раз вместе с бабушкой.

Амелия разворачивает один из документов на телефоне и подаёт его ей. Габриэль вчитывается в некролог, не веря своим глазам и сглатывая, припоминает начало их разговора. Её пошатывает, и Габи покачивается, чувствуя как тьма поднимается и застилает ей глаза.

Мистер Кастра протягивает к ней руку, желая уберечь от падения, когда раздаётся вой сигнала об эвакуации учеников.

Габи вздрагивает всем телом, и выпадает из меланхолии и чувствуя как ясность сознания возвращается к ней, глядит из окна. Полоса закатного зарева давным-давно погасла, но свет за стеклом разрастается.

Осознание опускается на неё вместе с ужасом и паникой, и она выдыхает, едва слышно.

– Пожар.

Лия.

Слова - вот ключ к сущности мироздания. Иногда одно слово может создать мир или его разрушить, вселить надежду или всепоглощающий ужас. Лия это точно знает, с пяти лет в её голове все слова, что имеют значение 'огонь' приравниваются к тому, что несёт боль и смерть, сеет хаос и разрушения.

Пламенный привет, жаркие объятия, огненная страсть - всё это не несёт ничего радостного, даже если все остальные убеждены в обратном. И всё же её удалось совершить практически невозможное за десять лет методичных попыток излечиться от этой фобии - нельзя давать страху перед рыжим зверем поглотить себя.

– Спускаемся вниз, - командует Лия , сохраняя ледяное спокойствие, - по лестнице и направо ближайший пожарный выход.

– Но как же...
– только начинает бормотать Габи, и Лия добавляет стали в голос и выплёвывает приказным тоном:

– Живо!

Все они покидают кабинет, и лишь спускаясь по лестнице второго этажа, заволочённой дымом, Лия оборачивается проверить, все ли здесь - сёстры шагают впереди неё, постепенно растворяясь в мареве и прикрывая рты и носы одеждой, но их учителя нет позади.

'Он не может там остаться, он уже почти часть семьи', - с тоской думает она, и набирается решимости броситься в жадную пасть дракона за тем, кого у неё нет права оставить здесь.

– Я за Уиллом, - громко говорит Лия сёстрам, чтобы они не кинулись спасать её саму.

– Нет!
– выкрикивает Амелия, разворачиваясь резко и цепко сжимая пальцы на запястье в попытке остановить её и щурясь от едкого дыма.
– За ним придут спасатели!

– Не успеют, - Лия качает головой и кивает на плотную серую завесу, за её спиной и сбрасывает чужую руку со своей, - он задохнётся. Поспешите!

Амелия снова пытается ухватить её за рукав пижамы, но Лия не позволяет ей, выскальзывая из пальцев юркой змеёй.

На ходу она комкает тонкую ткань пледа, зная, ему цену особенно в такой ситуации. Толстое одеяло подошло бы куда лучше, но сейчас не до хорошего, нужно использовать то, что есть.

Паника накатывает с новой силой, но Лия не собирается поддаваться ещё одному зверю - хватит и того, что уже внутри неё. Обуздать свой страх дело привычное, и, собрав плед, Лия забегает в одно из классных помещений. Память её не подводит - здесь она видела большую бутыль воды для напольного кулера сегодня утром. Её ещё не установили, и, подсунув под неё плед, Лия быстро откручивает крышку и приподнимает её за днище так, чтобы вода промочила всю ткань.

Огонь до сюда ещё не дополз, но слишком дымно и она страх задохнуться гонит её вперёд, вынуждая поторапливаться, поэтому, прикрыв рот мокрым краем, она возвращается обратно, разыскивая Уильяма. Искать долго не приходится - удушливый кашель на лестнице где они прошли выбираясь из классной комнаты самый верный сигнал.

– Уилл!
– она выкрикивает, накрывая мужчину мокрым пледом с головой и сама ныряет под него.

Кашель не стихает, и Лия вспоминает о том, что читала когда-то о приступах астмы, пока искала информацию о панических атаках - это состояние нельзя купировать подручными средствами, а значит, его придётся выводить так. Нужно торопиться, уходить поскорее, пока огонь не добрался до сюда.